Муза Диониса

– О чем вы согласились? – спросил Женя, входя на кухню.

– Твоя мама согласилась поучить меня готовить, – объявила Марина.

– Это правда?

– Да, Женя, правда. А что делать? Кстати, котлеты готовы, можно садиться есть.

Ужин прошел достаточно напряженно. Анна видела, что ее присутствие нервирует молодых, они не знают, как себя вести. Да и ей самой было неудобно. Но что же делать – забыть, пусть даже на время, что у нее есть сын? На это она была неспособна.

Анна ковыряла вилкой котлету и думала о том, как вести себя в этой непростой ситуации. У нее все отчетливей вызревало решение, что она должна поступить нетрадиционно. Женя ждет от нее привычных слов негодования, он даже удивлен, что они еще не произнесены. Она несколько раз ловила на себе его недоумевающие взгляды. И если она оправдает его ожидания, то тем самым еще больше отдалит от себя. А он и так ушел дальше почти некуда. Еще несколько шагов и, как говорят в авиации, будет пройдена точка возврата. Он уже никогда не вернется к ней.

– А почему мы не пьем вина? За встречу. Или у вас нет вина? Не поверю.

– Ты предлагаешь выпить вина? – недоверчиво спросил Женя.

– Да, предлагаю. А что тут такого? Бокал хорошего вина поднимает настроение. Так у вас есть вино?

Выпитое вино, в самом деле, подтопило немного лед, сковавший было кухню. Женя был заинтригован поведением матери. Именно этого она и добивалась.

– Вы наелись? – спросила Анна.

– Да. Спасибо вам. Вы сделали очень вкусные котлеты, – отдала должное ее кулинарным талантам Марина. – Я так никогда не сумею.

– Сумеешь, – заверила ее Анна. – Это совсем не сложно. Пойдемте в комнату.

Мать и сын сели рядом друг с другом. Марина осталась на кухне – то ли из деликатности, то ли по делам. В любом случае, Анна была ей благодарна. Она хотела поговорить с Женей наедине.

– Знаешь, что я думаю, Женя? Мы с отцом совершили большую ошибку. Надо было тебя еще раньше отделить от нас. В твоем возрасте это совершено естественно – жить отдельно.

От изумления сын едва не свалился со стула.

– Ты это говоришь серьезно?

– Ты же знаешь меня, я всегда говорю то, что думаю.

– Но раньше ты думала совсем по-другому.

– Я не учитывала всех обстоятельств.

– И каких, можно узнать?

– Ну, конечно, можно. Ты молод, у тебя кипит кровь, а с нами ты не можешь вести такую жизнь, какую тебе хочется. И это тебя угнетает.

– Мама, ты ли это говоришь? Не вселился ли в тебя добрый волшебник?

– Добрый волшебник, к сожалению, не вселился. Иначе бы я попросила у него для тебя квартиру. Но я переосмыслила некоторые свои позиции в жизни. Против природы не пойдешь.

– А мне всегда казалось, что ты как раз этим и занимаешься. И хотела бы, чтобы я пошел по тому же пути.

– В чем-то ты, наверное, прав. Но, идя на поводу у природы, совсем не обязательно при этом проявлять разнузданность. Ты меня понимаешь?

На лице сына появилось странное выражение. Анна встревожилась, что протянувшаяся между ними тоненькая ниточка может сейчас оборваться.

– Впрочем, я уверенна, ты способен самостоятельно во всем разобраться. Но иногда человеку, чтобы это сделать, надо пройти через разные испытания. Ведь правда? – с надеждой спросила она.

Женя посмотрел на мать и кивнул головой. Впрочем, не совсем уверенно.

Анна решила, что будет лучше всего, если она закончит беседу. Для первого раза достаточно. Иначе в какой-то момент он может перестать ей верить и станет думать, что она все это говорит с одной целью – вернуть его доверие. А сама мыслит совсем не так.

– Приходите с Мариной в гости. Мы же не чужие, – пригласила она.

– Придем, – пообещал сын. Однако в его голосе прозвучало сомнение.

– Ну, тогда я пойду. Рада, что у тебя все в порядке.

Она двинулась к выходу. Перед тем, как уйти, Анна поцеловала сына. Она шла по улице, чувствуя, как ей стало немножечко легче.

Глава 16

Когда Анна пришла на работу, то ей тут же сообщили, что ее разыскивает Кулаков. Она направилась к его кабинету.

Прокурор встретил ее непривычно сдержанно. Он как-то странно посмотрел на нее и снова углубился в свои мысли. Даже когда она села напротив него, он не сразу начал разговор.

– Ты чего так поздно на работу приходишь? – огорошил он ее неожиданным вопросом. Еще никогда эта тема не всплывала в их разговоре.

Анна почувствовала обиду.

– Кажется, вам известно, что я не нарушаю дисциплину. Я занимаюсь делом Миловидова. И встречалась с нужными мне людьми.

– И как прошла встреча?

– К сожалению, без большого результата. Многие не желают откровенно разговаривать.

– А что ты хочешь? – вдруг раздраженно буркнул Кулаков. – Где найти дураков, которые будут сами себя оговаривать?

– Наша задача их искать. А тех, кто не хотят быть откровенными со следствием, мы должны заставлять делать признания.

– Да, это ты верно говоришь, – как-то невнятно промямлил прокурор.

Анна недоумевала: что это с ним? Он не похож на самого себя.

– Вот что я стал в последнее время думать: а не поторопились ли мы с делом Миловидова?

Анна невольно насторожилась. Предчувствие говорило ей о том, что что-то произошло.

– В каком смысле поторопились, Андрей Валентинович? Преступления налицо.

– Есть такая умная пословица: каждому овощу свое время. Это дело политическое. Вот я думаю: пришло ли ему время?

– Если, как вы говорите, это дело политическое, то его тем более следует довести до конца. Когда криминал соединяется с политикой, это представляет особую опасность для общества. Не вам мне разъяснять такие азбучные истины.

Кулаков молчал. Он хмуро смотрел перед собой, словно боясь взглянуть на Анну. Ей на память пришли слова губернатора о давлении, которое будет оказываться на прокуратору в связи с делом Миловидова. И вот, судя по всему, она видит результат этого давления.

Анну захлестнуло негодование. Нельзя же быть таким слабовольным! Кто-то на него надавил, а он уже готов поднять руки кверху. Разве это прокуратура, разве это прокурор?

– И что вы хотите от меня непосредственно, Андрей Валентинович?

Этот вопрос заставил Кулакова все же поднять на нее глаза. И она прочитала в них муку. И сразу же негодование на него испарилось. Он – слабовольный, а потому несчастный человек. И сейчас действует и против своего желания и против своих убеждений. Для него, в самом деле, лучший вариант – поскорее уйти на покой.

– Почему бы тебе не передать это дело другому следователю? И забыть о нем.

– И кому конкретно?

Кулаков налил из графина воды и выпил.