Москва – город проклятых

Он не мог оторвать взгляда от лишенного век, синюшного женского лица с глазами, словно из голубого льда, пухлыми губами, за которые выступали длинные острые клыки. Они хищно сжимались и разжимались, пытаясь прогрызть дыру в треснувшем стекле.

— Газу! — придя в себя, скомандовал Легат, нервно нащупывая кнопку блокировки двери. Машина рванула с пробуксовки на третьей скорости и бампером протаранила незапертые ворота. Всё же столкновение с тяжёлыми створками получилось сродни аварии средней тяжести. Стас едва сумел удержать на коленях дочь, а вот водитель сильно ударился лицом о руль, Ольга тоже пострадала. Зато на территорию въехали уже без напавшей на них твари, которую снесло при ударе, в противном случае угодили бы под перекрёстный огонь охраны. Эти люди были сильно не в себе, Стас это сразу понял по их истерическому ору:

— Всем из кабины! Лицом в землю! — неслось со всех сторон вперемешку с матом. — Руки в стороны, суки!

Стас первым покинул машину с дочерью на руках, затем помог выбраться Ольге, вытащил потерявшего сознание шофёра. И всё рискуя в любую секунду получить автоматную очередь в брюхо. Было чёткое ощущение, что у местных ворошиловских стрелков пальцы чешутся на спусковых крючках, что сейчас в него начнут стрелять, поэтому Стас сработал на упреждение:

— Не стоит шмалять в меня именно теперь! Только поймите меня правильно, мужики, я не говорю, что мне вовсе не за что дырявить шкуру, но моя военная страховка всё ещё действует. Только за ранение, полученное при столь мутных обстоятельствах, мне откажут в наступлении страхового случая. Мало того, что меня тут подстрелят, так я ещё упущу большие бабки! Это же полный п…!!! — Стас сознательно валял дурака, рассуждая так: «Пусть лучше меня примут за жадного идиота, чем за опасного мутанта, ведь зомби не способны к человеческим эмоциям и переживаниям». И это сработало.

— Ты о чём базаришь, какая к такой-то матери страховка?! — непонимающе крикнул ему один из охранников. То что вооружённый вертухай стал это выяснять, вместо того, чтобы просто нажать на спусковой крючок, обнадёживало.

— У меня остался действующий контракт с частной военной компанией, по нему мне должны заплатить в случае любого огнестрела. Не хочу, чтобы приличные бабки мимо меня просвистели.

— Ну ты клоун! — злобно осклабился другой стрелок и призвал сослуживцев полюбоваться на столь редкостного придурка. — Смотри, о бабках страдает… Послушай, олух, никакая страховка тебе в любом случае не светит. Потому что голубым гоблинам мы стреляем только в башку.

— А с чего вы взяли, тупики, что я гоблин? — беззлобно огрызнулся Стас. — Посмотрели бы хотя бы на номера нашей машины, это ведь ваш тюремный грузовик.

Но придурки в форме делали вид, что не узнают ни машины, ни Легата, который успел недолго побыть над ними начальником. А может как раз за это они ему и мстили. Вместе с одноклассницей Легат был подвергнут унизительному досмотру. Их поставили «самолётиком», то есть велели опуститься на колени, низко наклониться вперёд и развести руки в стороны, перед этим засучив рукава по локоть. Осторожно приблизившись, один из охранников наступил ботинком Стасу на спину, чтобы он ещё ниже наклонился.

— Руки держи так, чтобы я их видел! — злобно велел он. — Если замечу, что кожа посинела, сразу пришью падлу!

В разгар осмотра лежавший без сознания водитель грузовика вдруг очнулся и с диким воплем бросился к воротам. Прозвучала автоматная очередь и Стас услышал вскрик бедолаги.

— Не поднимать головы! — предупредил его всё тот же гадский голос садиста-вертухая.

Прошло ещё минут двадцать и у Стаса стали затекать руки от напряжения. Ольге Иванцовой приходилось гораздо тяжелее, но её мольбы и плач не трогали садистов.

— Не будьте тварями, позвольте девушке передохнуть.

— Заткнись, падла! — беззлобно ответил голос справа. А кто-то за спиной весело пообещал:

— Если ты, гнида арестантская, будешь продолжать выступать и строить из себя начальство, то пустим тебя в расход, как и их.

Кого он имеет в виду, Стас смутно уже начинал догадываться: всё время где-то совсем рядом продолжалась стрельба.

— Тогда вызовите начальника тюрьмы подполковника Сокольничего, мы выполняли его задание! — потребовал он.

— К сожалению, Тимофей Петрович пока не сможет прийти, — неожиданно ответил Стасу кто-то не в пример окружившим его сторожевым церберам вежливый и явно знакомый ему.

Глава 85

Новый человек приблизился вплотную к Легату и всё тем же вкрадчивым голосом попросил поднять голову. Стас подчинился. Перед ним стоял тюремный врач. Хотя узнать его было не так то просто: в офицерской плащ-палатке с накинутым на голову капюшоном, в марлевой повязке на лице, в фартуке и перчатках из толстой прорезиненной кожи — вид у доктора был устрашающий.

Первым делом доктор внимательно заглянул в глаза вновь прибывшим, после чего заверил охрану, что пока не видит явных признаков заражения. Им наконец позволили подняться с колен. У Ольги кровоточило несколько ссадин на лице, её подташнивало, и доктор предложил девушке заглянуть к нему в санчасть.

Пока они разговаривали, Легат получил возможность толком осмотреться. Двор напоминал поле недавнего побоища. Куда не глянь, везде лужи крови на асфальте и стрелянные гильзы, но трупов только три. Возле ворот пылают рыжими погребальными кострами в чёрном керосиновом чаду останки бедолаги водителя и ещё шевелящееся тело таранившей их машину фурии. А вот в третьем мертвеце Стас к своему изумлению признал самого влиятельного заключённого Бутырок — знаменитого «Монаха»! Во всяком случае это было так на момент его отъезда отсюда в экспедицию за оружием. Старый воровской авторитет, фактический теневой хозяин тюрьмы, широко распростёр руки и ноги посреди огромной лужи крови. Даже странно, что столько её вылилось из одного человека. И то странно, что авторитетного «законника» оставили лежать тут, на плацу, на виду у всей тюрьмы. Конечно это не могло быть случайностью. Похоже, за время их отсутствия в Бутырках произошёл серьёзный передел власти. Но что явилось запалом к перевороту? И как вообще такое стало возможным? Ведь демонстративное устранение столь уважаемой в уголовном мире фигуры никому не может сойти с рук, для этого необходимо как минимум решение воровского сходняка самого высокого уровня, а иначе беспредельщика свои же объявят вне закона и приговорят к смерти.

Во дворе появился оперуполномоченный Афанасий Жгутов. Но что за походка у него стала! И что за осанка, прямо генерал, а не младший лейтенант! Сразу видно, кто теперь руководит тюрьмой вместо подполковника Сокольничьего. Жгутов важно шествовал во главе местных старших офицеров и особо важных арестантов, которыми, украсил свою свиту, словно тщеславный царёк. Ближе всех к Жгутову держался похожий на бульдога заместитель начальника тюрьмы майор Рюмин, в середине двора он семенящей угодливой походкой обогнал новое начальство и принялся наводить порядок.

Жгутов поцокал языком, оглядывая покрытое трещинами лобовое стекло стоящего посреди двора грузовика и его помятую боковую дверь. В это время один из охранников направил струю воды из шланга на заляпанное мозгами боковое стекло.

Опер скосил глаза на Легата.

— Поздравляю с возвращением, капитан…Привезли?

— Привёз.

— Я знал, что вы справитесь, — похвалил особист.

— И давно у вас тут стреляют? — в свою очередь поинтересовался Стас.

— С полуночи, — спокойно ответил Жгутов, словно происходящее было в порядке вещей. — Сперва отстреливали прорвавшихся на территорию чужих. Теперь приходиться добивать своих — больных и раненых.

— Нормально…Мудрое решение. И кто же его автор?

— Таков приказ начальника тюрьмы подполковника Сокольничьего: пока у нас нет вакцины от заразы, мы вынуждены перестраховываться.

При этом Жгутов разделял презрение капитана:

— Отвратительно, конечно, а что поделаешь! Я бы предпочёл более гуманную смертельную инъекцию, но у доктора в санчасти такие препараты отсутствуют. Так что пуля теперь — панацея.

Стас слушал угрюмо.

— Знаю, капитан, тебе это не по душе… Привыкнешь. Такое уж у нас тут место — смерть грозит нам и с тыла — от ворья и прочей городской нечисти, и снаружи. Часть уголовников мы уже сами вычистили, пока ты ездил в экспедицию за стволами, а как с остальными быть — решим на днях. Поэтому, как только пройдёшь карантин у доктора, я тебя жду у себя. — Жгутов произнёс это таким тоном, что вопрос о бывшем начальнике тюрьмы как бы отпадал сам собой. Его просто больше не существовало в природе, а что именно с ним произошло — какая в сущности разница.