Мой любимый Небожитель
Шрифт:
То, что какой-то незнакомый аристократ оставил ей всё свое состояние — это она приняла легко, с удивлением и радостью. Да, и такое бывает! Почему бы и нет? Вон тот же Сэйни торопливо вылез из трущоб, чтобы превратиться в важного господина.
Кстати, где он сейчас? Давно она его не видела….
Но провалы в памяти Илве откровенно не нравились. Может, ее слишком часто били по голове в последнее время?..
Жизнь девушки стала комфортной настолько, что она просто валялась в постели целыми днями, до отвала наедалась деликатесами и лениво пролистывала какие-то книги из найденных
Да, ей, конечно, надо немного подтянуть образование. Читать-то она умела, но плохо, что совсем уж позорно для богатой госпожи…
Госпожа!
Илва усмехнулась, окончательно прогоняя странные видения. Ну надо же, она-то и вдруг госпожа!!!
Но её управляющий — молодой и юркий парень по имени Миури — не давал ей забыть об этом, постоянно напоминая: госпожа то, госпожа сё, госпожа не желает ли, госпожа должна…
Неплохой помощник, даже отличный, только слишком назойливый. Кстати, несмотря на молодость, корни его волос, отрастая, становятся белоснежно-седыми. Илва пыталась выведать, откуда это, но он странно смущался и не хотел говорить…
И тогда девушка оставила его в покое…
Не хочет — не надо. Она никому в душу лезть не собирается…
Полдня Илва провела в купальне, не желая выбираться из горячих вод и с наслаждением засыпая. Как же она любит это место, эту негу, эти невероятные ощущения!..
Не хватает только хорошего, красивого мужчины рядом…
И вдруг — снова!
Обнаженный мужской торс — худощавый, но мускулистый и привлекательный, золотые локоны по плечи, синие, как небо, глаза и самые мягкие в мире губы… Илва вздрогнула и невольно потянулась к своим губам.
Они помнили. Точно помнили прикосновения, поцелуи, сладость, исходящую от незнакомца… Но… что за безумные фантазии с небожителем в главной роли?
Сон? Слишком реалистичен. Ведь его помнит не только разум, но и тело.
Илва тревожно и немного разочарованно сглотнула, чувствуя, что начинает медленно, но уверенно терять душевный покой…
Последующее видение застало её… на балконной террасе.
С высоты шести этажей особняка как на ладони был весь город. Солнце слепило глаза, отражаясь от черепичных крыш. Ветер трепал рассыпавшиеся по плечам темные волосы, а Илва вдыхала свежий, лишь слегка подпорченный тонкой струйкой дыма аромат своей столицы…
Вдалеке виднелись шпили дворца, а чуть левее и значительно ближе — широкая и почти плоская крыша храма.
Храм пустовал уже несколько недель. Поговаривали, что люди начали медленно обносить его фасад, вынимая из стен впаянные туда драгоценные и не очень камни, ограбили винные погреба, изгнали монахов… Вера в Лучезарного, подорванная обожанием его антипода Гардияра, стремительно сходила на нет вместе с трепетом и почитанием…
И когда взгляд девушки скользил по этой неказистой крыше — почти плоской — память вновь взорвалась яркими эпизодами, которые ну никак не могли быть просто сном.
Он был там — этот золотоволосый красавец. Они лежали на крыше храма — прятались — и смотрели друг на друга, как завороженные. Пульс ускорялся всё сильнее, спина покрывалась мурашками, пальцы подрагивали от неистового желания впиться в
того, кого видели глаза. И впились. Губы смяли чужой рот — жадно, со стоном. Тело дугой выгнулось навстречу…Дыхания не хватало у обоих, а перед глазами сверкали искры, ослепляя до полного безумия…
Илва вздрогнула, выныривая обратно в реальность из ошеломительно трепетного момента, и в груди тотчас же образовался провал. Пустой, безжизненный, болезненный до настоящих слёз…
Что это было?? КТО это был?? И где он сейчас???
А ОН ТАК НУЖЕН!!!
Отчего-то хотелось выть, сползая по стенке на пол и утыкаясь лицом в колени. Выть от безысходности, от понимания, что всего этого нет и больше никогда, вот, вообще никогда не будет…
Илва выла.
Словно не была она грозной охотницей по прозвищу Буйная весь предыдущий десяток лет… Выла, как будто обычная женщина, у которой умер любимый… Выла, как ребенок, брошенный в подворотне посреди нечистот и крыс…
Как же его зовут????
Память-предательница отказывалась называть его имя! А еще никак не хотела объяснить, почему воспоминания о нем схоронены настолько глубоко…
На губу скользнула теплая струйка, измазывая пальцы и одежду. Кровь!
Илва удивленно схватилась за нос и запрокинула голову. Слезы, собравшиеся в уголках глаз, закатились обратно, иссушаясь и исчезая под покрасневшими веками…
Безумие какое-то!
Похоже, Илва медленно, но уверенно сходит с ума…
Враз опротивела еда, деликатесы, но очень полюбилось вино. Правда, Миури начал подло прятать самые лучшие кувшины с выпивкой, говоря, что столько пить — «вредно для здоровья госпожи». Илва мрачно дулась, устав угождать ему увольнением, а потом раздумывала, в какой именно кабак ей сунуться сегодня ночью, чтобы всё-таки напиться…
Но уйти из поместья всё же не решилась. Боялась, наверное, что ее богатое гнездо и неожиданно свалившееся на голову благополучие мистическим образом исчезнет, и у нее не останется ровным счетом ничего, кроме старой халупки в лесу...
А ведь и так ничего нет…
Нет ничего по-настоящему своего: ценного, важного, особенного…
Хотя нет, нашелся брат. Он часто приходит, улыбается Илве той самой своей печальной улыбкой, которую она помнит еще с детства. Между ними больше нет горечи, но Илва упорно не может вспомнить, как же произошло их воссоединение. Асхан говорит, что охотница наняла лучших воинов и вытащила его из рабства у каких-то кочевников. Оказывается, его еще ребенком взяли в плен дикари с полей, и он все эти годы мечтал о свободе…
Илва, конечно же, верила брату. Прошлые обиды были забыты. Он до сих пор не избавился от иноземных привычек: ел руками, иногда прямо на полу, скрестив ноги на циновке, спал там же, жалуясь, что постель слишком мягкая и некомфортная для него, разговаривал с легким акцентом…
Но даже родной человек не мог избавить девушку от жуткой тоски, которая разливалась в душе с каждым днём всё сильнее...
И вот однажды — когда у Илвы снова закончилось вино — она собралась тайно пробраться в погреб и утащить из-под носа Миури еще парочку кувшинов.