Мой бумажный демон

Он выразительно взглянул на крупье. Шум отодвигаемого стула. Хлопок скрипнувшей двери. Глоток гранатового. И холод всей Арктики под намокшей на спине рубашкой Василия.

– Вы пишете, Василий, – он улыбнулся вполне мило и успокаивающе. Себя он, видимо, успокаивал манипуляциями с колодой карт. – И пишите вполне сносно. В среднестатистическом журнале с аудиторией класса социума также не выше, не ниже среднего. Это устраивает руководство журнала, вполне устраивает подписчиков, читающих ваши репортажи, как-то удовлетворяет вашу жену, чьи потребности слегка завышены ее прошлой жизнью со своими вполне респектабельными родителями. Но не устраивает вас. Вы хотите большего. И вполне закономерно осознаете, что можете больше. И этот сенсационный репортаж, который не вполне легитимно попытается протащить в СМИ ваш директор, мог бы поднять вас на определенный рейтинговый уровень. Ваш директор слышал обо мне, он знает, что репортаж вызовет резонанс, и он знает, на кого поставить в этой «игре».

Василий, не зная, что хочет сейчас он сам, его мозг, его организм, почему-то налил себе тоже гранатового сока, вызывая улыбку на лице собеседника.

– Я предлагаю вам аналог – написать обо мне репортаж, – «шестой» стал серьезным, и от его глаз «радужно» повеяло холодом. – Побыть со мной какое-то время в компании, путешествовать по миру и, может быть, не только… Написать обо мне пусть не очень объемный, даже сжатый материал. Побудьте недолго моим биографом, Василий. – Он приятно «разноцветно» улыбнулся. – Это даст понять мне самого себя, увидев со стороны. И поможет вам подняться на определенный уровень на своем поприще. Подумайте!

– Я согласен, – Василий, расслабляясь, пожал плечами.

– Подумайте!– Он выкинул из колоды карту в сторону Василия на сукно стола. – Я так говорю, потому что у тех, кого я просил об этом ранее, не получилось, как-то не заладилось: у кого-то не выдержали нервы, кто-то не понял, не оценил объективно происходящего вокруг… Не спешите, поговорите с женой (я, кстати, неплохо заплачу). И в первую очередь, поговорите с самим собой. Мы встретимся завтра поздно. Пять минут после полуночи. Я не прощаюсь.

Василий поспешил из здания. Дрожа от холода в теплый летний вечер. Натыкаясь на турникеты в метро. Натыкаясь на прохожих на проспекте. Натыкаясь на собственные отговорки, динамично циркулирующие в голове. Внутренний диссонанс утих только дома. В коридоре он сунул руку в карман. Карта. Джокер(!), отсутствующий при игре в колоде. Но джокер, не веселый, как шут и дурачок. Джокер, как демон. Как само зло. Карточный демон.

*

Отъезд и откровенья у камина

Василий играл. И играл по-крупному. Но каждой поднятой его картой был джокер с переливающимся цветом глаз. Игрок напротив – безликая тень – открывает написанный незнакомым языком манускрипт на каждой его карте. Результат – ничья. И крупье с кровоточащими стигмами на ладонях сдавал карты снова и снова. Рядом на воображаемых клавишах рояля играл музыкант, каждый раз обрываясь на последней ноте, а вместо него продолжала протяжно выть собака. Тоскливым воем по убиенному хозяину…

Василий проснулся в поту. Холодном и липком. Утренняя мгла сумерек расползлась по спальне, поедая мебель. Рядом мирно спящее лицо. Ее лицо. Алчно-красивой и красиво-алчной. Первое – потому, что смотреть на ее красоту хотелось долго, взахлеб и жадно наслаждаясь, ревностно закрывая от взглядов остальных. Второе – понятно без объяснений.

Он отвернулся, намереваясь бесшумно встать.

– Ва-силий… Кис-кис, – раздалось по-кошачьи тягуче. – Вас-ссс-илий, – уже более протяжно и сексуально, и в итоге требовательно: – Василий!

Царапанье когтей по его едва остывшей от пота спине. Его поникший вздох. Его имя (отождествление всех кошачьих на земле), ставшее раздражителем всей его сознательной жизни, именно в ее устах звучало скверной.

Как он вообще мог ее любить? Любить это!? Сочетание всех…

– Мне нужно будет уехать. – Сев, он лишь в четверть оборота повернул к ней голову. – И возможно, надолго.

– Что? – алчное раздражение в голосе.

– Это командировка… И командировка как возможность повысить свой профессиональный статус и укрепить наше финансовое положение.

– А мне что делать?

– То же, что и раньше.

– Без тебя? – крайняя степень красивого возмущения.

То, чем она занималась, было ничем. Треп и еженедельный шоппинг с подругами. Треп всевременной и повсеместный. Заканчивающийся в телефонных разговорах дома и даже заполночь в постели. Полезностью являлись только её личные занятия фитнесом и сбалансированное питание семейной пары, ну и, может… чтение репостов великих философов в соцсетях. Иногда их применение в быту.

Василий принимал в этом пассивное участие в превосходной степени.

– Ну ты же справлялась как-то без меня со всем раньше?!

– Но я знала, что ты всегда рядом в конце концов, – гневно всколыхнулся шелк постельного белья за спиной.

Странная особенность всей женской половины человечества: если ты не занят официально и не рядом с нею ежечасно, то ты обязательно занят чем-то, порочащим ваш семейный союз. В эту же кучу сейчас сгружалась и внезапная полуофициальная командировка Василия.

– А если вместо меня… – Василий все-таки игрок и знал, когда приходит время доставать козырного туза из рукава, – с тобой будет сумма, позволяющая в мое отсутствие тебе безбедно существовать и в компании своих подруг греться на южном побережье Франции?

– Васссс-илий! – красивый упрек и алчная заинтересованность.

– Так что? Справишься?

– Ну если это только так необходимо для твоей карьеры…

– Договорились.

Василий отправился в душ смывать с тела пот своих ночных кошмаров, с мозга – пот ежедневных его сношений со спутницей жизни.

Директор на ура принял предложение, сделанное Василию, и даже “выписал” приличные командировочные и обещание перспективных подъемов во всем. От объема количества строчек в журнале и оклада до пресловутой карьерной лестницы.

Василий мысленно поставил директора в один ряд со своей красивой и алчной, попросил их склонить друг к другу головы, улыбнуться и сфотографировал сложившуюся приятную для его глаз пару. Затем порвал фото. И раздраженно склеил снова. Все это проделав так же мысленно.

– Василий!? – Директор, видимо, не первый раз обращался к задумавшемуся подчиненному. – Когда едете?

– Все решится сегодня ночью.

– Почему ночью? – встревожился директор и тут же расслабился с пониманием. – Хотя такая персона… Как же иначе? Главное, не забудь: больше снимков! За эксклюзивные фото – эксклюзивные гонорары.

С каждой минутой приближения полночи все тоскливее и тоскливее ныло сердце в груди Василия. Где-то внутри его дрожащим басом поигрывал гобой и контрабас той же басовой струной. Холодный пот эполетами застыл на плечах Василия, требуя к себе почета, уважения и соответствующей отдачи чести.