Моя желанная студентка

Она ложится на темное покрывало. Теплый свет, льющийся из коридора, подчеркивает женственные и изящные изгибы. Я стою перед ней, смотрю на рассыпанные волосы, розовые колени, смущенно сомкнутые в попытке спрятать сокровенное, и думаю лишь о том, как она красива.

Грудь тяжело вздымается. Губы приоткрыты. Глаза со страхом глядят в ответ.

— Вероника, — произношу ее имя и опускаюсь у ног. Беру в руки ступню, замечаю, как она приподнимается на локтях, наверняка, не понимая, что происходит. Я же… Давно не пьян. Алкоголь выветрился еще до того, как мы доехали до квартиры. Но с ней я теряю разум. Только сегодня, здесь и сейчас, я хочу, чтобы моя малышка почувствовала себя богиней. Самой красивой. Самой желанной.

Мною желанной.

— Стас, что ты делаешь?

Целую. Оставляю сухие следы на ступнях, коленях, бедрах, животе… Обхватываю губами соски, ласкаю каждую вершину по очереди и терпеливо жду момента, когда моя девочка сама попросит взять ее.

Сложно думать. Я вообще мало что соображаю. В голове бьется только одна упрямая мысль, но торопиться нет смысла. Она будет моей. Сегодня. Завтра. Всегда.

Холодные пальцы касаются моего лица.

— Я не думала, что ты можешь быть таким нежным. — Она смущена, но находит в смелость сказать: — Мне нравится…

Отводит взгляд, снова облизывает губы, в которые я впиваюсь и ласкаю до тех пор, пока она не начинает ерзать рядом со мной. А после и подо мной, вздрагивая и выгибаясь навстречу. Я трахаю ее языком, держась из последних сил. Я трахаю ее пальцем, думая, что еще мгновение, и выдержка подведет меня. И наконец, спустя время, шепча пошлости и ловя безумный, полный страсти взгляд, вхожу в свою малышку.

Она шипит. Плачет. Произносит мое имя и, цепляясь за спину, снова шипит.

Целую. Хоть и сам боюсь этих слов, но говорю, что люблю.

— Стас.

— Люблю тебя.

— Любишь? Но ведь прошло всего ничего…

Вытираю слезы с ее глаз и повторяю:

— Мне хватило, чтобы понять. Слышишь, малышка? Я люблю тебя.

— Я же…

— Тшшш. Ты идеальная.

— Стас.

— Перестань реветь. Ты ведь сильная девочка!

— При тебе можно, — шмыгает носом.

— Да, — улыбаюсь, — при мне можно.

Она обвивает шею, сама толкается вперед, отнимая остатки моего разума, отдаваясь полностью и, несмотря на боль, доверяя до последнего. Наверное, оттого, мне впервые в жизни так хорошо. Наверное, потому я рад, что сегодня не отказался от нее, а отстоял свой выбор до “первой крови”. Наверное, поэтому, едва она засыпает в моих объятиях, я впервые, за все годы моей жизни, позволяю себе тоже пустить слезу.

Кажется, у меня появилась слабость. С пшеничного цвета локонами, большими карими глазами, пухлыми губами, чувственным телом, в котором нет изъянов, и упрямым характером. Она ведь до последнего будет держаться за “половую тряпку”, за статьи в интернете, за учебу, которая, возможно, ей уже не интересна и за мечту.

Я провожу рукой по щеке.

Ей щекотно, а мне смешно.

Но прежде, чем усну, я вновь целую, внезапно получая в ответ сонное бормотание:

— Стас, он упирается в живот. Убери.

Да уж.

— Как только, так сразу, — теперь уже точно смеюсь.

Глава 35. Сомнение

Вероника

Жарко. Я осторожно откидываю одеяло и продвигаясь к краю постели. Взгляд цепляется за широкую грудь, плечи и губы, один вид которых пробуждает неприличные воспоминания: развратные, но наполненные нежностью и… любовью? Без понятия, что нашло на Стаса. Вот только стоит вспомнить о произнесенных им словах, как на душе становится теплее. Возникает чувство наполненности. Я тоже кому-то нужна. И это вселяет едва не потерянную в последние дни уверенность.

— Не смей убегать. — Горячая ладонь ложится на мой живот, и я вздрагиваю. — Краснеть тоже не надо.

— Стас, я…

Он мягко хватает меня за руку и тянет обратно под одеяло, а все те же манящие губы касаются виска.

— По какому предмету сегодня пара?

— По физике…

— Сложно?

— Пф, — фыркаю я. — Это, конечно, не биология, но пятерка у меня заслуженная. Не стоит недооценивать свою женщину, Граф.

— Ммм…

Он улыбается и внезапно нависает сверху, смотря прямо в глаза. Точно так же, как этой ночью. Когда признавался в любви, ласкал мои ноги, руки, шею… О более интимных вещах вспоминать стыдно, хотя мало кто в наше время вообще стыдится сексуальных подвигов. Просто… Будь это лишь пара поцелуев и непосредственный половой акт, то я восприняла бы все с большим скептицизмом, встала поутру и спокойно ушла бы. Но когда мужчина исследует губами каждый сантиметр твоего тела, не оставляя ни единого шанса на загадочность, хочется прижаться к нему, наслаждаться теплом и уютом, принимать любовь.

Он знает меня всю. Даже такой, какой я себя не видела. И это смущает. Ведь мы должны находиться на разных полюсах. Две противоположности, север и юг, мужчина и женщина… А получается, что одно целое.

— Какая же ты красивая, — шепчет Стас и целует в шею. Пальцы невесомо касаются груди, словно пушинка щекочут кожу. Волнующе. Возбуждающе. — О, кто тут у нас такой смелый. — Он широко улыбается и прежде, чем я пойму, о чем речь, накрывает губами торчащий сосок.

— Стас, перестань, — смеюсь. — Мне надо на пару.

Он отвлекается на мгновение, но вовсе не для того, чтобы ответить на мое возмущение.

От легкого дуновения холодок проносится по коже. Влага, оставленная на бугорке заостряет чувства, и новое прикосновение ощущается слаще прежнего.

— Ты обязательно на нее пойдешь, но позже.

— Позже я опоздаю, — уже хохочу. — Щекотно! Остановись!

— Скажи. — Он снова смотрит в глаза. — На сколько по десятибалльной шкале у тебя развито чувство долга?

Я задумываюсь и отвечаю:

— Пожалуй, на девятку. А что?

— Отлично! Значит есть десятипроцентная вероятность, что ты не будешь упираться.

— В смысле? Что ты задумал?

В ответ он лишь ухмыляется и, не стесняясь, откидывает одеяло. Я не отворачиваюсь, провожаю его взглядом, смотрю на подтянутое тело и чувствую жажду. В горле пересыхает.

— Ты раньше занимался спортом?

— Бегом. Участвовал в любительских марафонах. — Он направляет в ванную, продолжая говорить. — Забросил после того, как начались конфликты с Аней. Хотя, может и раньше.

Упоминание бывшей задевает меня, но я не подаю вида. Тоже поднимаюсь с кровати, прикрываю наготу и, подождав, пока освободится ванная, юркаю внутрь. На душе вдруг становится гадко. Интересно, сколько еще он будет вспоминать о ней? Конечно, каждому нужно время, чтобы забыть, но разве так сложно сообразить, что мне неприятно слышать имя другой женщины после проведенной ночи?

Зажмуриваюсь и решаю об этом не думать. Люди приходят и уходят, но память остается. Мы можем претендовать на тело, завоевывать сердца, однако мысли по-прежнему будут во власти хозяина. Как и воля. В этом и заключается доверие. Здесь и ставится невидимая черта, которая позволяют человеку быть с тобой, но по-прежнему чувствовать свободу, наслаждаться комфортом и драгоценными для обоих минутами.