Моя прекрасная повариха

Встань на ладони Богини – и посмотри на мир и на себя. Выброси из головы и сердца все дурное, живи так, словно есть только счастье.

Азора раскинула руки, запрокинула голову назад и закричала что-то на эльфийском – я не разобрал ни единого слова. Отчаянный крик перешел в песню – гордую, торжествующую. Сейчас Азора смотрела в мир и свою душу, и не было того, чего она не смогла бы победить.

А я стоял рядом и знал, что все сделал правильно.

Не помню, как мы спустились с рук Богини в пещеру, высеченную в скале за ее спиной – все словно заволокло золотым туманом, и когда он рассеялся, то я увидел, что мы уже сидим на пыльном полу пещеры. Азора едва слышно всхлипывала, и я знал, что это слезы, которые очищают душу.

Когда-то прадед тоже водил меня на ладони Богини – за несколько часов до того, как меня изгнали. Тогда он сказал: если с тобой правда, то с тобой боги. Иди и ничего не бойся.

– Спасибо, что привел меня сюда, – негромко промолвила Азора. – Это… это меня потрясло, Фьярви.

Я улыбнулся. Неудивительно!

– Теперь все будет хорошо, – так же тихо откликнулся я. – Ты заглянула себе в душу. Ты сможешь справиться со всем, что тебе выпадет.

– Я знаю, – кивнула Азора. В ее глазах плыли теплые отблески света, рыжее золото волос раскинулось по плечам. – Спасибо тебе.

Я обнял ее, погладил по голове. Над нами плыла ночь – летняя, свежая, чистая. И что бы ни принес нам новый день, эта чистота навсегда останется с нами.

Никаких сомнений, никакого страха и горя. Только мы и наш мир.

Азора

Саллеви был трезв, и я подумала, что это удручающее зрелище. Глаза эльфа метали молнии, слуга, который некстати поскользнулся рядом, получил напутственный пинок, а на девушек госпожи Бьянки он посмотрел так, что те поспешили прикинуться частью интерьера. Заметив, что я выглянула из кухни, он махнул мне и приказал:

– Госпожа Азора, зайдите в кабинет управляющего.

Я кивнула. Обед уже стоял в печи и на плитах, так что у нас было время для разговора.

Фьярви благоразумно спрятал все спиртное так, чтобы Саллеви не раздражался лишний раз. Наш гость угрюмо сел в кресло, выложил на стол Фьярви несколько папок с бумагами и, когда я вошла, начал рассказывать:

– Закупки я беру на себя. Решил немного отойти от обувной сферы и вложить часть дохода в Аванти. Тебе это что-то говорит?

– Мясной король юга и юго-востока, – Фьярви бросил тревожный взгляд в мою сторону. Саллеви кивнул.

– Он приедет в Келлеман. Я заглянул к вашему бургомистру, он с удовольствием разместит его в своем втором доме. Так, из поваров у нас Жером Фуг и Вьякко Ронетт. Хотели еще трое, но я их мягко завернул на следующий год. Хватит с нас четверых. Ваш Морави так и скачет от радости, я сейчас видел его по дороге.

– Думаете, у нас получится? – спросила я. – И будет такой же конкурс в новом году?

Саллеви снова кивнул без следа улыбки. Кто бы мог подумать, что совсем недавно этот суровый господин спал на столе и устраивал оперу на балконе своего номера?

– Разумеется, – он постучал пальцем по крышке одной из папок. – По итогам каждого года буду выпускать кулинарную книгу с путеводителем по ресторанам королевства. Хороший ресторан – пять звезд и статья на золотой странице. Так себе – одна звезда и страница простая, белая. Представляете, как в этот справочник будут ломиться? Хотя бы и на белую страницу.

Я представляла. Если Саллеви сумеет продвинуть конкурс и книгу – а он сумеет, сил и денег хватит – то повара и хозяева отелей принесут ему свои головы на блюде, лишь бы попасть на страницы. Тщеславие иногда творит с людьми невероятные вещи.

– Взятки вам будут предлагать колоссальные, – сказала я. Саллеви понимающе кивнул.

– Это вне всякого сомнения. Фуг и Ронетт приедут через две недели. Я к ним подсунул одного своего человечка, он смотрит и докладывает. Ронетт хочет сожрать вас без хлеба, он уверен, что вы не знаете, с какой стороны браться за ложку. Для него это в каком-то смысле оскорбление, участвовать в конкурсе с деревенской поварихой и сельским кулинаром.

Я улыбнулась, но улыбка получилась какой-то нервной. Фьярви ободряюще посмотрел на меня, и я вспомнила, как вчера мы спускались с горы, и я не чувствовала под собой земли – мне казалось, что я лечу.

– Что ж, я и правда деревенская повариха, – ответила я. – Но если это его оскорбляет, почему он все-таки едет?

Саллеви ухмыльнулся, и в его взгляде появились ледяные огоньки.

– Из-за Ронетта. Когда-то они были лучшими друзьями, потом поссорились из-за любовницы и теперь везде ищут возможность утереть друг другу носы. Вот смотрите, – Саллеви откинулся на спинку кресла и провел рукой по воздуху, словно показывал надпись на афише. – Два великих повара, два скандальных конкурента, горячие страсти и огненные специи. Старый гриб на закуску и юная эльфийка – главная приправа!

– Ты это, осторожнее с приправами, – посоветовал Фьярви тем тоном, который не дает простора для толкований. Саллеви приложил руку к груди, поклонился.

– Ты даже не представляешь, как на это сбегаются зеваки. Я сегодня договорился с бургомистром о размещении: тут за Келлеманом Коровий луг, там будет палаточный городок для туристов. Установку шатров начнут на следующей неделе. Хорошие шатры, я сам проверял. В них до зимы можно жить.

– Кажется, на Коровьем лугу ты однажды ловил рыбу в сугробах на новый год, – усмехнулся Фьярви. Саллеви только руками развел.

– Да, были раньше времена, есть что вспомнить. А теперь одна тоска осталась. Что делать, только деньги зарабатывать. Запустили рекламу в «Большом зеркале», народ уже пишет, интересуется. Сотни четыре приедет точно, и это будут люди с деньгами и аппетитом.

Фьярви задумчиво посмотрел в одну из папок.

– Кстати, вы слышали о том, что принц Эленвер покинул Благословенный край? – поинтересовался Саллеви. Мы с Фьярви кивнули.

– Слышали, – ответила я. – Шеф Гемини получил все документы для начала дела о покушении на убийство.

Саллеви посмотрел на меня, и я не до конца поняла его взгляд.

– Ваш отец и матушка тоже уехали из Благословенного края. Не навсегда – официально князь и княгиня отправились к деловым партнерам из числа людей, – сообщил он. Некоторое время я ничего не отвечала, просто крутила в голове сказанное. Мои родители покинули дом – решили наконец-то найти дочь и внучку или сопровождают Эленвера? Почему-то это неприятно царапнуло меня.

Я вспомнила, как вчера Фьярви снял повязку, и я увидела, что стою лицом к ночи, небу и звездам. Не было ничего – ни земли, ни людей, да и меня тоже не стало. Была лишь моя душа, которая летела вперед на ладонях той, которая ее создала. Это настолько очищало разум, что сейчас мне хватило лишь воспоминания, чтобы окончательно успокоиться.