Москва атакует

– Мертва, – констатировал он.

– Что делаем? – прерывисто дыша, спросил Князь.

– Уходим, – быстро ответил Борода, – рано или поздно её найдут, начнутся вопросы, могут выйти на нас.

– А с этим что? – Нарышкин кивнул на ползающего по залитому кровью полу Красного.

– С собой возьмём, – неуверенно заметил Аркадий.

– Нет, командир, – отрезал аристократ. – Я наёмник, а не убийца и с таким подонком работать не буду. Решай: либо он, либо я.

– Что ты предлагаешь?

– Ничего, – доставая свой ПБ и навинчивая глушитель, тихо заметил Князь.

Аркадий отвернулся, признавать правоту Нарышкина не хотелось, но эта мразь подставила всех ради банального траха. За спиной негромко шлепнул выстрел.

– Тело спрячем в подвале, – приказал Аркадий, – иначе по нему выйдут на нас. Найди во что завернуть.

Управились быстро: три простыни, четыре метра шпагата – и мумия готова. Тело сбросили с балкона, квартиру закрыли, потом спустились вниз и, затащив Красного в подвал, спрятали в самый дальний угол под кучу какого-то строительного хлама.

Когда взошло солнце и комендантский час закончился, старенький «опель» увёз их прочь от проваленной конспиративной квартиры. Князь сидел рядом с водителем, Борода устроился сзади. По прямой спине и твёрдому взгляду Князя, который он изредка ловил в зеркале, было понятно, что Нарышкин совершенно не жалеет о том, что убил напарника. Да и сам Борода не особо сочувствовал Красному, вот девчонку было жаль. А Красный – дерьмо, и солдат удачи из него дерьмовый. Вот и выходит, что Князь прав, наемник наёмнику рознь. Трудно сделать убийство работой и не заполучить «комплекс бога». Необыкновенно важно оставаться человеком. А Красный? А Красный банальный убийца, он заслужил свою смерть. Что сделано, то сделано. Осталось как-то объяснить центру, что они потеряли водителя и штурмовика. До вчерашнего вечера команда была сбалансирована: Аркадий – подрывник, Князь – снайпер, Красный – штурмовик и водитель. Теперь придётся обходиться малыми силами, а это может выйти боком.

– Приехали, – сказал молчаливый шофёр, который за все время не произнёс и двух десятков слов.

Борода выбрался из машины и посмотрел на дом. Это был старый дом на улице Королёва, неподалеку от Останкинской телебашни. Водитель выгрузил их сумки и быстро уехал, сообщив, что в квартире прибрано, холодильник полон, телефон работает. Князь с Аркадием подхватили сумки и пошли к подъезду.

– Князь, слушай, а как тебя зовут? – неожиданно спросил Аркадий.

– Джоном, – нехотя ответил тот.

– Джон Нарышкин? – подавив смешок, иронично произнёс Борода. – Смешно звучит.

– Зови Иваном, если хочется, – вежливо попросил аристократ. – У моей мамы было плохое чувство юмора. Имя – моя больная тема.

Аркадий понимающе кивнул и отпер дверь в квартиру, на которой был номер семьдесят пять. Вскоре на столе появились кружки с чаем и спутниковый телефон, массивная хрустальная пепельница уже начала заполняться окурками. Ликвидаторам предстояло заниматься самым скучным в их профессии делом – ждать.

Владимир. Вадим Токарев. 2 июля 2015 г.

Новость о том, что Москва отложила военную операцию, распространилась по штабу и войскам мгновенно. Кое-кто даже предположил, что Киприянов решил отказаться от боевых действий, испугавшись сопротивления. Токарь подобных настроений не разделял. Начиная с двадцатого века Москва питалась кровью страны и просто так отступать не собиралась. Причина того, что операция отменена, была одна: Киприянов просто не готов. Хоть он и штабной, но Дугин и Дорохов боевые генералы и наукой побеждать владеют если не в совершенстве, то на очень высоком уровне. Из этого можно сделать только один вывод: подготовка к атаке на Владимир продолжается, и отбиваться будет совсем тяжко.

– О чём задумался? – толкнув командира в бок, спросил Буратино.

Вот уже трое суток они стояли в деревне, находящейся в ста километрах от Владимира, охраняя свой участок линии электропередач.

– Задумался, что затевают Дугин и Дорохов.

Илья понимающе ухмыльнулся:

– И тебя совсем не интересует, что затевает Киприянов?

Друзья рассмеялись.

– Кому интересно, что затевает этот кретин? – отдышавшись, заметил Вадим. – Он мог запросто собрать всё, что имеет, бросить вперёд и приказать взять город в двадцать четыре часа, достойный ученик Паши Грачева, но, видимо, командиры новоиспеченных бригад смогли вправить ему мозги.

– Было бы что вправлять, – заметил сидящий в стороне Митяй.

Токарь направился к «Тигру», который использовали как командно-штабную машину. Пора было устроить бодрянку. Отмена московского вторжения ещё ничего не значит. Первыми в бой, по-любому, вступают диверсионные группы, их задача – подорвать инфраструктуру, уничтожить командиров, перерезать дороги. То, что Дугин и Дорохов начнут партизанскую войну, Вадим не сомневался. Вот только оставались сомнения насчёт места первого удара. Пара поваленных опор в данный момент ничего противнику не даёт, удар по линиям электропередач будет нанесён за несколько дней до начала полномасштабной операции, иначе их просто починят. Остаётся сделать вывод, что удар будет нанесен в другом месте. Например, Токарь бы начал с того, что перерезал дороги.

– Первый, вызывает куратор, доложите обстановку.

– Куратор, это Первый, тишина и спокойствие. В зоне ответственности пусто, заканчиваю минирование.

– Смотрите в оба, конец связи.

Примерно такой же разговор состоялся с остальными постами, которых в зоне Токаря было ровно восемь.

– Куратор-два вызывает Куратора-один.

– Слышу тебя хорошо, Второй, – раздался голос Марка. – Скучно здесь.

– Не каркай, Топаз, – одёрнул его Вадим, – а то, когда ты говоришь, «скучно», через некоторое время всем становится весело.

– Ладно, не буду, – рассмеялся тот. – Я все-таки думаю, удар они нанесут не здесь, но то, что он будет, – это факт. Кривого можешь не вызывать, я с ним только что разговаривал, у него все в порядке.

– Тогда отбой, не скучай.

Вадим отложил гарнитуру и выбрался из машины, пока всё шло хорошо. Лето выдалось жарким, рядом раскинулся деревенский пруд, в который иногда бегали купаться, нырять в прохладную воду с деревянных мостков. Вадим посмотрел в яркое голубое небо, у него вдруг появилось странное ощущение – скоро что-то должно произойти.

– Командир? – спросил Илья, подойдя к задумавшемуся Вадиму.

– Неспокойно мне, – отозвался Токарь, – мутно как-то.

– Предчувствие, – понимающе заметил Буратино, он уже хорошо изучил Вадима, чтобы не игнорировать его слова. – Поднять ребят в ружьё?

Токарь отрицательно покачал головой:

– Это произойдет необязательно здесь… Илья, отстань, блин, я не могу точнее объяснить.

– Ладно, подождём – увидим, – согласился Илья, – но караулы я на ночь усилю. Купаться пойдешь?