Моя упрямая леди

Существует три стадии стресса, нам на биологии рассказывали. Первым является тревога, или мобилизация, когда все свойства человека, навыки, умения и память активизируются и работают сверх обычного. Хорошая вещь. Полезная. Вторая ступенька вниз – сопротивление или расстройство. Функции организма снижаются, все работает хуже, чем в обычном состоянии, но шанс на принятие верного решения еще есть. Последняя, сама страшная стадия, это истощение или дефрагментация. Все ресурсы израсходованы, организм истощен, и более не может нормально работать. Неприятная стадия, из которой нужно выходить. Так вот, не скажу, что я уже на ней, но близко. Еще чуть-чуть, и…

– Это не так трудно, как тебе кажется, – тихий равномерный голос заставил меня поднять голову.

Ветер бушевал на улице. Высокие окна были открыты нараспашку. Никаких занавесок не было. Ветер задувал в провалы стен, играя с тонкими белыми тюлями. Вот среди них я и заметила ее. Уж кого-кого, а этого человека я ожидала увидеть в последнюю очередь! Из-за белой ткани, точно ее продолжение, вышло наше местное привидение.

Я смотрела на Нуну, не отводя глаз. Она сильно изменилась, и теперь выглядела так же нормально, как и тогда, на пляже. Волосы подстрижены и уложены в ассиметричное каре, походка ровная, спина прямая, и взгляд… Вместо расплывчато-заоблачного – серьезный, осмысленный. Лишь белое платье до колен, да отсутствие обуви выдавали в ней привычную мне Нуну. Девушка подошла и опустилась на колени напротив меня.

– Ну чего ты так расстраиваешься? – ласково спросила она, складывая руки на колени и немного наклоняясь вперед. В этот раз ее улыбка не выглядела пугающей, наоборот, она была аккуратной, сдержанной и располагающей к себе.

– Танцы учу, – я вздохнула. – И у меня совсем ничего не выходит.

Сейчас Нуна выглядела на весь свой возраст, ну, может быть, года на два младше. Я ощущала поддержку взрослой умной женщины, и могла ей пожаловаться.

– Скоро уже бал, а я все никак не могу правильно двигаться. Да и танцы не запоминаю – они же такие однообразные!

Нуна слушала меня внимательно, а когда я закончила нытинг, на минутку задумалась.

– А ты не пытайся запомнить названия и движения, – вдруг сказала она.

– Как это? – я нахмурилась.

– Слушай музыку. И запоминай, с каких движений начинается каждая композиция.

– Но на балу-то музыка будет другая… – попыталась возразить я.

– На балу будет намного проще. У тебя будет партнер, который будет тебя вести, – да, в этом она права.

– Но пока его никого нет.

– А пока и не надо, – она махнула рукой. – Представляй, что это одиночный танец, а не парный. А в групповых танцах никому нет дела друг до друга. Просто смотри на окружающих, через пару тактов включишься.

Нуна подмигнула мне. В тот вечер я посмотрела на Лунуну совершенно другими глазами. Она больше не казалась мне наивным беспечным ребенком. Теперь я видела в ней взрослую серьезную женщину. Эта перемена одновременно и удивляла, и пугала, но располагала. Кажется, у меня появился новый друг.

Глава №5. Быть дружелюбным – плохая привычка

Странно, но советы Нуны и правда сработали. Даже Генриетта Теодоровна отметила положительную динамику. Кажется, я начинаю понимать, что к чему. Возможно, выучить к балу все танцы вполне реально. С другой стороны, весьма самонадеянно думать подобный образом, ведь танцы – лишь малая часть всего того, что мне предстоит изучить и освоить. Но сейчас не хотелось сосредотачиваться на этом. Хотелось просто наслаждаться своей маленькой победой и не думать ни о чем плохом. Разве что о Хольдене… Что-то поменялось в нем в последнее время. Мысли об этом рассветном эльфе все еще периодически посещали мою голову.

– Ты прямо светишься, – заметила Нэта, активно размешивая сахар в чае.

Тонкая серебряная ложечка, которой орудовала девушка, совершенно не сочеталась с большой кружкой, изляпаной краской и какими-то надписями. Но, кажется, из приборов в доме имелось только фамильное столовое серебро. А вот посуду можно было найти всякую. Средневековые пережитки чтились в этом семействе, но двадцать первый век уже топтался на пороге, периодически заглядывая в окна. Поэтому подобный оксюморон можно было встретить сплошь и рядом. Очередное смешение эпох барокко и импрессионизма я наблюдала прямо сейчас, прямо перед собой.

Генриетта Теодоровна ушла куда-то по очередному поручению Мадам, и я могла наконец-то спокойно выпить чаю. Собственно, Нэта охотно согласилась составить мне компанию, чему я была несказанно рада. Хоть какое-то живое общение…

– Конечно! – согласилась я. – Еще бы мне не светиться! Все это закончилось…

Сегодня мы танцевали в специальных бальных туфлях, и я, как человек, не имеющий навыка простой ходьбы на каблуках, просто нереально устала! Болели ноги, болела спина, болели плечи. Все болело! И как же я была рада сбросить туфли и босяком пройтись по поместью. Ноги все еще не переставали ныть, и только прохладный кухонный кафель спасал меня.

– У тебя уже неплохо выходит, – заметила Нэта, но как-то вяло.

Странная она сегодня. Буквально сама не своя! Обычно такая жизнерадостная, веселая, а сейчас какая-то хмурая и задумчивая. Интересно, в чем дело? В принципе, я понимала, что лучше не спрашивать, но знать-то хочется! Что же победит? Человеческое чувство такта или женское любопытство?

– Да, спасибо… Это мне Нуна помогла.

– Нуна? – Нэта как-то настороженно посмотрела на меня. – Серьезно?

– Ага, – я кивнула, отправляя в рот сухарик из белого хлеба.

Сухариков или чипсов известных марок в доме не водилось, зато Труди часто сушила сухари из разных сортов хлеба, посыпала их солью и специями. Для мальчишек. Они любили таскать куски между приемами пищи, вот Гертруда и придумала выход. Наверное, сушить сухари – это обычная практика, но в моем доме никто не делал ничего подобного. Может потому я и готова есть их тоннами.

– Она дала пару дельных советов.

– Значит, тебе удалось застать ее в редкие моменты просветления, – Нэта пожала плечами, взяла обеими руками стакан с чаем, поднесла его к лицу. Большие глаза девчонки поверх чашки делали ее похожей на мышонка.

– Просветления? – переспросила я, набивая рот сухарями.

– Да, иногда она приходит в норму. Но последнее время это случается все реже и реже…

– В норму? – что имеет ввиду Аннет? Неужели… – То есть, эта детская беспечность – не «норма» для Нуны?

– Как ты думаешь, сколько ей лет? – внезапно спросила девушка.

Нет, этот вопрос уже не актуален. Я знаю ответ. И почему каждый считает своим долгом спросить меня? Думают шокировать? Не выйдет!

– Двадцать семь. Но по виду от двенадцати до четырнадцати. А по поведению…

– …лет семь, – закончила девушка, почему-то не удивившись моими познаниями. – Вообще удивительно, Санн в университете асперантурит, а Нуна…

– Санн? – что-то знакомое… Кажется, я уже слышала это имя.

– Да ладно! – воодушевленно воскликнула Нэта, шумно ставя чашку на стол. – Не говори, что ты не знаешь этой истории!

– Какой еще истории? – оп! Сейчас мне выдадут еще одну порцию семейных сплетен! По этим Кёрсонам хоть роман пиши, ей-богу! Вот и будет чем на старости лет заняться. Издам книгу! «Слубоумие и ненависть в поместье Кёрсон». А что? Звучит!