Муж, которого я забыла

— Класс, — бурчу под нос.

Эта женщина — просто королева утешений! Мягкая, деликатная, трепетная, настоящий заботливый врач! И ещё миллион определений, которые физически невозможно применить к Гординой.

Возле клиники меня ждёт Денис. Не представляю, как ему удаётся проводить со мной так много времени, но на проблемы с работой он не жалуется, вызывается постоянно возить меня из нашего тихого пригорода и обратно, хотя я и пообещала ему, что не сбегу и не стану жаловаться окружающим на свою проблему. Даже намекнула, что бежать мне некуда, раз сама продала свою квартиру ещё в августе прошлого года. Но он совсем не улыбнулся и свободы мне не предоставил.

Стоило мне только кинутся ему на шею, как в сумочке затрезвонил телефон.

— Да? — Неуверенно спрашиваю я у абонента с незнакомым номером.

— Лукерья Лукьяновна Акманова? — Вежливо интересуется мужчина.

— Да, это я, — Нахожу взглядом глаза мужа, пугаясь и одновременно успокаиваясь. — А вы кто?

— Лукерья Лукьяновна, меня зовут Даниил Филатович Заруцкий, я адвокат Лукьяна Родионовича Цемского, вашего отца. Сожалею, но у меня плохие новости. Ваш отец скончался сегодня ночью…

— Что там, Луковка? — Спрашивает Денис. Очевидно я поменялась в лице.

— Папа умер, — шепчу я ему, и он удивлённо вскидывает брови.

Я и сама удивлена, если не сказать, что в глубоком шоке — своего отца я не видела ни разу в жизни.

— Вы должны приехать завтра на оглашение завещания, так как входите в число наследников моего клиента.

— Да, конечно… — Рассеянно киваю я. — Диктуйте адрес.

В богатом интерьере юриста Заруцкого за круглым столом собрались около пятнадцати человек. Если бы не Денис, я бы ни за что не осталась сидеть среди них, но он остаётся рядом, держит меня за руку, и я почти не обращаю внимания на злые взгляды некоторых из собравшихся.

Я не успеваю отслеживать реакции людей на строки завещания папеньки, но весь шквал эмоций обрушивается на меня именно в тот момент, когда Заруцкий озвучивает волю отца насчёт меня.

— Моей дочери, Голавлёвой Лукерье Лукьяновне, мои инвестиционный счёт и банковский счёт в банке «Тринити» и 54 % акций компании «ЭлАСи Логистик» — по достижении 21 года или после замужества, в зависимости, что произойдёт раньше.

— Это немыслимо! Отец рехнулся на старости лет! Он не мог оставить практически всё своё состояние незаконнорожденной девице, с которой никогда не общался! — Взрывается ухоженная женщина чуть за тридцать. Или за сорок.

Она из той категории женщин, которые вовсю практикуют пластику и косметологию. Рядом с ней с недовольным видом восседает седовласая дама. Она брезгливо кривит губы, глядя на меня.

Здесь, в кабинете Заруцкого, сидят пять бывших жён моего отца и все его отпрыски.

Я и не представляла, что у меня так много живых родственников со стороны отца. Но только они не настроены дружелюбно. Готовы загрызть меня за дурацкую предсмертную волю отца, которого я не знала.

Меня воспитывала мать, но она скончалась от осложнения после пневмонии, когда мне едва исполнилось восемнадцать, и я осталась одна. Жила в нашей квартире, пока не узнала, что вышла замуж и продала квартиру каким-то людям.

У нас с мамой был банковский счёт, который регулярно пополнялся. Мы не бедствовали. Отдыхали заграницей. Одевались в хороших магазинах. Я никогда не задавалась вопросами, откуда у нас деньги, а мама никогда не рассказывала об отце.

Мама окружала меня любовью и заботой, исполняла все желания… В моём идеальном мире не было места для мужчины, который не стремился найти нас.

Сейчас я думаю, что, если он всю жизнь обеспечивал мою безбедную жизнь? Это же очевидно! Вдруг у него были причины избегать общения? И он не забыл обо мне перед лицом смерти. Если верить одной из моих сестёр, оставил мне целое состояние.

— Я считаю, что она должна написать отказ в нашу пользу, — визгливым голосом говорит очередная родственница. — Это нечестно. Она самая младшая, вообще не факт, что она — родная дочь нашего папы. Может, её профурсетка-мать нагуляла ребёнка и выдала за папашиного?

— Ага, — внезапно усмехается Акманов, — именно поэтому в её свидетельстве о рождении записан именно ваш отец, а так же имеются результаты ДНК анализа.

— А вы кто вообще такой? — Ухмыляется заплывший тучный братец лет сорока.

— А я — муж Лукерьи Лукьяновны, — очаровательно улыбается Денис. — Денис Сергеевич Акманов. Извините, знали бы заранее, непременно позвали бы вас на свадьбу.

— Даниил Филатович, разве он вообще имеет право здесь находится? — Взрывается очередная сухопарая дама.

— Да, Мила Юрьевна, разрешено.

— Даниил Филатович, — бросает ему Акманов, — у нас время на исходе, я предупреждал, что приём к врачу не удастся перенести.

— Да, конечно, — кивает он. — Лукерья Лукьяновна, позвольте, ваш паспорт и свидетельство о заключении брака.

Денис протягивает нужные документы, и я получаю несколько бумаг. Ставлю подписи, где необходимо.

И становлюсь владелицей баснословного наследства моего отца.

Чувствую, что ничего хорошего от этого не светит, но сомневаюсь, что Акманов позволил бы отказаться от причитающейся мне на основании завещания доли.

17

Всю дорогу до клиники я пытаюсь обдумать ситуацию, но, если честно, выходит так себе. Вдруг становятся слишком очевидными факты моей жизни, на которые я раньше не обращала внимание.

Например, как мать-одиночка, ни разу не поднявшая тему моего папеньки, безбедно существовала с дочерью на руках? С самого детства я никогда ни в чём не нуждалась.

Стоило мне увидеть игрушку, одёжку, да всё равно что, стоило чего-то захотеть, как у меня тут же это появлялось. Мама меня баловала. Сильно. Но я научилась ценить деньги, когда, учась в школе, услышала рассказы подруг, о том, как тяжело они зарабатываются.

Мне казалось это странным: моя мама работала по несколько часов в день, к моему возвращению всегда встречала горячим ужином. После школы я ежедневно посещала репетиторов, кружки, спортивные секции. Это тоже влетало в копеечку.

При этом мы часто путешествовали по городам России, Европы, отдыхали в Турции и Египте, часто выбирались в кино, театры и музеи.

Очевидно же, что у мамы была для этого устойчивая материальная база. Кто-то неслабо поддерживал её финансово. И, опять же, очевидно, что это был мой отец.

От папеньки у меня остались не только текущий счёт, новообретённое наследство и отчество, но и целый ворох вопросов, на которые, учитывая обстоятельства, я никогда не получу ответов.

— О чём задумалась, Луковка? — Врывается в поток моих мыслей Денис.