Мощи Распутина. Проклятие Старца

— Некоторые из веществ здесь по химическому составу близки к газу, что убил мою семью. Может, я умру так же, как они. Разбитый пузырек, незамеченная утечка в одной из лабораторий, сбой в системе слежения. Не думайте, что мы всего этого не боимся.

Она показала на защитный химкостюм на стене. Он висел готовый, упакованный в пластиковый чехол.

— Какая бы утечка ни произошла, выбраться можно только в этом. Проблема однако в том, что нервно-паралитические газы не имеют ни цвета, ни запаха. У нас даже есть профессиональная шутка: самый верный признак утечки — люди, падающие замертво.

— Может быть, вам стоит раздобыть себе канареек, — предложил Росток. — Мой дед брал их с собой в шахты, чтобы они предупреждали о метане. Канарейки, более чувствительные к газу, умирают первыми.

— Возможно, ваши канарейки надежнее наших индикаторов. Впрочем, я не боюсь смерти. Я надеюсь только, что она будет быстрой и безболезненной.

— Мою боль должен был снять укол морфина, — сказал Росток.

Чандхари посмотрела на него с таким выражением, словно хотела что-то сказать, но не решалась.

— Ну, как насчет морфина? — снова спросил Росток-

— Вы не получите его, — ответила Чандхари.

— Но вы сказали, что мне понадобится обезболивающее.

— Простите. Я пыталась убедить генерала Шермана, но он не разрешил. Сказал, что морфин скроет симптомы. Он преследует чисто научные цели: хочет, чтобы симптомы развивались естественно, словно на поле боя.

— Ему нужна моя агония? — изумился Росток.

— Он говорит, из чисто научных соображений — чтобы мы смогли лучше понять, как действует токсин. Мы-то, в отличие от русских, не сталкивались с отравлением Т2.

— Ах вы ублюдки! — проговорил Росток. — Хотите, чтобы я умирал на ваших глазах, как те обезьяны за стенкой?!

77

— Ваши родные, по крайней мере, умирали в собственных домах, — продолжал Росток. — За их предсмертными криками и судорогами не наблюдали люди в белых халатах!

— Прошу вас, говорите тише, — попросила Чандхари.

— Сначала несете эту жалостливую чушь о почитании живых существ, а сами будете вместе со всеми смотреть в монитор и делать записи, глядя, как я умираю.

— Я не собираюсь смотреть на вашу смерть, — сказала Чандхари.

— Это почему же? — поинтересовался он. — Не хотите вспоминать свою семью?

— И из-за этого тоже, — она встала со стула и пересекла комнату. Подойдя к полкам, она начала изучать этикетки с названиями химических жидкостей.

— Или из-за этой вашей проклятой кармы?

— Не исключено, — ответила Чандхари. Она взяла с верхней полки пробирку с густой синей жидкостью и почти такую же — с нижней.

— Значит, остальные будут делать вашу грязную работу?

Чандхари проверила, плотно ли закрыты крышки.

— Я не позволю никому смотреть на вашу смерть, — сказала она. — Я собираюсь помочь вам.

— Помочь? — переспросил Росток. — У вас есть лекарства?

— Лекарства нет. Пока нет. Но я могу устроить ваш побег, чтобы вы хотя бы умерли с достоинством.

«Никому не верь, — услышал Росток голос своего деда. — Будь готов к предательству».

— Зачем это вам?

— Хочу, чтобы моя следующая жизнь была лучше, — Чандхари аккуратно положила пробирку на стол. Со времени трагедии в Бхопале я стараюсь творить добро, чтобы изменить свою карму. Если я лишу вас возможности умереть достойно, это очень плохо на ней скажется. И не оставит мне шансов на счастье в следующей жизни.

— Вы действительно в это верите? — спросил Росток.

— Меня так воспитали, — Чандхари достала из ящика стола упаковку с этикетками и черный маркер. — Теперь, прошу вас, говорите тише. Микрофон камеры я отключила, но за дверью стоит охранник.

— Вы рискуете своей работой, — сказал Росток.

— Риск невелик по сравнению с тем, что меня может ждать после реинкарнации.

— Как я пройду мимо охранника? Шерман приказал ему стрелять, если я попытаюсь бежать.

— С охранником проблем не будет.

— А все остальное? Стальные двери? Ограда под напряжением? Как я пройду сквозь них?

— Просто пройдете. Никто вас не остановит, — Чандхари подняла первую пробирку. — Эта синяя жидкость — метиленхлорид. Если его нагреть до 270 градусов Цельсия, выделится карбонихлорид, более известный как газ фосген — один из самых опасных ядовитых газов. Его использовала немецкая армия в ходе Первой мировой. Он куда более опасен, чем горчичный, и вызывает мгновенную смерть. 80 процентов людей, умерших от ядовитых газов, отравились именно фосгеном.

— Стоп, подождите, — перебил ее Росток. — Не надо травить всех смертельным газом, чтобы вытащить меня.

— Я и не собираюсь, — улыбнулась Чандхари. Обратной стороной маркера она стерла с этикетки название жидкости. — В своем обычном состоянии, при концентрации молекул в атмосфере менее чем двести к миллиону метиленхлорид — относительно безобидное вещество. Он входит в состав многих смесей, начиная от растворителя и заканчивая аэрозолями; его можно обнаружить даже в растворимом кофе. При концентрации восемьсот к миллиону он вызывает раздражение глаз и горла, но не более того, так как быстро распадается.

— Если он так безобиден, что вы собрались с ним делать?

— Рабочая среда здесь очень опасна, — объяснила Чандхари. — Мы работаем с ядовитыми веществами и газами. Поэтому на потолке, как видите, полно датчиков. Они постоянно проверяют состав воздуха в каждой лаборатории. Например, гальванические электрохимические сенсоры используются для обнаружения газов вроде фосгена. А так как метилен хлорид является источником фосгена, они зарегистрируют его испарение.

По мере того как Росток наблюдал за Чандхари, подписывающей вторую пробирку, и слушал ее объяснения, как преодолеть все уровни безопасности лаборатории, его лицо расплывалось в улыбке. Простота плана, казалось, гарантировала его надежность.

Чандхари аккуратно проделала все процедуры, предупредив Ростка, что любая ошибка может стать последней. Он спрятал пробирки за пояс под рубашку, и вместе с доктором вышел из комнаты. Охранник, взяв оружие наизготовку, внимательно наблюдал за ними, пока они шли к соседней лаборатории.

Росток слышал, как при ходьбе булькает жидкость в пробирках. Достаточно было нагреть столовую ложку одного из этих веществ, чтобы убить всех людей в здании. Оно действительно безопасно в жидкой форме? Или же Росток нес за поясом смертельный яд, а самого его Чандхари использовала, чтобы отомстить за смерть своей семьи? Она ведь вполне могла жаждать убийства нескольких десятков биохимиков за то, что ученые когда-то позволили смертоносному газовому облаку опуститься на Бхопал. Кроме того, по плану, Чандхари будет за пределами здания, когда Росток разобьет первую пробирку.