Моя дочь от тебя

– Возвращайся. Жду тебя через десять минут, - коротко бросил в трубку и отключился.
– Ну ты и дрянь, Даша. Значит, по-хорошему не захотела. Что ж, ты сделала свой выбор.

***

– Где девушка?
– гневно закричал на медсестру на ресепшене Сафронов.

Та удивленно хлопнула глазами.

– Что?
– спросила она, вжимаясь в спинку кресла.

– В каком кабинете Дарья Ледовская? Куда ее повезли?
– Сафронов угрожающе навис над столом.

– Я... я не знаю, - пожала плечами девушка.
– Но что случилось? Вы можете спокойно объяснить?
– дрожащим голосом пролепетала она.

– Я могу, а вот ты, если через секунду не скажешь, где она, лишишься языка. Ну? Говори!

У девушки на лице застыл испуг.

– Я вызову охрану. Что вы себе позволяете?
– проблеяла она.

– Мужчина!
– услышал за спиной оклик Сафронов.

Он резко развернулся к зовущему лицом, и тот застыл на месте.

– Что вам нужно?
– уже не так уверенно, стушевав под взглядом Сафронова, спросил приблизившийся мужчина. Врач.

– Мне нужна Дарья Ледовская. Она приехала на аборт, - процедил сквозь зубы Степан Геннадьевич.

– Лидок, ну-ка, посмотри, в каком кабинете эта пациентка?
– не спуская взгляда с Сафронова, скомандовал врач, и девушка дрожащими пальцами открыла тетрадь.

– Вторая операционная, Пал Палыч, - ответила она невнятно, но почти сразу.

– А кем вы приходитесь девушке? Отец?
– вскинул бровь врач, пристально разглядывая Сафронова.

– Эй, ты, рот закрой и покажи, куда идти. Раскаркались, - грубо оборвал вопрос доктора вышедший из-за спины Сафронова телохранитель.

– Но мы не имеем права...
– начал врач, и вместе с его словами Николай откинул полу пиджака, продемонстрировав мужчине спрятанный пистолет.

– Пойдемте. Я вас провожу, - отступил врач.

Коридор, в котором все провоняло хлоркой и формалином, показался Сафронову невероятно длинным, больница - старой. Но в другую бы Даша не сунулась. Он бы там сразу ее вычислил, а здесь пришлось попотеть. Поискать.

Эта дрянь без его ведома решила вдруг сделать аборт!

Непозволительная для нее роскошь. Хотела отделаться маленькими жертвами, негодница. Но у Сафронова не проскочишь. Все будет так, как он решил, не иначе.

– Вот здесь.
– Врач остановился перед дверью с надписью "Операционная №2".

– Свободен.
– Николай оттеснил его от входа, и Сафронов, толкнув дверь, зашел внутрь.

– Операция. Занято!
– донеслось из-за ширмы.

– Стоять!
– проревел Сафронов, стремительно влетел в операционную, снося все преграды на своем пути.

– Что? Кто? Как?
– Женщина вскочив со стула, опрокинула его и, отскочив от кресла, испуганно уставилась на Сафронова.

Но мужчина даже не посмотрел в ее сторону. Его взгляд был прикован к девушке, лежащей без сознания на кресле.

– Ты что-то успела сделать?
– после минутного созерцания Даши Сафронов повернул голову в сторону докторши, просверлив ее взглядом.

– Нет, - отрицательно качнула головой.
– Я только дала ей наркоз, - срывающимся голосом

ответила она.

– Все. Твоя миссия на сегодня закончена, - пробасил Сафронов, снимая с плеч пиджак, подошел к девушке, накрыл ее сверху. Аккуратно поднял на руки.

– Но вы не имеете право...
– вдруг подала голос докторша, но Сафронов уже не слышал ее, за его спиной тенью встал Николай, и женщина замолкла.

Под испуганные взгляды медперсонала и посетителей, в глубокой тишине, Сафронов со своей ношей покинул старые стены больницы.

Николай открывает дверь автомобиля, и Сафронов усаживает девушку на сиденье.

– Вещи ее забрал?
– сухо спрашивает Степан Геннадьевич у телохранителя.

– Да, босс.
– Николай протягивает Сафронову Дашину одежду.

– Вот стерва, - бормочет Степан, укладывая рядом с девушкой ее вещи.
– Одни проблемы от нее. Убить было бы проще.
– Он натягивает по длинным худым ногам трусы, а следом и джинсы.
– Ну, что стоишь пялишься? Помоги, - злобно рычит Сафронов, когда одевание неподвижного тела затянулось.

– Да, босс, - с готовностью откликается Николай.

Даша начинает приходить в себя, уже когда они едут в клинику.

– Как?
– доносится тихое бормотание девушки до Сафронова, и он, повернувшись, натыкается на пустой, затуманенный взгляд Даши.

– Не ожидала, да?
– скалится мужчина.

Даша дергается в сторону, но она настолько слаба, что у нее получается только шевельнуться и остаться на месте.

– Зачем?
– бормочет потрескавшимися губами.

– Потому что я тебе сказал, Даша: ты больше себе не принадлежишь. Теперь не принадлежишь. Ты сделала очень большую ошибку, когда пошла против моей воли.

В салоне авто повисает молчание. От того как взгляд девушки меняется, выцветает, Сафронову становится душно, тесно. Удары капель дождя по крыше учащаются. Ливень набирает силу.

Степан Геннадьевич выжидающе продолжает смотреть на Дашу. Ему хочется услышать от нее слова мольбы о пощаде. Вымаливания прощения. Рыдание, в конце концов (до угроз в ее состоянии вряд ли могло бы дойти), но девушка упорно продолжает молчать, глядя на него пустыми глазами.

– Я не жалею о том, что сделала аборт, - вдруг выдает она и бессознательно проводит по животу рукой.

Мужчина, проследив за ее взглядом, гневно поджимает губы. Ему вдруг становится невыносимо мерзко от того, что Даша именно такая: эгоистичная, черствая. Да, ей плевать на всех. И ей никто не нужен. Она никого никогда не полюбит, кроме себя. Тут и гадалкой не нужно быть, чтобы понять это.

– Кто бы тебе позволил еще его сделать, - цедит босс в ответ на слова девушки.

– Что?
– взволнованно произносит Даша. Глаза распахивает, уставившись на босса в недоумении.
– То есть вы хотите сказать?..

– Ты продолжаешь оставаться беременной, Даша. И аборт ты сделаешь только тогда, когда я скажу,

– отвечает на ее невысказанный вопрос Сафронов.

– Но этого не может быть. Я же видела...
– не веря в услышанное, трясет головой девушка.
– Вы! Вы не имеете права! Вы уже так однажды поступили с Майей. Я не хочу повторять ее судьбу. Не хочу!

– Так в том, что Майя убежала, виновата ты, Даша.

Сафронову приходится прикладывать усилия, чтобы сдержать эмоции. Как эта девка вообще может позволять себе разговаривать с ним в таком тоне?