Муж, которого я забыла

— Поехали, Луковка, — Денис протягивает мне руку. — Посидишь в коридоре, пока я помогу Римме Германовне. Хорошо?

— Хорошо.

Мы вместе выходим из кухни, Денис тянет меня за руку, поторапливая, и я обращаю внимание на леденящий взгляд женщины. Ей не нравится быть здесь. Не нравится создавшаяся ситуация, в которой она вынуждена просить нашей помощи.

Я дружелюбно улыбаюсь ей, пока мы с мужем обуваемся.

— Вы тоже едете? — Спрашивает она, обращаясь ко мне.

— Да, моя жена тоже едет со мной, — бросает Акманов тоном, не терпящим возражений.

Женщина поджимает губы.

— Римма Германовна, возможно, у нас были какие-то проблемы и недопонимания в прошлом, я действительно не помню ничего из этого, но я не могу сидеть и ждать новостей дома, в полной неизвестности. Мне небезразлична ваша внучка, поэтому, пожалуйста, давайте закопаем на время топор войны. Нравится вам или нет, я еду с вами.

— Лукерья права, Римма Германовна, у нас просто нет времени на бессмысленные споры. — Поддерживает Денис.

Он не ждёт больше ни минуты, просто распахивает дверь, выпуская нас во двор.

Прямо перед моим носом на привычное место рядом с Денисом усаживается бабушка Лины, и я вынуждена сесть на заднее сиденье. Всю дорогу в салоне стоит напряжённая тишина. Мне мучительно невыносимо от этой тяжести. Хочется как-то разрядить обстановку.

— Лине стало хуже из-за простуды? — Меня прорывает. — То, что вы говорили? С ней уже такое случалось? Она же поправится?

— Денис, — тихо и обречённо говорит женщина.

— Что — Денис? — Глухо отзывается он. — Лукерья ничего не помнит. Вы могли бы быть к ней чуть более снисходительны.

— Я сейчас не могу думать ни о чём другом, кроме своей внучки!

— Ну, конечно, Римма Германовна, мы с Денисом всё понимаем. — Я подаюсь вперёд и касаюсь плеча женщины. — Простите мне мою несдержанность. Когда я переживаю, очень много болтаю. Я уверена, что всё обойдётся. Я буду молиться о её здоровье. И если вам понадобится любая помощь, вы обязательно обращайтесь к нам. Я могу сидеть с Линой, если нужен будет присмотр и уход. Да, Денис? Мы же поможем?

— Конечно, Лукерья. — Он бросает взгляд на нашу соседку. — Вы не стесняйтесь, Римма Германовна, моя жена может вам помочь с девочкой.

Женщина молчит, но я и не ждала, что она с распростёртыми объятиями примет мою помощь и мою дружбу.

В больнице Денис сажает меня на диванчик, а сам идёт с соседкой к посту медсестры, чтобы помочь узнать новости о состоянии здоровья Лины. Мне страшно, что ей может быть гораздо хуже, чем я думаю. Я ничего не знаю о инвалидах-колясочниках. Никогда даже и не думала, что Лина чем-то отличается от других людей.

Когда проходит уже сорок минут, а Денис или соседка не появлялись на виду всё это время, я решаюсь отправиться на поиски. В вендинговом аппарате беру два кофе — себе и мужу, и медленно иду по больничному коридору.

Неловко, ведь я даже не знаю фамилию соседей. Как узнать, где искать палату девочки?

Вдруг слышу из-за одной двери знакомые голоса.

— С ней всё хорошо. Не нужно накручивать себя. — Говорит Денис мягким, успокаивающим тоном. — Она проспит до утра. Это действие лекарств. Не обязательно сидеть возле неё.

— Я не оставлю Лину здесь одну. Ты тоже мог бы остаться, если бы оставил свою жену дома, — шипит в ответ Римма Германовна.

И почему эти слова из её уст звучат как ругательство?

— Моя жена имеет полное право находиться рядом со мной, — устало отвечает Денис.

— Наверно, поэтому ты оставил её где-то там одну, — в голосе женщины мне слышится усмешка.

— Она переживает, — вздыхает муж, — на самом деле переживает.

— И что толку с тех переживаний? Лина спит и не узнает, что она здесь. А сам ты её даже не позвал с собой…

— Достаточно! — Денис повышает голос. — Евангелина гораздо сильнее, чем ты привыкла считать. И Лукерья вовсе не такая, как ты о ней думаешь, мама!

— Лукерья-Лукерья-Лукерья! Я уже просто не могу…

— Хватит, мам. Просто хватит. Ева поправится. А Лукерья — моя жена. Ты ничего не изменишь, мама. Так что просто прекрати!

Сюрприз. Наши соседи… наши родственники! И, кажется, свекровь меня ненавидит. Отпадные новости!

От неожиданности я роняю стаканчик с кофе и чертыхаюсь.

А в следующий момент дверь открывается, и я встречаюсь с подозрительным взглядом своего мужа.

27

Акманов смотрит на меня. Я смотрю на него. В его взгляде живо мелькают эмоции. От удивления до паники. А у меня внутри — пустота и неуверенность.

Интересно, моя жизнь однажды вернётся в стабильное состояние? Пока она больше напоминает мне лавину, что несётся на всех парах с вершины горы. Чем ближе к низу, тем больший объём новой и пугающей информации сплетается в этом бардаке.

В запутанном, напоминающем бред сумасшедшего бардаке под названием «моя жизнь».

Судорожно втягиваю носом воздух и заставляю себя улыбнуться.

— Уронила, — шепчу сквозь подкатывающие слёзы. — Я тебя потеряла, думала, только принесу тебе кофе, но уронила. Мне, наверно, нужно найти санитарку, раздобыть тряпку и убрать тут всё. Как же неудобно получилось!

— Луковка, — Денис в два счёта оказывается около меня, — слышала, да?

Смотрит внимательно в ожидании ответа.

— Евангелина, — заставляю себя говорить. Это же очевидно — моё смиренное молчание приводит лишь к ещё большей запутанности! — Удобное имя, чтобы играть роль сразу двух людей, тебе не кажется?

Денис кривится. Ему не нравится такая постановка вопроса. А мне не нравится, что я чувствую себя обманутой. Снова и снова.

— Я запретил Еве беспокоить тебя, пока мы не поймём, с чем имеем дело. Я понятия не имел, что она ослушалась меня. Она скучала. Постоянно уговаривала меня рассказать тебе всё, но врачи запретили вываливать на тебя сразу такой объём информации… И я хотел бы защитить тебя, Луковка, правда. Но, кажется, у меня ничего не получается!

— Ты только и делаешь, что защищаешь меня! Даже от своей семьи спрятал… Или их от меня… Они… всё время были через забор от меня. И ты даже не намекнул, что эти люди — твоя семья!