Москва атакует

– Они гэрэушникам на один укус, даже дёрнуться не успеют, – с усмешкой заметил Кривой.

– Никто не строит иллюзий, – отмахнулся полковник, – но, поскольку с группами заслона будет постоянная связь, мы сможем оперативно реагировать на определённом участке, а не гадать, где будет нанесен удар. Ещё вопросы?

– Связь? – спросил Марк.

– На каждую группу будет выделена радиостанция «Северок-К», у каждой группы своя зона ответственности.

– Нормально, – подвел итог Вадим. – Я так понимаю, со мной пойдет прежняя команда?

Калюжный кивнул:

– Ты уже доказал, что можешь командовать. Сбрасывай свои сержантские погоны. Разрешите вас поздравить, старший лейтенант Токарев.

Вадим вскочил, он хотел выкрикнуть «Служу России», но озадаченно замер.

– Служу Владимиру, – нашелся новоиспеченный старлей.

– Звездочки обмывать будешь, позвать не забудь, – улыбнулся Калюжный.

Все засмеялись.

– Когда теперь обмывать? – отмахнулся Токарь. – Отобьём москвичей – обмоем.

– Ваши группы вас ждут, – обратился полковник к Марку и Кривому. – Мы подбирали ребят с боевым опытом, старались отдавать предпочтение тем, кто служил в разведке и имеет навык действий в малых соединениях. Всё, товарищи, разбор закончен.

Все поднялись, отдали честь и направились к дверям, за которыми их уже ждал сопровождающий.

Владимир. Полковник Калюжный. 28 июня 2015 г.

День выдался сумасшедшим: с утра встреча с командирами антидиверсионных команд, затем текучка и вот теперь открытое совещание.

Он оглядел сидящих за большим столом полковников, подполковников и даже майоров. Все разглядывают карту города, вопрос на повестке дня один – как удержать Владимир? Спустя десять минут командиры отложили планы и уставились на полковника.

– Вы все ознакомились с представленными вам документами, – начал он. – Какими силами мы располагаем?

Поднялся немолодой подполковник с густыми седыми волосами:

– В настоящий момент мы имеем около полутора тысяч солдат и офицеров, собранных из остатков частей, – вертолётчики, танкисты, мотострелки, ракетчики. В технике и боеприпасах нехватки нет. Правда, в основном парк состоит из устаревших моделей бронетехники, имеются в наличии одиннадцать новеньких БТР-90, два десятка БМП-3 и шестнадцать Т-90. Благодаря помощи Коврова мы получили большое количество стрелкового вооружения, начиная от новых автоматов АЕК и кончая крупнокалиберными пулеметами «Корд». Тем, что у нас есть в наличии, мы можем вооружить полнокровную дивизию, беда в том, что дивизии у нас просто нет.

Следом поднялся Деникин:

– Разрешите, товарищ полковник?

Калюжный кивнул.

– По вашему приказу был проведен набор добровольцев, многие из них служили раньше в различных частях, некоторые не служили вообще, но рвутся в бой, такими занимаются инструкторы, гоняя их в хвост и в гриву. К началу кампании они будут представлять собой подобие солдат. Те, кто выживут в первые дни боев, станут ими.

Все сидящие за столом отнеслись к этому спокойно – это жестокая правда войны. Почти все они воевали. Те, кто постарше, прошли Афган и несколько других точек, где наших войск якобы вообще не было, те, кто помоложе, испытали на себе поражения и победы в Чечне.

– Под моим командованием сейчас находится около трех тысяч добровольцев. Но это предел, всё, чем я располагаю. И, как я уже сказал, у сорока процентов нет вообще никакого опыта. За оставшееся время мы сделаем всё возможное, но, скорее всего, среди них будут самые большие потери.

Деникин сел.

– Кто ещё? – спросил Калюжный.

Поднялся вертолётчик: ас-снайпер, командир полка, летал в Афгане, в Африке.

– На данный момент все вертолёты передислоцированы в Сокол. Картинка нерадостная. Пять МИ-8, девять МИ-24 и по три новинки Ми-28Н и Ка-50. Пилоты есть, у всех боевой опыт, но машин катастрофически не хватает. Ми-8 разве что не разваливаются, техники делают, что могут, но думаю, эти стрекозы доживают последние дни. На них я людей не посажу. Ещё есть два десятка кукурузников, они своё отлетали лет сорок назад, но строили их на славу, половину самолётов можно будет поднять в воздух и использовать для разведки. Кроме того считаю нужным организовать прикрытие аэродрома на случай неожиданной атаки. Киприянов не собирается трогать город, но по взлётке ударит как пить дать.

Калюжный думал меньше секунды:

– Перебросить на аэродром два мобильных противоракетных комплекса «Панцирь» и комплекс С-300. Дмитрий Геннадьевич, выделите две старых «Шилки», у нас есть несколько десятков на складах, подыщите среди добровольцев расчёты и туда же.

– Есть, – отчеканил названный майор, – сегодня все будет сделано.

Калюжный кивнул.

– Этого хватит, чтобы прикрыть аэродром?

Вертолётчик прикидывал что-то в уме.

– Хватит, – наконец вынес он свой вердикт. – Я понимаю, что вам самим людей брать негде, так что капризничать не буду.

Калюжный снова кивнул:

– Теперь давайте исходить из того, что город будут оборонять пять тысяч человек. Слушаю ваши предложения.

– А рязанцы и нижегородцы? – подал голос капитан, сидящий в самом конце стола.

– Их здесь нет. Пока ещё неясно, смогут они прислать помощь или нет. Будем исходить из того, что есть. Начнём. Первым этапом лишим их дорог, подорвём мосты на объездной, придётся москвичам топать проселочными или наводить понтон через Клязьму. Я уже отдал приказ железнодорожникам, они разбирают пути на перегоне от Ворши до Юрьевца. Проще всего будет построить южный рубеж: мост, обилие высот, на которых мы расположим минометы и системы залпового огня, у нас в резерве есть четыре «Смерча». Жаль, что последних немного. Против десятка «Смерчей» Москва не посмела бы даже рыпнуться. По западной окраине пройдет первый рубеж обороны, сплошную линию мы выставить не сможем.

Все согласно кивнули.

– Используем тактику укрепрайонов… Несколько танков, миномет, человек сорок бойцов, контролирующих стратегические точки, дома превратим в доты, отроем подземные ходы сообщения. Второй рубеж обороны пойдёт по кольцу: Большая Московская – Чайковского – проспект Строителей – Горького – Мира – поворот на «Автоприбор» и замкнётся на Большой Московской. Третий рубеж обороны пройдет вокруг административных зданий и будет пересекаться со вторым: Октябрьский проспект – площадь Ленина – перекресток Мира и Горького.

Возражений не возникло.

– Теперь непосредственно к плану…

Все сгрудились вокруг карт, выдвигая предположения, отстаивая свои мнения и повергая в прах мнения оппонентов. Только ближе к рассвету полковник разогнул спину:

– Всё, товарищи, предварительный план обороны города готов, теперь осталось проверить, насколько мы учли все неизвестные. Надеюсь, мы ничего не пропустили, платить придётся жизнями бойцов. Прошу приступать к выполнению.

Офицеры поднялись и, откозыряв, вышли.

Анатолий Калюжный устало опустился в кресло. Дверь тихонько приоткрылась.

– Анатолий Евгеньевич, поешьте, – произнесла секретарша, внося поднос, уставленный тарелками. – А то всё уже давно остыло.

– Ничего, Любовь Николаевна, – подмигнул полковник, – для завтрака и холодное подойдет, день только начинается.

Женщина послушно поставила поднос на освободившийся стол и тихо вышла, бросив обеспокоенный взгляд на усталого полковника.

– Быстро поесть и несколько часов поспать, пока есть возможность, – произнес он вслух.