Мрачный взвод. Двенадцать дней Коляды

Светлана встретила их пирогами, кашей и байками о грядущих гаданиях. Под ее болтовню думать невозможно, пришлось кивать, хотя Варне все это не по душе. Каждую зиму девки в деревнях и селах взывают к нечисти, а потом они, Взвод и Полк, весь год разбираются с последствиями. Кошмар начинается с Велесовых дней и продолжается до девятнадцатого января.

После еды Варну разморило – так в сон клонит, невозможно противиться. Извинилась перед хозяйкой, ушла в комнату, забралась под одеяло пуховое и зевнула. Так сладко, как здесь, она еще никогда не спала. Дарий вошел следом, сел на пол, спиной облокотился на кровать.

– Завидую тебе, – сказал он. – Когда еще шанс представится на такой перине поспать.

– Ложись. – Варна подвинулась и откинула одеяло. – Давай, давай, не робей.

– Все мертвечиной провоняет.

– Люди они зажиточные, не отстирают – новое купят. Ты их дочь нашел, думаешь, станут дурным словом тебя вспоминать?

– Твоя правда.

Скинул жилетку, остался в подвернутых штанах и рубашке, робко потрогал перину, покачал головой, словно удивившись тому, насколько она мягкая, и лег. Варна накрыла его одеялом и отметила, что он даже зажмурился от удовольствия.

Пахнет от него плохо – скоро придется проводить ритуал. Несколько недель после обряда запаха почти нет, только едва заметный аромат жухлой травы и прелых листьев. Но потом Дарий начинает источать миазмы смерти, разложения и тлена.

Варна закрыла глаза и ей показалось, что она находится на кладбище.

– Тебе неприятно, – тихо сказал он.

– Вовсе нет.

– Меня не обманешь. Твои мысли звучат не так, как слова.

Можно не отвечать – он чувствует все, о чем она молчит. Что тут скажешь? Все, что их связывало, превращается в прах. С каждым днем нить, что тянется из детства, истончается. Они рядом и одновременно невероятно далеки друг от друга. Дарий погружается в себя, все чаще уходит куда-то по ночам. В такие моменты Варна чувствует, как натягивается их связь, будто он испытывает ее на прочность, отходя все дальше и дальше. Иногда боль становится невыносимой.

– Я все равно рада, что ты со мной. – она перевернулась на бок и посмотрела на его бледный профиль.

– Конечно, одна ты бы давно сгинула.

– Разумеется.

Он улыбнулся. Кожа на сухих губах натянулась и треснула.

– Коляда молода! Летел сокол, коляда молода! Через батюшкин дворок, уронил сапожик! 11

Толпа ряженых пробежала мимо, задорно улюлюкая. Варна проводила их взглядом, пропустила в дом молодую девушку и закрыла дверь. Василий увел Дария, клятвенно заверив ее, что они будут неподалеку.

11

Народная колядка.

– Негоже мужикам мешать бабским гаданиям, – сказал он. – Ничего дурного с твоим другом не случится, выпьем самогона, потравим байки страшные, а вы давайте, помогите молодым суженого отыскать.

Дарий изо всех сил делал вид, что очень рад предложению Василия. Даже улыбку из себя выдавил, да только такую, что молоко в доме скисло.

– Все собрались? – Светлана окинула взглядом девиц разных возрастов и скомандовала: – Тогда вперед, пойдем в заброшенную баню!

– Там ж старик Олег помер, – пискнула совсем юная девчонка.

– Нельзя в жилом доме гадать, беду накличем. – хозяйка покрыла голову платком. – Давайте, девочки, полночь на дворе, самое время начинать.

– Хорошо, что охотница с нами, будет не так страшно.

Варна окинула тщедушную девицу взглядом и пожала плечами. Скорее всего, еще на подступах к заброшенной бане половина женщин струсит и попытается сбежать.

Ровным строем жительницы деревни пошли следом за Светланой. Ночь темная, непроглядная, за людьми длинные тени тянутся, последние ряженые разошлись по домам, вокруг тихо и жутко. Светлана пытается запевать песни, чтобы подбодрить и себя, и подруг, но последние подпевают с явной неохотой, кое-кто боязливо съежился, другие по сторонам поглядывают. Бледная девица прижалась к руке Варны, ее глаза округлились от страха и стали похожи на чудные блюдца.

Семья Василия долго нос воротила от местных и угораздило же их друзей заводить именно в Коляду. Разве объединяют людей гадания в заброшенной бане? Или надеются, что страх заставит их сплотиться?

Старая калитка заскрипела, когда Светлана попыталась ее открыть. К покосившемуся дому дорожку никто не чистил, все занесло снегом.

– Может, это знак? – тихо спросила одна из женщин.

– Не трусь, Мила! – притворно радостно ответила ей Светлана. – Давайте через забор перелезем.

Варна встала в конец очереди и едва не рассмеялась – закутанные в шубки и тулупы женщины выглядят как гусыни. Они смешно сучат ногами и валятся в снег. Кто-то начал хихикать, остальные подхватили и ночь перестала быть жуткой.

Не только баня оказалась заброшенной, но и весь дом. Крыша просела, черные провалы окон похожи на раскрытые пасти. Толпа гуськом прошла мимо, утопая в снегу.

Баня – место само по себе жуткое, «нечистое», а уж заброшенная и того хуже. Варна потянулась к мечу, это заметили идущие рядом девушки и отошли от нее на несколько шагов.

– Первая войду. – она нагнала Светлану.

– Думаешь, там завелось что-то? – шепотом спросила женщина.

– Надеюсь, что нет, а там посмотрим.

Взяла лампу, открыла скрипучую дверь и вошла. Пахнет приятно – хвоей, срубом, никакой сырости или гнили, будто баню только сложили. В углах пусто, тени не шевелятся, в позабытых прежним хозяином ведрах нечисти тоже не оказалось.

Женщины вошли, засуетились, из корзинок достали свечи, клубки, красивое зеркало на подставке, вскоре баня превратилась если не в уютное, то в очень приятное место.

– И совсем не страшно. – Светлана начала распускать волосы. – Давайте, давно пора начинать. И ты тоже.

Варна нехотя расстегнула пояс и начала распутывать косу. Обычаи есть обычаи, никуда от них не деться. Крест тоже снять надо, да только тот, что ей от Свята достался, гаданиям не помешает – нет в нем ничего божественного, подделка, языческий оберег, позволяющий ей на святую землю ступать без страха.

– С зеркал начнем, как думаете? – глаза Светланы блестят.

– Да хоть бы и с них, – вслух согласилась та, которую она назвала Милой.

Общими усилиями установили два зеркала друг напротив друга, поставили по обе стороны свечи. Лампу и факелы пришлось вынести в предбанник, чтобы их свет не мешал.

– Меж зеркалами – двенадцать коридоров, – заговорщицким тоном сказала Светлана, – через один из них суженый явиться может. Но нельзя допустить, чтобы он в наш мир вышел, как лицо разглядите – сразу кричите «чур сего места!», а я платок накину на зеркало.

– А петуха-то вы с собой не взяли? – Варна села на лавку, поставила на нее одну ногу и положила подбородок на колено.

– Зачем? – удивились девицы.

– Чтобы кричать заставить, если что не так пойдет. В месте, откуда я родом, делали так. Вы же знаете, кто вам в обличии суженого явится?