Моя дорогая служанка

– Куда? А руки мыть? – возмутилась графиня.

– Бабушка, подожди, я еще ни разу не видел частного сыщика живьем, – сказал молодой красавец, довольно нахально рассматривая меня, – тем более такого симпатичного.

– Вот переоденешься, вымоешь руки, тогда сядешь с нами за стол и смотри сколько хочешь, – строго сказала графиня.

– Ладно, ладно, уже иду…

Молодой человек удалился, а Серафима Аркадьевна горестно вздохнула:

– Ну и молодежь пошла! Вот поколение моей дочери так себя не ведет со старшими, а эти!..

Когда Евгений снова предстал пред наши очи, он выглядел несколько иначе: на нем были линялые джинсы, обрезанные под бриджи, и растянутая домашняя футболка, а на ногах – тапки довольно большого размера. Он сел за стол, и бабушка поставила перед ним тарелку с супом и хлеб. Она предложила отобедать и мне, но я, поблагодарив, отказалась.

Я дождалась, пока молодой человек с аппетитом съест свой обед, и начала задавать вопросы и ему:

– Скажите, Евгений, вы, кажется, учитесь?

Я заметила удивленный взгляд Серафимы Аркадьевны. Конечно, ведь я уже задавала ей этот вопрос, но мне надо было как-то начать беседу с молодым человеком.

Он кивнул и попросил бабушку налить ему кофе.

– А второе разве не будешь? – удивилась она.

– Потом, попозже, – отмахнулся Евгений.

Графиня налила внуку кофе. Он принялся за него, внимательно посматривая на меня. Ладно, усмехнулась я про себя, пусть мальчик полюбуется на частного сыщика живьем, главное, потом выудить из него то, что мне надо.

– А на каком вы курсе? – снова спросила я. – Наверное, уже заканчиваете?

– Заканчиваю, – притворно-серьезно кивнул Удовиченко-младший и добавил немного погодя, – пока только третий курс.

– Да? – словно бы удивилась я. – А выглядите более зрело.

Я заметила, что мой комплимент пришелся молодому человеку по душе. Он даже гордо выпрямил спину.

– А вы, Татьяна, правда частный сыщик? – в свою очередь спросил он.

– Нет, понарошку. На самом деле я работаю дворником.

Он, оценив мой юмор, улыбнулся:

– А как вы собираетесь вытащить папу из КПЗ?

– Очень просто: соберу сведения обо всех людях и событиях, которые имели место быть в последнее время… Вот вы, например, Евгений, насколько мне известно, продолжали поддерживать отношения с Кариной после… ее ухода из вашего дома?

Улыбка молниеносно соскочила с лица молодого человека. Он посмотрел на меня недовольно, потом бросил мимолетный взгляд на бабушку, потом снова на меня.

– Спасибо, я поел, – сказал он, глядя мне в глаза, при этом обращаясь, как я поняла, к бабушке. – Я пошел к себе.

Он встал из-за стола, повернулся и быстро вышел из кухни. Графиня посмотрела на меня испуганно:

– Татьяна, зачем вы вот так… прямо в лоб?..

– Извините, Серафима Аркадьевна, – сказала я, тоже вставая, – так надо. Покажите мне, пожалуйста, его комнату.

Евгений лежал на тахте с наушниками на голове. Он посмотрел в мою сторону и отвернулся к окну. Я зашла в его комнату и закрыла за собой дверь, чтобы графиня не могла слышать наш разговор.

Молодой человек не повернул головы. Понятно, значит, разговаривать мы не хотим! Ну, что ж, придется прибегнуть, так сказать, к превентивным мерам. Я подошла к Евгению и сдернула с него наушники. Он посмотрел на меня не то испуганно, не то удивленно:

– Татьяна, а вы уверены, что имеете право так поступать? – вскрикнул он.

– Евгений, ваш папа, как вы сами сказали, сидит в КПЗ. Разве вы не хотите помочь ему выйти оттуда, причем побыстрее? – спросила я, опускаясь на стул около его тахты.

– А что я могу? Разве от меня что-то зависит?

– Я просто хочу поговорить с вами, а вы должны ответить на мои вопросы.

– Между прочим, в полиции меня уже допрашивали «под протокол», задавали мне всякие дурацкие вопросы. Теперь вы будете делать то же самое?

– Евгений, давайте для начала перейдем на «ты», – неожиданно для него предложила я.

Он посмотрел на меня удивленно. Наверное, я в его глазах выглядела довольно взрослой теткой, которой уже «под тридцатник», у которой муж, дети и все такое. Он помедлил минуту, потом пожал плечами и неохотно сказал:

– Ну, давай. Только это ничего не изменит.

– Конечно, не изменит, но так проще. Итак, скажи, пожалуйста, в каких отношениях ты был с Кариной, вашей бывшей домработницей?

Он посмотрел на меня недовольно. Разумеется, этот вопрос был ему неприятен.

– Ни в каких! – отрезал он наконец.

– Но ведь ты приходил иногда к ней… в гости?

– Ну, приходил! – вдруг взорвался он. – И что из этого? Мы… дружили.

– Да бога ради! Дружили и дружили… Нормально! Но мне нужно знать другое: в тот день, когда ее убили, ты ведь был там? Я имею в виду, на ее квартире?

Он помолчал, поглядел в окно, потом, наверное, решил, что я все равно от него не отстану, и потому тихо сказал:

– В тот день я там не был.

– Извини за банальный вопрос…

– На банальные вопросы я отвечать не буду, – отрезал Евгений недовольно.

– Ты ведь учишься в Академии права, – напомнила я ему, – и ты должен знать, что в таком деле важны любые детали. Я задаю тебе вопросы не из праздного любопытства, а потому, что мне просто необходимы сведения, которые помогут восстановить картину того дня. Всю, до мельчайших подробностей. Я хочу знать, кто был в тот день у Карины, чем эти люди занимались, почему кому-то – заметь, я не говорю: твоему отцу, я говорю кому-то – вдруг захотелось выстрелить в девушку? Евгений, помоги мне и своему папе. Ему ведь сейчас там очень несладко, поверь.

Я смотрела на молодого человека и ждала. Он молчал. Потом сказал нехотя:

– Я ничего не знаю. Я в тот день не был у нее, я же сказал!

– А накануне?

– Не помню, может, и был.

– А чем ты занимался в тот день? С кем проводил время?

– Вам что, алиби мое нужно?! – снова взорвался Евгений, забыв, что мы договорились перейти на «ты». – С друзьями я был, с институтскими друзьями, понятно?! Все! Больше ничего не скажу! Надоело! Менты… Пардон, полицейские лезли со своими дурацкими вопросами, теперь еще одна выискалась! Что вы вообще понимаете? Почему вы все ее осуждаете? «Шалава, дрянь, мерзавка…» Она нормальная была, ясно вам?! И ничего из дома не воровала!