Моя любимая жена

— Хорошо, что Холли скоро снова будет с тобой, — дипломатично отозвался Билл, стараясь, как и Бекка, не ступать на опасную тропу.

— Ты-то как? Когда тебе нужно возвращаться на работу?

— Мне лучше. Честно, Бекки, мне значительно лучше. Девлин меня не торопит. Сказал, чтобы я и не думал о работе, пока полностью не окрепну. И потом, есть достаточно работы, которую можно делать дома.

— Думаю, мне все-таки нужно прилететь в Шанхай. Я позвоню доктору Кхану.

— Не надо, Бекки. Ну, будь умной девочкой. Я ведь уже выкарабкался.

«Только не пытайся меня обманывать», — подумала Бекка, вешая трубку.

Ее порыв постепенно угас. Какой Шанхай? Она прилетит на другой конец света, чтобы быть рядом с Биллом и постоянно думать об отце и Холли? Билл прав: самое скверное уже позади.

Она пошла на кухню и принялась готовить ужин. Пока варились макароны, Бекка сделала салат. Отец похрапывал на диване под бормотание телевизора. Бекка разбудила его, сказав, что ужин готов. Отец добросовестно обрадовался, как всегда наговорил комплиментов ее кулинарным способностям, но к еде почти не притронулся.

После ужина Бекка набрала номер Сары и пожелала Холли спокойной ночи. Потом она уселась рядом с отцом на диван. Старик предпочитал разностороннюю подачу новостей и заставлял ее переключаться на разные каналы. После очередного переключения Бекка обнаружила, что смотрит телевизор одна. Отец вновь погрузился в сон.

Странно, но ночью отца донимала бессонница, и он начинал бродить по дому, зато днем и вечером великолепно засыпал. Может, ему нужно поставить в спальню телевизор?

Около полуночи Бекка все-таки разбудила отца. Он поплелся наверх. Бекка услышала плеск воды в ванной. Затем скрипнула дверь отцовской комнаты. Бекка погасила везде свет и грустно улыбнулась. Как и Билла, ее ждала одинокая постель.

Для здоровья нужен чай и прогулки на свежем воздухе. Так сказала ему Цзинь-Цзинь.

Билл уже вернулся из госпиталя домой. По утрам к нему заходила ама Дорис или Тигр, которые приносили еду. Вечерами заглядывал Шейн, который теперь не слишком торопился к Росалите. В то утро Билл не ждал ни Дорис, ни Тигра, но дверной звонок все-таки зазвонил. Он открыл дверь, и Цзинь-Цзинь прямо с порога объявила, что повезет его на прогулку. Она предложила отправиться в Старый город, погулять по саду Юй-Юань и зайти в чайный домик на озере.

Они поехали туда в ее красном «мини-купере». Билл не мог решить, то ли Цзинь-Цзинь просто не умеет водить машину, то ли она — один из многочисленных шанхайских водителей-лихачей. Однако по пути они все же ни с кем не столкнулись и никуда не врезались.

Взявшись за руки, Билл и Цзинь-Цзинь шли по Старому городу, пока не оказались возле зигзагообразного моста, ведущего к чайному домику. Билл почувствовал, как она прижалась к нему сзади. Он остановился и обернулся. Цзинь-Цзинь быстро перевела взгляд на воду пруда, как всегда кипевшую от прожорливых золотистых карпов, потом посмотрела Биллу прямо в глаза.

— Хороший отец, хороший муж, хороший человек, — сказала она и кивнула, словно принимала важное решение.

Они долго смотрели друг на друга.

— Да, я так думаю, — прошептала Цзинь-Цзинь.

И тогда Билл поцеловал ее. Их рты идеально совпадали. Билл вдруг подумал, что одного желания поцеловаться бывает недостаточно. У кого-то язык нетерпеливый, у кого-то, наоборот, ленивый. У кого-то твердые или слишком влажные губы. Могут мешать и зубы, и носы. Но им с Цзинь-Цзинь не мешало ничего.

— Так нельзя, — прошептал Билл, пятясь назад.

Он намеренно отступил, потому что ему хотелось обнять Цзинь-Цзинь.

— Так нельзя, — повторил он, — потому что, если так будет, кем я тогда стану? Разве после этого я останусь хорошим отцом, хорошим мужем и хорошим человеком? Понимаешь, Цзинь-Цзинь? Если мы начнем, я утрачу все эти качества.

Она задумчиво кивала, словно соглашаясь с ним.

— Нам некуда идти, — заключила она.

Билл понял ее слова, но не знал, что сейчас подразумевала под ними Цзинь-Цзинь. Невозможность отношений между ними? Или нежелание идти в чайный домик, где их снова могли увидеть? В будние дни чайный домик практически пустовал. Вероятность, что их опять засечет Тесса Девлин или кто-то из фирмы, почти равнялась нулю (хотя и такого нельзя было исключать). А может, Цзинь-Цзинь имела в виду, что подобными вещами нельзя заниматься ни в его, ни в ее квартире?

Возможно, она имела в виду все сразу.

— Нет, нет, нет, — в отчаянии повторял Билл, отодвигаясь от Цзинь-Цзинь и стараясь не упасть с мостика. — Это невозможно. Я не могу привести тебя туда, где спала моя жена и играла моя дочь. И в твою квартиру мы не можем пойти — вдруг придет твой… друг? — Билл вспомнил о нем без всякой ревности. — У него ведь есть свои ключи, правда?

— Да, у него есть свои ключи, — спокойно ответила Цзинь-Цзинь. — Квартира принадлежит ему.

Они медленно пошли к чайному домику.

— Нельзя заниматься любовью в квартире Вильяма. Нельзя заниматься любовью в квартире Цзинь-Цзинь.

Цзинь-Цзинь улыбалась, словно все это было невинной шуткой. Биллу это отнюдь не казалось забавным. Они и так зашли уже слишком далеко. Поцелуй стал ошибкой. Но она была так добра к нему, от нее исходило столько тепла, а он так устал от своего одиночества…

— Ну как мы можем? Я представляю, насколько ты бесподобна, когда… ты понимаешь, о чем я. Но это невозможно.

Они молча вошли в чайный домик, молча уселись за стол и молча смотрели, как официантка разливает заказанный чай. Как и в прошлый раз, вода в чашках почти кипела. Пришлось ждать, пока чай остынет. Цзинь-Цзинь молча раскрыла сумочку и подала ему конверт. Внутри лежали два авиабилета компании «Дрэгон Эйр» с их именами. Рейс Шанхай — Гуйлинь. Дата вылета — завтра утром.

«Это невозможно, — сразу подумал Билл. — Куда я полечу?»

— Нет, — сказал он вслух. — Я не полечу ни в какой Гуйлинь. Мне нужно выходить на работу. — Он еще раз взглянул на билеты и покачал головой. — Никогда не слышал про такой город.

Билл протянул ей билеты, но Цзинь-Цзинь их не взяла. Она дула на чай в своей чашке.

— Послушай меня, Цзинь-Цзинь, — Билл подался вперед, — я не свободен. Три маленьких слова, но они обладают громадным смыслом. Это барьер. Я не свободен.

— Тебе понравится Гуйлинь, — сказала она, опасливо прикасаясь губами к чашке.

Пока Цзинь-Цзинь гнала машину в Новый Губэй, они молчали. Уже на подъезде к дому она вдруг заговорила и стала рассказывать, что ее отец родом из Гуйлиня. Так получилось, что мать у нее родом с северных окраин страны, а отец — с крайнего юга. Сказав это, Цзинь-Цзинь надавила на клаксон, словно напоминая миру о своем присутствии в нем. Она совершенно не соблюдала дистанцию и могла врезаться в любой из несущихся почти впритык автомобилей. Но Цзинь-Цзинь лишь мигала фарами, не выказывая ни малейшего страха.