Муза Диониса

Конечно, тот опыт, что она получила, дался ей нелегко; ничего подобного в своей жизни она и близко не совершала. И теперь придется платить по счетам за все, что она натворила. Скорее всего, в ближайшее время ей будет очень не просто со всех точек зрения. Но она должна быть готова ко всему, в том числе, и к самому худшему. Хотя, Анна вдруг поймала себя на том, что не может точно определить, какие последствия будут для нее самыми худшими.

Подчиняясь какому-то импульсу, она вернулась в комнату и села на кровать. Миловидов все так же спал, и не было никаких признаков, что он скоро пробудится. Он лежал голым, и Анна могла без всяких помех рассматривать его обнаженное тело. Тело, которое она так полюбила, которое приносило ей столько бесконечных наслаждений.

Ей страстно захотелось погладить его, прикоснуться к самым соблазнительным местам. Невольно рука потянулась к нему. Но в последний момент Анна себя одернула. Пусть он спокойно спит, а ей пора привыкать к иной реальности.

Она легла рядом с ним, но при этом, сохраняя дистанцию, чтобы даже ненароком не коснуться Миловидова. И тем самым потревожить его и себя.

Удивительно, но она заснула. А проснулась от того, что Миловидов тряс ее за плечо. Она открыла глаза.

– Ты, кажется, решила сегодня спать весь день, – сказал он своим обычным весело-насмешливым тоном. – Мы еще даже не завтракали, а большинство людей уже давно пообедали. Я хочу есть, как голодный тигр.

– Я – тоже, – ответила Анна. Она, в самом деле, почувствовала сильный голод.

Внешне этот день, вернее то, что от него осталось, протекал, как обычно. Они пошли пообедать в расположенный поблизости ресторан. Разговор во время еды был самым обычным, разве что более вялым, чем всегда. Да и Миловидов в целом не отличался от того Миловидова, к которому она привыкла, он смеялся и шутил. И все же она чувствовала, что в нем пребывает какое-то столь несвойственное ему беспокойство.

За годы работы следователем она выработала в себе большую чуткость к различным внутренним состояниям человека. И сейчас ощущала, как что-то происходит в нем, его такие живые яркие глаза вдруг мутнели и становились неподвижными, как выключенный из сети прибор. И хотя это продолжалось какую-то секунду, Анна успевала зафиксировать этот момент. Она прекрасно понимала, что для беспокойства у него более чем достаточно оснований. И даже его всегдашняя уверенность в собственной непогрешимости начала давать первые сбои.

Но Анна шестым чувством понимала, что хотя времени у них оставалось всего ничего, время для решающего разговора еще не пришло. Миловидов еще не определился, он пытается понять, что ему делать. И, судя по его реакции, никак не может принять окончательного решения.

Ей было даже жалко его, так как она хорошо сознавала, в какой отчаянно непростой ситуации он оказался. И выбраться из ее дебрей будет ему сложней, чем Тезею из Лабиринта Минотавра даже с помощью нити Ариадны.

После обеда они направились на пляж, устроились на шезлонгах. Солнце начало уже клониться к закату, а потому не обжигало, как в первой половине дня, а мягко и нежно ласкало. Анна испытывала огромное удовольствие, подставляя тело под поток солнечного излучения. Ей было грустно оттого, что завтра самолет унесет ее из этого рая. Невольно она повернула голову в сторону Миловидова и встретилась с его взглядом.

Судя по выражению его лица, он давно наблюдал за ней.

Она кожей ощущала, как накаляется атмосфера. Теперь она догадывалась, что Миловидов готовится к решающему бою. К бою, от которого будет зависеть ее и его будущее.

Развязка наступила вечером. Они лежали рядом на кровати в своем номере, но в отличие от того, что было в предыдущие дни, любовью не занимались. Каждый словно бы ждал, что скажет и сделает другой.

Первым не выдержал Миловидов. Внезапно он вскочил с кровати и стал ходить по комнате.

– Ты помнишь, что завтра кончится срок нашего пребывания здесь? – воскликнул он.

– Неужели ты полагаешь, что я такое могу забыть?!

– Тогда почему ты молчишь?

– А ты? – Анна села на кровати.

– Я думал… – Но что Миловидов думал, он так и не сказал. – Поехали.

– Куда?

– Да какая разница?! – воскликнул он. – Вечно ты задаешь один и тот же глупый вопрос. Поехали и все.

Анна решила, что сейчас не тот момент, когда стоит изображать из себя следователя и допытываться, куда он намерен ее везти. Хотя ситуация этого требовала, как никогда. Мало ли что способен он выкинуть.

Она встала и начала одеваться.

Миловидов привез ее в ресторан «Дионис», тот самый, с которого и начались их приключения на этом острове. Они сели за столик и к ним тут же подошел Георг. Он широко улыбнулся Анне, а затем ей подмигнул. И она вдруг почувствовала всей кожей, что краснеет. В памяти сами собой воскресали яркие картинки того, чем они занимались с метрдотелем в номере гостиницы. Ее окатил кипяток жгучего стыда. Хотя она была уверена, что еще вчера отнеслась бы к этим воспоминаниям вполне спокойно. Кажется, она возвращается в свой прежний облик.

– Сделай все по лучшей программе, – сказал ему Миловидов. Георг кивнул головой и отошел, снова перед этим бросив красноречивый взгляд на Анну.

Через минуту на столе появилась бутылка вина. Официант разлил его по бокалам. Но вопреки обыкновению Миловидов не стал пить.

– Мы не можем больше откладывать решение нашего вопроса ни на минуту, – решительно произнес он.

Анна согласно кивнула головой, в этом вопросе она была целиком солидарна с Миловидовым.

– А я и не собираюсь это делать.

Он выжидающе посмотрел на нее. Но она молчала.

– Понятно, – мрачно протянул он. – Так что ты хочешь от меня?

– Что бы ты вернулся со мной.

Он засмеялся, но не как обычно весело и беззаботно, а зло и саркастически.

– Что-то подобное я и ожидал услышать. На большее твоей фантазии не хватает. Тебе хватило двух недель и ты снова намерена вернуться в свое ужасное существование.

– Оно не ужасное, – поправила его Анна.

– Как же, понимаю, ты человек долга. Долг для тебя – превыше всего.

– Долг – только следствие.

– Вот как? А что за в таком случае основа?

– Жизнь.

– Эта твоя скучная, убогая жизнь?! – Миловидов, наконец, выпил стакан вина, не предлагая Анне присоединиться к нему. – А хочешь, я тебе кое-чего расскажу?

– Конечно.

– Тогда слушай, дорогая. Я все свое детство провел в маленьком зачуханном заполярном поселке на берегу моря, в котором нельзя было купаться даже в самые жаркие дни. Мой отец был военным, он служил в части, которая обслуживала баллистические ракеты. Каждое утро он уходил на дежурство. Однажды я спросил его, в чем заключается суть его работы. Его ответ поразил меня до глубины души: моя задача заключается в том, чтобы сделать все возможное, чтобы ракета не выстрелила, когда в этом нет необходимости. Я долго пребывал под впечатлением от его слов; что это за работа, – недоумевал я, – если ее цель в том, чтобы ничего бы не случилось? Уже тогда, будучи маленьким мальчиком, я смутно ощущал нелепость и бессмысленность происходящего. Меня не покидало представление, что суть любой работы заключается прямо в обратном, чтобы происходило всего как можно больше.

Я всей душой ненавидел наш поселок, скучный и убогий до омерзения, как будто бы специально созданный для того, чтобы сделать жизнь невыносимый. Каждый день я видел одни и те же дома, одни и те же лица. Даже одних и тех же кошек и собак, знал их все по кличкам. Сначала я не понимал, что моя мать, которая родилась в Санкт-Петербурге, мечтает вырваться отсюда. А вот отец был абсолютно счастлив; каждый день он спускался в свою шахту, где все повторялось то же самое, как зеркальное отражение. Ничего нового. И так могло продолжаться не одно десятилетие. И по мере того, как я взрослел, я проникался все большей ненавистью ко всему, что меня окружало.