Мой неуловимый миллиардер

Эмили смеется, и с этим звуком в меня будто бы вонзаются тысячи ножей. Мне нужно срочно уйти, чтобы не слышать всего этого, но я не могу. Какая-то часть меня боится, что ее слова - правда. В конце концов, он дал мне неправильный номер телефона, подцепив в какой-то кафешке.

– Он скажет, что не сможет встречаться с тобой в открытую, потому что дети этого не примут. Считай, нововведение. Раньше было так: наш брак распался, но мы остались вместе ради детей. Он обещал девочкам, что когда-нибудь бросит меня, но в итоге не бросал. Если бы я не попросила о разводе сама, мы все еще были бы вместе. Я единственная женщина, которую он когда-либо любил по-настоящему, единственная, к кому он постоянно возвращается.

Эмили улыбается почти что виновато, будто бы испытывая стыд за поступки Сергея, ее глаза полны жалости.

– Ты все поймешь сама, просто чуть позже. Он никогда не полюбит тебя, что бы он ни говорил. Не верь его обещаниям, Лера. Он не женится на тебе. Он не создаст с тобой семью. Что бы он тебе ни обещал, это неправда. Он изменял мне каждый раз, когда уезжал домой, цеплял девушек в барах и кафе, проводил с ними ночи. Несколько месяцев - вот рекорд этих высоких отношений. Ему становилось скучно, и он шел дальше. Бесконечный замкнутый круг. Я из него выбралась. Надеюсь, у тебя тоже получится.

Эмили уходит, оставляя меня в одиночестве. Я не хочу ей верить, но что-то в ее словах и поведении настораживает, намекает на искренность. Я мысленно прокручиваю в голове свою первую встречу с Фомой, то, как он не сказал мне своего настоящего имени, и то, как он дал мне неправильный номер телефона. Неужели он так поступал и с другими девушками?

– Лер?

Я поднимаю глаза на Фому и медленно моргаю, не понимая, почему сижу на полу кухни. Я даже не помню, как села. Как давно я здесь, потерянная в своих мыслях?

– Что случилось?
– спрашивает он, опускаясь на колени рядом со мной. Он убирает волосы с моего лица, и я отшатываюсь, расширив глаза.

– Лера?
– повторяет Фома крайне обеспокоено.

– Ты когда-нибудь изменял Эмили?
– спрашиваю я.
– Не лги мне, Фома. Скажи правду.

Он качает головой.

– Никогда. Клянусь.

Я киваю.

– Почему ты не сказал мне свое имя той ночью?

– Мне хотелось притвориться кем-то другим хотя бы на один вечер.

Я киваю, понимая, что по щекам теперь текут горькие слезы. Фома берет меня за руки, и истерика становится только сильнее.

– Любимая, - шепчет Фома.
– Ты должна рассказать мне, что случилось. Что происходит? Эмили тебе что-то сказала?

Я киваю и крепче прижимаюсь к нему, все мое тело сотрясается от рыданий. Я поверила ей. На несколько мгновений я поверила ей, а не человеку, которого так хорошо знаю.

– Лера, посмотри на меня, - говорит Фома, отстраняясь. Он вытирает мои слезы и улыбается.
– Я люблю тебя. Я не знаю, что сказала тебе Эмили, но очевидно, что она поселила сомнения в твоей голове. Спроси меня о чем угодно. Даже если я буду знать, что ответ тебе не понравится, я буду честным. Обещаю.

Я киваю и прижимаюсь лбом к его плечу, изо всех сил пытаясь взять себя в руки. О чем я думала? Как я могла так сильно сомневаться в нем? Теперь мне кажется, что наши отношения не так крепки, как мне казалось. И виноват в этом далеко не Сергей.

– Я попросил ее уйти сегодня утром, - говорит он.
– Она угрожала мне, намекая, что расскажет о нас в университете.

Мне кажется, здесь кроется нечто большее, чем обычная ревность. Эмили активно пытается саботировать наши отношения. Зачем?

– Мы больше не можем скрывать наши отношения, Лер. Тебе нужно как можно скорее закончить кандидатскую. Как только ты это сделаешь, мы сможем заняться всем остальным. Я устал прятаться. Я готов к большему. Пожалуйста, любимая, пообещай, что скоро все изменится.

– Диссертация почти готова. Сможем просмотреть ее вместе на следующей неделе?

Фома кивает, и его облегчение настолько ощутимо, что воздух вокруг будто бы становится гуще.

– Как только ты получишь степень, нам нужно будет рассказать о наших отношениях. Дети могут воспринять это не очень хорошо, но нет смысла откладывать неизбежное.

Я вижу беспокойство в его глазах… и чувствую то же самое. Мы должны рассказать детям раньше, чем это сделает Эмили.

– Моя семья воспримет нас в штыки, - признаюсь я.

– Мы с ними поладим, - обещает Фома с улыбкой на лице.

Сомневаюсь, что это будет так легко, как он думает, но надеяться на лучшее мне никто не запретит.

Глава 45

Лера

– Тебе уже лучше, Коля. Ты должен пойти в школу, - говорю я этому несносному мальчишке, но он качает головой, отчаянно желая пропустить еще хотя бы один день.

– Лера, я все еще болею! Я не могу идти в школу!

Я смотрю на Фому, который стоит в дверях спальни, скрестив руки на груди.

– Николай, - строго говорит он.
– Через десять минут ты с портфелем должен уже спускаться по лестнице на завтрак.

Коля обреченно стонет и резко встает с кровати, всем своим видом выражая недовольство. Я сдерживаю улыбку и качаю головой. Он милый, когда так злится.

– Пойдем со мной, - говорит Фома, протягивая мне руку. Я колеблюсь, прежде чем взять ее, и Фома переплетает наши пальцы, крепко прижимаясь ко мне, пока ведет меня вниз по лестнице.

– Куда мы идем?
– спрашиваю я, когда он вытаскивает меня в парадную дверь, на въезде нас ждет черная машина.
– Мне нужно отвезти детей в школу!

Он качает головой и ухмыляется.

– Нет, не нужно. Эмили здесь и может позаботиться о них сама.

Он открывает для меня дверь машины, и я нерешительно сажусь. И куда мы теперь?

Фома обходит машину и садится рядом со мной, положив руку мне на колено.

– Можно ехать, - говорит он, и мы трогаемся с места.

Когда мы выезжаем за город, я начинаю беспокоиться. Слишком много недоговорок, слишком далеко от детей. Неужели Фома решил устроить нам терапевтическую прогулку по лесу, чтобы успокоить нервы и поговорить? Ну уж нет, лучше бы я легла в какое-нибудь джакузи и лечила свою изрядно пострадавшую за последнее время нервную систему там…

Фома смотрит на меня, разглядывая голубое платье, в которое я одета, и явно замечая недоумение на лице. Его рука проникает под платье, и он ласкает мое бедро, рисуя на нем круги и улыбаясь.

– Ты так напряжена с тех пор, как приехала Эмили, и мне грустно видеть тебя в таком состоянии. Я обещал тебе, что ее присутствие не повлияет на нас, но оно повлияло. Я не могу контролировать то, что она делает или говорит. Поскольку она мать детей, я не могу вычеркнуть ее из нашей жизни. Но я могу пообещать тебе, что всегда буду стараться смягчить боль, которую она тебе приносит. Я могу пообещать, что буду показывать тебе, как сильно люблю тебя, каждый божий день.