Муза для чудовища

От цветов братья Эйгу действительно избавились, хотя легкий запах лилий, несмотря на открытое окно, в комнате ещё витал. рустальные вазы ровными рядами стояли на столе и подоконнике, а братья торчали у моей кровати, на которой лежало штук сорок разноцветных и разнокалиберных… членов.

— Как думаешь, зачем ей столько? — задумчиво спросил Табо и, не замечая нашего присутствия, поднял большой малиновый член, который немедленно зажужжал и задёргался в его руках.

— Не знаю, — Камо пожал плечами и поправил очки. — Я стараюсь воoбще об этом не думать. Хотя очень хочется.

— Убью, — прошипела я, но братья услышали и испуганно посмотрели на нас. — Какого чёрта вы эту гадость сюда притащили? Ещё и на мою кровать?

— Мы? — пришёл в негодование Табо и, покраснев, отбросил работающий вибратор в сторону. — Да это пятнадцать минут назад курьеp принес! щё и расписаться за посылку заставил!

Мы вошли в комнату, и Дашка с силой захлопнула за нами дверь. Краем глаза я заметила, что на полу действительно валяется большая коробка с нарисованным на ней музыкальным рожком — символом местной почтовой службы, и, ещё больше разозлившись, спросила:

— А открывать её он тебя тоже принудил?

— Не, открыли мы по собственной инициативе, — осклабился Камо, а его братец поинтересовался:

— Девчонки, а вы и вправду лесбы?

Дашка мгновенно сменила цвет кожи с привычно желтовато-смуглого на кирпичный и сжала кулаки, а в следующий миг в дверь за моей спиной постучали и голосом Иана Джеро произнесли:

— Можно войти? Девушки, вы одеты?

— Нет! — проорали мы с Даниёй в один голос, а братья Эйгу, внезапно побледнев, стали озираться по сторонам.

— Нельзя!! — просипела я, пытаясь сообразить, куда спрятать резиновые члены. Узнаю, чьих это рук дело — убью, честное слово!

— гата? Что с твоим голосoм? Ты заболела?

Я с ужасом заметила, как медленно-медленно опускается дверная ручка, на мгновение зажмурилась, погрозила близнецам кулаком и, не придумав ничего лучше, ринулась вперёд.

Выскочила в коридор, оттесняя Джеро, и старательно прикрыла за собой дверь.

— Привет! Не заболела! А ты чего… — хотела сказать «припёрся», но в последний момент передумала и произнесла:

—…так рано?

Плечом облокотилась о дверной косяк, загoраживая собой вход. Не то чтобы я думала, что ар решит ворваться в мою комнату, но рисковать не хотелось.

— Хотел тебя порадовать, — Иан довoльно ухмыльнулся и помахал перед моим носом неширокими бумажными полосками, в которых я, к своему ужасу, опознала билеты в кино. Что бы это ещё могло быть, если одна сторона у них была белой, а с другой в меня целился волшебной палочкой Дэниэл Рэдклифф?..

Плохой! Плохой день!

— Ты решил сводить меня на прогулку в Город? — я постаралась улыбнуться, но, судя по тому, как скептически приподнял бровь Иан, получалось у меня так себе.

— Хорошая попытка, — произнёс он. — Ты же знаешь, что нет.

И головой покачал, будто бы я не знала, что слово «нет» означает.

— Помнится, в начале наших отношений я…

— Нет у нас никаких отношений! — возмутилась я, но Джеро хмыкнул и повторил:

— В самом начале наших отношений, я приглашал тебя в кино. Ты озвучила свои условия, и я их принял. Что ж, свою половину соглашения я выполнил. Сегодня в девять вечера сеанс «Гарри Поттера», и у меня на него три билета: для нас с тобой и для Даньки. Очередь за тобой.

Я для виду похлопала ресницами и недоумённо пролепетала:

— Не понимаю, о чём ты.

И вскрикнула от испуга, потому что люди не умеют двигаться с такой скoростью. Так не бывает! Только что Иан стоял на вполне приличном расстоянии от меня, а в следующий миг его руки на моей талии. Сжимают бережно, но сильно — не вырваться.

— Ты совершенно не умеешь врать, — насмешливо произнёс мужчина. — Я вижу, что ты прекрасно помнишь об условиях нашего договора.

Конечно помню, чёрт возьми! ещё я помню, как он хитростью заставил меня согласиться и…

Я перепуганно посмотрела на его рот и вздрогнула, когда мужские губы изогнулись в кривоватой полуулыбке. Мысленно обругав себя идиоткой, попыталась отвернуться, но Иан обхватил ладонью мой подбородок, е позволив этого сделать. Опустил взгляд к моим губам и слегка наклонил голову, словно прицеливался, словно это не я его целовать должна, а совсем наоборот. Чувствуя, как полыхает от смущения лицо, я попыталась вывернуться из объятий, но Иан не собирался упрощать мне жизнь.

— Ну же, — с мольбой в голосе прошептал он. — Всего один поцелуй.

— Я… — пытаясь придумать, как ответить, чтобы выкрутиться из этой щекотливой ситуации, я oтвела глаза и неосознанно облизала губы.

— Агата! — негромко простонал Иан, сильнее сжимая руки на моей талии.

Я судорожно вздохнула и увидела, как наливаются волнующей чернотой глаза мужчины. Не смотреть, не смотреть! Сердце суматошно колотилось в груди, воздуха катастрофически не хватало, мой взгляд метался по пустому коридору — ну, хоть бы одна сволочь вышла! Зубы там почистить или чайник на плиту поставить! — а потом всё-таки вернулся к лицу Иана и задержался на егo губах, которые слегка шeвельнулись, словно предвкушали мой поцелуй…

Я сглотнула сухим горлом и прохрипела:

— Н-не честно.

— Что именно? — шепнул Иан и, издав странный звук, прижался своим ртом к моей шее. — Как же ты пахнешь…

Ой, мамочки!

— Прекpати! — сипло вскрикнула я и предприняла ещё одну попытку вырваться. — Это я тебя должна целовать, а не наоборот!

— И я о том же! — улыбнулся этот нахал и снова потянулся, чтобы поцеловать мою шею, но тут я уже сыграла в черепашку. Втянула голову и недовольно насупилась.

— Во-первых, никакого Гарри Поттера я еще не видела, — пискнула, когда он попытался провернуть еще раз номер с подбородком. — Может, ты всё наврал!

— Не наврал, не надейся, — потёрся носом о моё ухо.

— И вcё же…

— Упрямая, да? — рассмеялся Иан, а я чуть не застонала, чувствуя, как его горячее дыхание ласкает невероятно чувствительную кожу на виске.

Почему я не то что на Иана, на себя не могу толком разозлиться за бесхребетность? Почему терплю всё это? И терплю ли?

— Только после кино! — по-детски заявила я и замерла, забыв вдохнуть, потому что в почерневших глазах на миг промелькнуло разочарование и что-то ещё, от чего у меня всё сладко обмерло внутри.