Моя последняя игра

— Не могу ответить взаимностью. Как там Льюис, еще жив? — судьба Грэма не особо волновала меня, но зато Людовик впадает в ярость, стоит мне проявить заинтересованность хоть к кому-то.

— Иди, полюбуйся и учти, это все Грин сделал, меня обвинять не надо — уступая мне дорогу в спальню, предупредила Морган.

Заманивают. Подальше от лифта и мнимой свободы. Что ж, я поиграю по вашим правилам. Неспешно направилась в спальню. Когда-то она была красивой. Сейчас же обои пообдерганы, гобелены валяются на полу, где местами засохла кровь. Постельное белью порвано на лоскуты. Грэм, прикованный цепью к столбикам кровати, повис на оковах. Кровь хлещет из свежих ран. Господи! Я не могу в это поверить. Или точнее сказать, я не могу на это смотреть. Они отрезали ему гениталии. Ублюдки! Он же кровью истечет.

Резко оборачиваюсь и оказываюсь в тисках рук Людовика.

— Как я скучал. Ты не представляешь, Детка. Я так по тебе скучал. Думал, от тоски умру! Ах, а твое тело! Я так давно не касался его. Два дерьмовых года, я жил без твоего тела — линзы он снял, белые до седины волосы водопадом рассыпались по его и моим плечам, скрывая нас от внешнего мира.

Он стиснул меня сильнее, требовательней обнимая. Я ощутила упругую грудь, а раньше ее не было… Или была? Бинты! Ну, конечно, никогда не снимал рубашки, всегда я упиралась в твердую ровную поверхность, без рельефности и сосков. Он прятал грудь. А сейчас в этом образе она пришлась кстати.

— Как такое может быть? — прошептала я, глядя в омуты его глаз.

— Не слышала про гермафродитов? Интерсексуалов? Людей с признаками обоих полов. Таких, как я. У меня есть все, что должно быть у мужчины, но так же есть все, что имеет женщина. Никак не могу понять, как такое возможно. Уже стольких людей исследовал. Но, все пока попадались до никчемности банальные.

— Урод — прошипела я, Людовик засмеялся.

— Ты напоминаешь мне отца, он тоже любит повторять, что я — урод. Но, признай, Луиза тебе нравилась. Всегда.

— Значит… Получается…

— Да — да, Детка, никогда не было никакой Луизы, всегда был только я. Но, пока моя мать не сдохла, она упорно продолжала делать из меня девчонку. А после ее кончины, отец попытался сделать сына. С которым ты и встретилась в том приюте. У, что я вижу, ты собралась плакать? Не стоит, не порть нашу встречу слезами. Или ты это от счастья, что наконец нашла меня? — его руки болезненно сжали мои ребра. Людовик, порвал свитер на мне, задрал кофту обнажая по пояс. Его глаза расширились в предвкушении.

— Она у тебя красавица — раздался позади голос Грина.

— Вот именно, что у меня — выделил последнее слово интонацией Людовик — пошел прочь!

— Отказываешь мне в постели? — словно ребенок захныкал Грин. Омерзительно.

— Ну, что ты, малыш. Иди сюда — он отпустил меня, будто ядовитая змея не успела ужалить, я отскочила к стене, одергивая кофту.

Людовик распахнул объятия, Грин, встрепенулся и тут же прижался к Кукловоду. Я с ужасом поняла, что не смогу достать пистолет. Он остался в сумке. А на все, что я сейчас способна это бежать. Бежать от этого безумия.

— Извини, малыш — Людовик оттолкнул присосавшегося к нему Грина и схватил меня за локоть — куда собралась? Теперь ты никуда от меня не денешься.

Одного удара хватило, чтобы я кулем стала оседать на пол, теряя сознание. Вот и все. Последняя мысль, проскочившая в мозгу прежде чем я отключилась.

В себя приходить было погано. Голова наполнялась шумом. Чьими-то стонами. Открыла глаза. Сижу на стуле, не связанная. Напротив вгоняющая в дурноту картина. На огромной кровати, голый Людовик оседлал Грина и душит во время их извращенного соития. Комната другая. Видимо, вторая спальня. Здесь все цело. Я понимая, что это не стоны удовольствия. Это предсмертные судороги Грина. Он переводит взгляд глаз с лопающимися сосудами с Людовика на меня. И через мгновение они стекленеют. раздается хруст. Мало того, что Людовик задушил его, так он еще и шею сломал гаденышу.

— Понравилось наблюдать, Детка? — медленно вставая с постели и вытирая пот со лба, обращает внимание на меня Кукловод.

— Зачем? — выговорила я пересохшими губами.

— Зачем я его убил? Ну как ты не поймешь, Бабетт — он подошел ко мне, вздернул и прижал к мокрому от пота и пахнущему сексом и смертью телу — я ненавижу делиться своим телом особенно с такой падалью, как этот вот — повернул меня к трупу Людовик, не разрывая объятий встал позади, сминая руками мой живот и грудь.

— Но он же был нормальным, почему он… захотел тебя? — выплюнула я фразу, словно давилась ей.

— Глупышка, тебе все надо знать. Вот, дотронься…

Убирая руку с живота, Людовик направил ей мою ладонь за спину, вниз, слегка раздвинул ноги. Когда я коснулась «этого», будто в переполненный стакан добавили последнюю каплю. Я вывернулась и укусила Людовика в ключицу. Он ослабил хватку, мне удалось вырваться, причиняя груди и руке невероятную боль. Я бросилась вон из комнаты. Оказавшись в гостиной, где у камина по-прежнему валялась моя сумка. Схватив ее, перевернула, на пол посыпались вещи, среди которых не было пистолета.

— Не это ищешь, непослушная девчонка? — в дверях стоял обнаженный Людовик, держа в правой руке мой кольт.

В отчаяние, только оно могло объяснить мои неуклюжие попытки спастись, я подбежала к лифту. Оглянулась, Людовик все так же стоял в дверях спальни.

— Беги, Детка, беги. Все равно мне сегодня предстоит капитальная уборка и на веселье с тобой пока нет времени…

Дверцы лифта закрылись в тот момент, когда Кукловод послал мне воздушный поцелуй.

День шестнадцатый

Всегда есть немного правды за каждым «Я шучу», немного знаний за каждым «Я не знаю», немного эмоций за каждым «Мне без разницы» и немного боли за каждым «Всё хорошо».

Есть время разбрасывать камни, но приходит время их собирать. Наступило это время. Правда, я не камни брала, а раскинула сеть, в которую угодила желанная мне рыба. Не буду говорить загадками, лучше начну действовать.

Дэрэк спал, когда я выскользнула из дома. Вчера вечером мне удалось уйти от вопросов, только благодаря тому, что коп закрылся у себя и на мой приход внимание не обратил. Он до сих пор не оправился от ранений и все еще был вялым, что мне на руку.

Вообще планирование — это мое хобби. Их всего два. Первое — наблюдение, а второе — планирование. Правда, есть один недостаток, я люблю все фиксировать. К примеру, я зачем-то написала в своей тетради, что у Дэрэка в шкафу есть три комплекта прослушивающий устройств. Обзавелась бутафорией. И делала я эти вещи, еще не осознавая, какой план созрел в моем воспаленном мозгу. А когда поняла, тихо порадовалась. Так же, я записала, что Грин пропадал где-то на пару с Грэмом, в день исчезновения девушек. Тщательно, в первый день записала все номера машин на школьной парковке. И угадайте какие машины исколесили весь Штат в день похищений девушек?