Мощи Распутина. Проклятие Старца

Если Робин желала для матери исцеления, то сейчас настал тот самый момент. Ради него она отравила Ростка, украла мощи, бросила работу, поставила крест на карьере репортера и всю свою веру вложила в отвергнутого целителя, верующего в святость Распутина. Росток не думал, что ее жертва того стоила. В конце концов, те способности к исцелению, что были когда-то у епископа, давно иссякли.

— …пусть эта женщина исцелится!

Мать Робин словно подпрыгнула, хотя Росток видел, что Сергий сам тряхнул ее кресло.

Перекрестив женщину рукой Распутина, Сергий повернулся и поднял мощи над головой, громогласно провозглашая:

— …и вмешательством великого святого Распутина да будет дарована милость всемогущего Христа всем собравшимся здесь, и да избавит их от болезней, что выпали на их долю.

«Если бы все было так просто», — подумал Росток. Вместо исцеления он почувствовал внезапный укол боли и спазм, сотрясший тело. В это же время Николь испустила сдавленный крик и схватилась за грудь. Женщина в кресле запрокинула голову назад, словно ее внезапно пронзила боль. Даже Робин, которая стояла с озадаченным лицом, похоже, испытывала неприятные ощущения.

Василий, до сих пор никем не замеченный, подошел к епископу, схватил его за руку и вырвал реликвию.

— Нет! — закричала Робин. — Остановите его! Епископ сцепился с Василием.

Женщина в инвалидном кресле, увидев, как ее последнюю надежду на исцеление крадут, заплакала.

Василий выхватил из кармана пистолет.

Росток лежал в задней части церкви и с ужасом наблюдал, как он направляет его на епископа.

Виктор думал о подземных толчках, о трещинах в фундаменте и о мертвых воробьях, которыми теперь был усеян пол вокруг него. Их смерть могла означать только одно: взрывоопасный газ сочился из подземных шахт, проникая сквозь трещины в полу. Любая искра могла вызвать взрыв.

— Не-е-е-е-е-ет! — закричал Росток и, собрав все силы, которые внезапно и необъяснимо наполнили его тело, поднялся с пола.

Василий обернулся на звук его голоса. С мастерством тренированного убийцы он быстро, почти привычным движением прицелился в Ростка и нажал на спусковой крючок.

Маленькая искра из дула пистолета воспламенила метан.

Словно гигантская лампа-вспышка, внезапный взрыв бриллиантово-ярких белых огней осветил сцену у алтаря, на мгновение остановив время. Василий озадаченно смотрел на свой пистолет. Епископ выпустил реликвию. Рот Робин открылся в неслышимом крике. Женщина в инвалидном кресле закрыла лицо руками. А Николь зачем-то двинулась по направлению к ней.

Пуля попала в левое плечо Ростка. Он услышал треск кости. Но боли не почувствовал Из-за жара и взрывной волны. Он снова оказался на полу, на сей раз на спине, и смотрел, как языки пламени вырываются наружу, пробивая витражные окна, сотрясая древние колонны и с примитивной природной мощью ударяя в потолок. Он знал, что будет дальше.

Метан — легче воздуха и скапливается у потолка, где и должен был произойти самый сильный взрыв. Массивные потолочные балки тщетно пытались сдержать взрывную волну, но ее давление было для них слишком велико. Взрыв пробил огромную дыру в крыше, разбрасывая обломки в ночном воздухе. Оставшись без креплений, центральная балка полетела вниз. Росток беспомощно смотрел, как огромный брус, крутясь в полете, падает на пол и разбивает статуи святых Кирилла и Мефодия.

Без подпоры крыша начала медленно, со скрипом, раскачиваться. Однако вес черепиц был слишком велик, и она прогнулась вовнутрь. Наконец раздался оглушительный треск, и золотой купол церкви Святой Софии рухнул.

81

Прежде чем начался кошмар, Николь молча молилась и слушала речь епископа. Как все прихожане, включая женщину в инвалидном кресле, она терпеливо ждала обещанного Сергием чудесного исцеления. Он говорил, что во время торжественной вечерни сила вернется к нему. И в какой-то момент, когда епископ назвал Распутина святым и попросил о вмешательстве целителя, Николь показалось, что она почувствовала толчок. Она не обратила на него внимания, решив, что это очередной обвал туннеля сотряс церковь. Странно, но когда Сергий приложил реликвию к щеке женщины в кресле, она вроде бы тоже вздрогнула.

И вдруг откуда-то возник Василий. Он вцепился в реликвию и начал бороться за нее с изумленным епископом. Николь глядела, как Василий достает пистолет и направляет его на Сергия. Она знала, что он способен на убийство, однако это было невероятно. Убить священника в церкви прямо перед алтарем, на глазах у людей, которые собрались, чтобы стать свидетелями чуда… это был самый ужасный грех. Николь бросилась вперед, путаясь в длинном платье, в надежде остановить Василия.

Из дальнего угла церкви раздался крик. Рядом с колонной кто-то поднимался из лужи крови. Она разглядела фигуру Ростка.

— Когда поднимется полицейский… — вспомнила она страшное пророчество Сергия.

Василий тихо выругался и нацелил пистолет на Ростка.

Она видела, как его палец нажимает на спусковой крючок, и огонь вырывается из дула, а затем мгновенно разрастается до огромного облака пламени. Огонь прокатился над полом, вверх по стенам, где словно бы набрал силу и взорвался под крышей.

— Когда поднимется полицейский, церковь падет… — пронеслись в голове слова Сергия.

Всех бросило на пол взрывом. Старая женщина на инвалидном кресле была абсолютно беззащитна, однако лицо ее озарила странная улыбка. Прихожане, давно привыкшие к угрозе катастроф в шахтах, быстро спрятались под скамьями. Рядом с инвалидным креслом упала люстра. Сверху раздавался громкий скрип. Огромная фреска, покрывавшая своды, начала прогибаться вовнутрь. Куски штукатурки падали вниз.

Один ударился рядом с Николь, разлетевшись на тысячи кусочков. Потолок рушился. Единственным спасением был огромный мраморный алтарь.

Забыв о собственной безопасности, Николь толкнула ошеломленную репортершу под его укрытие. Епископ последовал за ними, втиснувшись в узкий проход.

Высоко над головой громкий звук, похожий на стон, возвестил о том, что золотой купол вот-вот сорвется с последней балки. Женщина в инвалидном кресле сидела прямо под ним. Не обращая внимание на опасность, Николь кинулась спасать ее. Потолок прогибался.

— Святое место будет разрушено, — пророчество епископа вновь сбывалось!

Небольшой обломок ударил Николь в плечо, более крупный — по спине и повалил на пол. Женщина в кресле, похоже, не замечала творившихся вокруг нее разрушений. Она сидела посреди этого кошмара и блаженно улыбалась. Падающие обломки не попадали в нее.

Женщина вдруг начала подниматься на ноги. Она стояла неуверенно, пошатываясь — мышцы атрофировались за время, проведенное в кресле. Николь знала, что мать репортерши страдала от рака спинного мозга, но теперь она своими глазами видела, как женщина встала и выпрямилась, не ощущая боли. Из-за алтаря раздался крик ее дочери. Епископ держал репортершу, не давая ей броситься на помощь матери, где ее ждала верная смерть.