Мой безумный Новый год

Вот дерьмо!

Время на раскачку и поиски себя не было. Нужно было открыть ноутбук и заставить себя долго и усердно работать над новым произведением. Ещё вчера в голове у меня начали рождаться некоторые образы. Но они были ещё довольно блеклыми и бесформенными, чтобы с лёгкостью лечь на бумагу, или точнее на лист файла в экране ноутбука. Чтобы им пробиться, как сказал Красовский, через мою раковину, нужно было вдохновение. Нужны сильные яркие эмоции – то, чего в моей жизни сейчас практически не было.

Самым необычным событием за последнее время было моё предложение Лере разделить номер для проживания. И вроде бы ничего особенного и не произошло, но… вот только муза посчитала иначе и решила заглянуть ко мне вчера на огонёк. Чего уже довольно давно не случалось со мной на трезвую голову. Но девушка скоро уедет. А будет ли приходить ко мне муза, когда я останусь в гордом одиночестве – большой вопрос.

Но если я не выдам ничего стоящего в ближайшие две недели – мне конец.

Я уронил голову на руки и с усилием, злобно взлохматил волосы на голове. Сжал кулаки и прорычал что-то нечленораздельное в пустоту, чтобы выпустить пар. Потому что иначе я бы просто разнёс в дребезги весь номер.

Официально мой контракт с издательством истекает только в июне. Получается, руководству издательства порядком надоело, что я вымучиваю из себя по одной маленькой книге раз в два года, раз они пошли на такие крайние меры.

Вселенная явно давала мне увесистый пинок под зад. Но лучшее, что я мог сейчас сделать, это переодеться и отправиться за лыжами в прокат зимнего снаряжения. Бег от самого себя под предлогом ЗОЖа? Почему бы и нет. Как говорится: могу, умею, практикую.

***

Быстрее, ещё быстрее – взмах лыжных палок, свист ветра, крутой спуск с горы. Не дав себе времени отдышаться, я вновь ускоряюсь и начинаю подъём в гору. Деревья проносятся мимо, смазываясь в одно большое бело-зелёное пятно.

От себя не убежать. Даже если выбрать очень живописный маршрут.

Красовский был абсолютно прав, назвав меня лодырем. Можно сколько угодно утверждать, что творческие натуры – люди с очень тонкой душевной организацией, и что они как никто другой тяжело переживают все жизненные неурядицы. Но ведь если задуматься – все по-настоящему великие писатели пахали день за днём (пускай некоторые и творили из-под палки, но всё же) вне зависимости от личных обстоятельств. И лодырями в общепринятом понимании они точно уж не были.

Наступил момент, когда можно было привычным жестом пустить все на самотёк, или собрать в кулак остаток воли, пересилить себя и довести начатое до конца. Хотя бы эту красивую сказку, которая вчера явилась ко мне в полумраке комнаты. Если я сделаю хотя бы это, дальше я смогу исправить всё остальное. Я это не просто знал – я это чувствовал.

В какой-то момент я уже перестал считать сколько кругов сделал по лесу. Заходя на последний круг, я чувствовал практически предел своих возможностей. Но все равно упрямо продолжал движение вперёд, наказывая себя за потерянное время. Изнуряющая физическая нагрузка хоть и немного, но всё-таки облегчала мои моральные муки.

Морозный воздух пробирал насквозь мои лёгкие. Стараясь восстановить дыхание, я дышал полной грудью, вышагивая к отелю. В руках удобно расположились лыжи и палки, которые я взял в прокат на несколько дней, благо погода пока позволяла. Все лишние мысли из моей головы наконец-то выветрились, оставив место кристально чистому сознанию. Идеальный момент для того, чтобы активировать своё вдохновение…

– Физкульт, привет!
– донеслось со стороны деревянной беседки. Вскоре в окружении роя мелких снежинок показалась и главная Снежная Королева сегодняшнего утра.
– Как покатался?

Лера не спеша подошла ко мне, плотнее кутаясь в дублёнку. Раскрасневшийся кончик носа указывал на то, что всё это время она провела на улице. И само собой, уже замёрзла, дурында!

Девушка слегка улыбнулась одними лишь уголками губ. Я не мог не заметить, что глаза, да и весь вид был проникнут какой-то бередящей душу печалью. И почему-то вся моя злость после её отказа во время завтрака куда-то моментально испарилась. Мне захотелось отбросить сейчас в сторону лыжи и просто обнять её – что было бы очень опрометчиво, глупо и в высшей степени нелогично. И вряд ли бы понравилось Лере.

– Отлично. Зря отказалась, - улыбнулся я, стараясь поднять ей настроение самым простым и доступным постороннему человеку способом. Как там пелось в песне «от улыбки станет всем светлей?».
– В лесу очень здорово.

– Да, я и без лыж заценила местные красоты, - усмехнулась Лера. – На своих двоих можно тоже далеко уйти и неплохо провести время. Но если предложение про лыжную прогулку ещё в силе, то можно сходить покататься завтра с утра.

От улыбки значит станет всем светлей? Словами, между прочим, тоже можно нехило так осветить всё вокруг. А как иначе объяснить, отчего вдруг снег ярче засеребрился, а солнце стало как-то по-весеннему греть? В этот момент я не думал о прошлом, не думал о злосчастном письме, а просто смотрел на девушку и таявшие в её волосах тонкие, точно кружева снежинки, и улыбался, как школьник, ей-богу. Сам даже не понимая почему.

– Завтра вечером я планирую уехать, поэтому будет супер, если остаток времени с утра я посвящу активному времяпровождению, - добавила Лера.
– Я подумала, когда ещё мне представиться такая возможность? Но сразу предупреждаю – катаюсь я очень паршиво.

– Ничего, сильно гнать не буду, обещаю, - ответил я.

Завтра она уедет. И наши пути вновь разойдутся.

Навсегда.

Солнце вновь скрылось за тучами. Я мысленно попытался ухватить его последние лучи, но они просачивались сквозь мои пальцы. А собственно, чего я ожидал? Моё предложение наконец благодушно приняли, номер завтра будет в моём полном распоряжении, а эмоции, полученные от лыжной прогулки, можно будет сразу же пустить на подкормку музе, и выдать максимум материала для книги. Идеальный же расклад, ведь так?

Я вновь посмотрел в эти невероятно грустные и невероятно красивые серо-зелёные глаза и понял, что на самом деле, существуют более идеальные расклады.

Глава 13

– Скажи честно, ты в него влюбилась, да?
– вопрос Вики поставил меня в ступор. Хотя я и ожидала, что после общения в чате с девчонками, она наберёт меня в мессенджере лично и задаст все интересующие вопросы.

И как ей интернета там на всё хватает, удивительно.

– Я не понимаю, о чём ты.

– Все два года ваших недоотношений ты утверждала, что ты не испытываешь никаких чувств к Косте. И вот сейчас ты выкинула максимально странный номер, в котором на первых ролях выступает глупость, на вторых – глупость, а на третьих несусветная глупость. Ничего не хочешь пояснить? Последний раз, я за тобой замечала подобное очень давно. Напомнить при каких обстоятельствах? – голос подруги доносится слишком чётко. Так как будто она стояла рядом и отчитывала меня, как нерадивую школьницу, распекая на все лады. И не из злобности и вредности, а просто потому, что в глубине души очень за меня переживала. И боялась повторения той истории... Ведь она знала как никто другой через что мне когда-то пришлось пройти.