Муниципальная ведьма - 1

– Успокойтесь, пожалуйста, - попросила его Карина.
– Вам нельзя нервничать.

– Как тут можно оставаться спокойным?
– возопил Мэрский, но уже намного тише.
– Вот скажите мне, что это такое на полу? Что это за стоптанные вонючие тапки? Вы - уборщица, так уберите их на помойку, где им самое место!

Она с брезгливой миной схватила мои любимые тапочки и собралась их куда-то нести, но когда я прошептала ‘Ква!’, содрогнулась и незаметно для Мэрского отправила их под стол, после чего трижды перекрестилась.

– И ещё, Елена Михайловна, я вас просил ходить на работу в брюках! И что же я вижу? А вижу я вас в мини-юбке, и, как следствие, ваши ужасные ноги!

– Нормальные у неё ноги, - рыцарски вступился за меня Митяй.
– Только слишком бледные, ну, так зима же, какой тут загар?

– Бледные?
– удивился Мэрский.
– Как ты это заметил? Под колготками же не видно.

– А я её без колготок видел. Она переодевалась.

– Прекратите обсуждать мои ноги! Вы сами сказали, что дресс-кода здесь нет!

– Ладно уж, раз дресс-кода нет, можете ходить без брюк, без юбки, без колготок и даже без…

– Вы опять разнервничались, - отметила Карина.

– Да, действительно. В общем, одевайтесь, как хотите. И переодевайтесь тоже перед кем хотите. Лишь бы с работой справлялись, остальное уже не так важно. А ну-ка, продемонстрируйте нам свою магию. А то грозить превращением в жабу любая может, для этого достаточно только иметь язык и уметь им трепать. У большинства женщин проблем с этим не бывает. А вы докажите, что это не пустая болтовня!

– Запросто. Эне, бене, раба, - начала я.

– Нет! Не надо!
– не обманув моих ожиданий, испуганно закричала уборщица.

– И вправду, не нужно, - поддержал её Мэрский.
– Жабой-то вы её сделаете, тут я даже ни секунды не сомневаюсь, а вот обратное превращение может не получиться. И тогда нас ждут разнообразные проблемы, наименьшая из которых - чем жабу кормить зимой. Давайте лучше вы меня введёте в транс. Только, естественно, не в гипнотический, а в магический.

Разницы между двумя трансами я не понимала, а потому сразу перешла к чтению заклинаний. Авось что-то, да получится.

– Транс, альянс, Минтранс!

– Как так можно?
– скривился от отвращения Мэрский.
– Что это за рифма такая, транс - Минтранс?

– Транс, фаянс, пасьянс!

– Не действует, - ухмыльнулся он.
– Потому что я заблокировал ваши способности, направленные на введение людей в магический транс.

– Так нечестно!
– заявила я.

– Глупости! В случае чего, вы должны спасти город от наводнения, даже если какой-нибудь злой колдун вас заблокирует. Вы должны уметь снимать блокировку или прорываться сквозь неё! Иначе грош вам цена, как ведьме!

Я решила, что полностью заблокировать мою прежнюю, бухгалтерскую сущность Мэрский не мог, потому вторую рифму взяла из жаргона бухгалтеров.

– Транс, баланс, брейк-данс!

С лица Мэрского сползла наглая ухмылка, оно вообще окаменело. Взгляд стал совершенно бессмысленным, губы сжались. Постояв несколько секунд неподвижно, он начал бить чечётку, размахивая при этом руками на уровне груди.

– Ну, ни фига себе!
– высказался Митяй.
– А это верхний или нижний брейк?

– Ква!
– заявила перепуганная уборщица.

– Это, мне кажется, не брейк-данс, - с сомнением произнесла Карина.
– Больше на степ похоже.

– Нет, скорее, лезгинка, - решила я, тоже без особой уверенности.

Услышав мои слова, Мэрский немного изменил ритм чечётки, а взмахи его рук стали более акцентированными.

– Молодая грузинка потеряла резинку!
– запел он, неимоверно фальшивя.
– Асса! Асса!

– Действительно, лезгинка, - согласилась со мной Карина.
– Только, Леночка, Мэру вредно столько танцевать. Верни его в нормальное состояние, пожалуйста.

– Не хочу. Ему не нравятся мои ноги. Я обиделась. Да и немного физических нагрузок ему не повредит.

– Асса!
– с энтузиазмом подтвердил Мэрский.

– Очень тебя прошу! Верни его в нормальное состояние, и пусть перестанет петь и танцевать. Он же этого совершенно не умеет.

Я и сама понимала, что это безобразие рано или поздно придётся прекратить.

– Очнуться! Стоять! Заткнуться, - заклинание я завершила первой попавшейся рифмой, которая оказалась нецензурной.

Мэрский замер на несколько секунд, потом его лицо приобрело осмысленное выражение, и он принял естественную позу, опустив руки.

– Неплохо, - похвалил он меня.
– Вижу, магией вы действительно владеете, не очень, но тем не менее. Для защиты города от наводнений этого достаточно. Только не пойму, зачем вам понадобилось называть меня женщиной непристойного поведения, да ещё и при подчинённых?

– Я не это имела в виду. Это, в общем, слово-паразит…

– Неопределённый артикль, - пояснил Митяй.

– Так, а вы тут что делаете? Всем работать! И ни слова о том, что вы видели и слышали! Вам же, уважаемая Елена Михайловна, я настоятельно рекомендую не употреблять в рабочее время ненормативную лексику, ни в прямом её значении, ни с целью связки слов. Женщина, особенно сотрудница муниципалитета, должна изъясняться культурно, даже если у неё отвратительные ноги, а она выставляет их напоказ.

Все ушли, а я решила от обиды поплакать. Села за стол и уткнулась лицом в ладони. Но тут некстати вспомнился танцующий лезгинку Мэрский, и плакать перехотелось.

***

О танцах в моём кабинете сотрудники узнали во всех подробностях ещё до обеда. Мэрский распорядился никому не говорить, но вряд ли сам надеялся, что приказ исполнят. Карина, быть может, и промолчала, но уборщица и Митяй - уж точно нет. Они оба выглядели так, будто взорвутся изнутри, если ни с кем не поделятся увиденным.

Уже через полчаса после их ухода ко мне в кабинет стали один за другим заглядывать коллеги. Каждый из них ошибся кабинетом, и у каждого лицо выражало смесь страха и любопытства. Я не сомневалась, что здание гудит от сплетен, в центре которых моя персона. Когда я зашла в столовую, там наступила такая тишина, что лязг чьей-то упавшей вилки прозвучал набатом. Пока обедала, постоянно ловила на себе настороженные взгляды, а когда перехватила взгляд какого-то мужчины, бедняга сразу же подавился и долго откашливался.