Мой папа рок-звезда

А у меня не пойми что.

Горько всхлипнув, стираю дорожки слез с лица. За время проживания в его квартире я начала терять себя, забывать о своих интересах и планах на жизнь, которые раньше были превыше всего. Я настолько увязла в нем, что ни разу не вспомнила о поиске комнаты для себя. Выдумала любовь до гроба, совершенно забыв спросить, а ему эта любовь нужна вообще?

Да, Антон как-то обмолвился, что я нравлюсь ему, при этом ни разу не заикнулся о любви. Только вот нравиться и любить — это две разные вещи. Как черное и белое. Нравится — перенравится, из-за этого никто не станет петь под окнами баллады о вечной любви и клятвенно обещать, что всегда будет рядом.

Он не любит, ему просто «нравится».

Это я дура придумала то, чего в помине не существует.

Теперь не знаю, что делать и с чего, собственно, стоит начинать. Сегодня две недели, как я нахожусь в чужой квартире на птичьих правах и в любой момент могу из нее вылететь. А ведь у меня даже нет запасного гнезда. Я просто плюнула на все и не позаботилась об этом.

Так, ладно. Пора брать жизнь в свои руки и начать продумывать план под кодовым название «отступление-выселение-заселение». Завтра же позвоню на работу и закрою больничный, возьму дополнительные смены и займусь поиском комнаты.

Но это будет завтра, а сейчас…

— У меня жизнь рушится, а он шляешься где-то, — ворчу, слабо сжимая подол платья.

Кто бы знал, как ожидание нервирует. Съедает изнутри маленькими чайными ложечкам и доводит до того, что я начинаю сомневаться, а правильно ли собираюсь поступить? Может, стоит для начала поговорить с ним, а потом уже предпринимать какие-либо действия?

В лирическую мелодию сопливого фильма врезается нехарактерный для момента щелчок дверного замка. Подскакиваю и сломя голову несусь в коридор, напрочь забывая, о чем думала ранее. Открываю рот, чтобы спросить, почему так долго, но Антон прерывает меня взмахом руки.

— Потом, Аль, потом, — опустив голову разувается и скрывается в ванной.

Смотрю на закрытую дверь и чувствую на губах соль. Слезы катятся по щекам, срываются и летят в бездонную пропасть. В вместе с ними в глухую пропасть срываются мечты о счастливом будущем рядом с ним. Они с огромный высоты летят вниз, в один миг рассыпаются на тысячи осколков и острием вонзаются в сердце.

Сердце, которое в первый раз в жизни по-настоящему полюбило.

— Разве это нормально, Аля? — спрашиваю саму себя, впиваясь непонимающим взглядом в дверь ванной.

Полчаса. В комнате Антон отсутствует ровно полчаса, ради интереса я даже засекла время. Этого времени мне хватило, чтобы накрутить себя еще больше и едва не кинуться паковать монатки. Честное слово, если бы он не вышел, именно так бы и поступила.

— Аль, — раздается за спиной тихий шепот парня. — Нам надо поговорить.

Страх моментально сковывает тело, лишает возможности обернуться к нему лицом и сказать хоть слово. Я замираю, боясь услышать следующие слова парня. Они станут решающими. Больно ударят в самое сердце и в очередной раз ткнут меня носом в жестокую правду.

Он точно скажет, что мне пора паковать сумки и съезжать из его квартиры, потому что я мешаю его личной жизни.

Ведь, кроме поцелуев, между нами ничего не было…

— Да, — кое-как выдыхаю, впиваясь пальцами в подоконник.

Он никогда полностью не занавешивает окно, говорит, что на закат лучше смотреть сквозь стекло, чем сквозь тюль. Вчера я впервые увидела самый великолепный закат в мире. Багрово-красный, он опустился на город, укутал высотки и вызвал такую бурю эмоций в душе, что я до сих пор не могу собраться с мыслями, чтобы описать его.

На часах одиннадцать.

За окном ночь. Темная мгла окутала город, поселилась в моей душе. Мне сложно дышать, прикрываю глаза и делаю глубокий вдох. Легче не становится. Снова открываю и пытаюсь рассмотреть в отражении окна его силуэт, но в комнате слишком темно, чтобы это сделать.

— Я хочу, чтобы ты осталась со мной.

— Ч-что? — выдыхаю не в силах поверить в услышанное.

— Жить со мной. Хочу, чтобы ты осталась жить со мной.

Слова, словно раскаленное железо, вонзаются в сердце и растекаются теплом по телу. Я боялась, что он прогонит меня, а он, наоборот, сделал, на мой взгляд, невозможное — предложил остаться.

Мечтательно улыбнувшись, поворачиваюсь к нему лицом.

— АНТОН! — вскрикиваю, немедленно подбегая к парню и начиная его ощупывать. — Это что еще такое?

При виде «разукрашенного» парня улыбка слетает с лица и сердце в груди начинает с стучать с такой скоростью, что того и гляди и выпрыгнет. Рассеченная бровь и разбитая губа — ерунда по сравнению с фингалом, что отчетливо начинается проявляться на лице. Еще немного, и он просто не сможет открыть глаз.

— Только не говори, что ты его прибил? — догадка сама всплывает в голове и приводит меня в такой ужас, что я отшатываюсь и едва не падаю, споткнувшись. Если бы не Антон, что вовремя положил руку на поясницу и притянул к себе, точно бы упала и долбанулась головой о подоконник.

Смотрю на него взглядом напуганного зверька и вижу его… в клетку. Он что, совсем не понимает, что его за повторное избиение брата могут посадить?

Тот злосчастный день, когда я решила сбегать домой за дорогой мне вещью, обернулся крахом для нас обоих. Я заболела, а он… он просто не поверил мне.

Глупо доказывать человеку правду, если он не видел всей картинки в целом. Так у нас и получилось. Я говорила, что мы просто разговаривали, а он на сто процентов был уверен, что я прикрывала подонка. Только вот в той ситуации неправ оказался Антон, но он категорически не хочет слушать.

Такое чувство, что истина его убьет.

— Аль, — он усмехается, поднимает голову и смотрит таким взглядом, что меня бросает в жар. С нежностью берет мои руки, поднимает на уровень своих глаз и нежно целует. Его губы касаются каждого пальчика, а глаза не моргая смотрят на меня. Затаив дыхание, я жду, что он скажет что-то еще. — Это я с парнями. Они решили мне немного вправить мозги.

— Вправить мозги? Ты серьезно? — срываюсь, не веря своим ушам. Они там что, сумасшедшие все? С каких это пор избиение приравнивается к вправлению мозгов?

— Аль, честно слово, это далеко не то, из-за чего стоит переживать, — ему хорошо, он улыбается настолько широко, насколько позволяет разбитая губа, и веселым тоном продолжает. — В спортзале задержались немного.

— В спортзале? — я едва не задыхаюсь от его крайне спокойного тона и насмешливого взгляда.

— Аль, мне просто доходчиво объяснили, что если я тебя отпущу, то все, — Антон замолкает и, склонив голову набок, засовывает руки в карманы джинсов. Он по-прежнему смотрит на меня с теплом, с затаенной нежностью. Я теряюсь, не зная, что и сказать.