Муж-незнакомец
Шрифт:
Непреклонная решимость в голосе Риса пронзила Сердце Эбигейл, словно удар шпаги.
– Мне будет недоставать вас, – сказала она.
Хотя слова эти сами по себе были правдой, небрежный тон, которым она их произнесла, являл собой чистейшую ложь. Мысль о бесконечной череде дней, которые ей предстояло влачить без Риса, без его прикосновений и неуемной жажды, повергала ее в ужас. Хотя ока всегда знала, что все это именно так и кончится, она оказалась неготовой переносить боль разлуки.
– Я вернусь к тебе, как только смогу, – тихо сказал он. Сердце в ее груди замерло и тут же бешено подскочило.
– Прошу прощения?
– Завтра
«Ситуацию».
– О Господи! – Эбби медленно побрела к ближайшей мраморной скамье и без сил опустилась на нее, не отрывая взгляда от своих стиснутых на коленях ладоней. С той самой минуты, как голос Грейсона прервал их поцелуй, она с ужасом ожидала такой развязки. То, что для нее было радостью и любовью, теперь обернулось для Риса пожизненной каторгой. Она не позволит ему принести себя в жертву, учитывая, как он удивлялся и возмущался, что его влечет к ней.
Эбби посмотрела на него, через силу заставив себя улыбнуться.
– Мне казалось, мы договорились подходить к нашему роману практично.
Рис нахмурился:
– Если ты думаешь, что я хоть раз поступил практично с тех пор, как мы с тобой встретились, то у тебя не все ладно с мозгами.
– Вы знаете, что я имела в виду.
– Положение изменилось, – резко возразил Рис.
– Но не для меня. – Она протянула к нему руки, но спохватилась и снова сжала их вместе. Стоит ей хоть чуточку проявить слабость, и он тут же заметит. – Наверняка лорд и леди Грейсон предоставят вам свободу выбора, если вы их попросите.
– Безусловно. – Рис скрестил руки на груди. – О чем ты говоришь?
– Я не хочу, чтобы вы за мной ухаживали, Рис.
Он задохнулся от удивления.
– Но почему, черт побери?
Она небрежно пожала плечами:
– Мы заключили соглашение. Я не намерена менять правила на этот счет.
– Менять правила?..
– Мне очень понравилось, как мы провели время вместе, и я всегда буду признательна вам за это.
– Признательна? – повторил совершенно сбитый с толку Рис, воззрившись на Эбби в глубоком изумлении. Ему страшно хотелось подойти к ней, схватить ее в объятия и пробиться сквозь эту глухую стену, внезапно выросшую между ними. Но это было слишком опасно. Очень велик был риск того, что он, не удержавшись, набросится и овладеет ею.
– Да, правда. – Она лучезарно улыбнулась, и это потрясло его.
– Эбби, я…
– Прошу вас! Не надо ничего говорить. – Поднявшись на ноги, она подошла к нему и коснулась пальцами его напряженной руки. Ее прикосновение обожгло его сквозь бархатную ткань сюртука. – Я всегда буду считать вас своим близким другом.
– Другом? – Рис прищурил гневно вспыхнувшие глаза. Тяжело вздохнув, он окинул взглядом всю ее – туго заплетенные темные волосы, бледно-зеленое платье-с высокой талией и глубоким вырезом, открывавшим нежные выпуклости грудей. Она была создана для него. Ничто в мире, даже то, что она его так неожиданно отвергла, никогда не смогло бы убедить его в обратном.
– Навсегда. Вы не откажетесь потанцевать со мной, когда мы в следующий раз встретимся?
Рис с усилием сглотнул. Ему хотелось так много сказать ей, о стольком спросить, в столь многом уверить… но все
эти слова застряли где-то там, внутри, за проклятым комком, заткнувшим ему горло. Неужели теперь, когда он влюблен в нее, Эбби привлекает только постель? Он отказывался в это верить. Ни одна женщина не смогла бы так таять в его объятиях, как она, если бы не испытывала к нему ничего, кроме дружеского расположения.Резкий смех невольно сорвался с его губ. Если это не заслуженная кара для заядлого повесы, то сам черт не знает, что это такое.
– Ну что ж, тогда простимся, – сказала Эбби, повернулась и пошла прочь с излишней поспешностью.
Озадаченный и подавленный, Рис тяжело опустился на скамью, еще сохранявшую тепло ее тела, и, упершись локтями в колени, уронил голову в ладони.
Нельзя позволить, чтобы все так и кончилось. Все его существо каждым своим затрудненным вздохом протестовало против утраты любви. Было и еще что-то, что он упустил, нужно было только, как следует подумать. Он познал достаточное число женщин, чтобы понять, что Эбби испытывала к нему глубокие чувства. Если это и не было еще любовью, то, безусловно, существовал способ превратить эти чувства в любовь. Раз Джерарду удалось повлиять на Изабеллу, должно и у него получиться с Эбигейл.
Глубоко погрузившись в свои мысли в попытке побороть охватившее его отчаяние, Рис не заметил, что уже не один на поляне, и опомнился только когда из-за дерева появился Джерард. Растрепанный, с сухими листьями в волосах, маркиз Грейсон выглядел весьма странно.
– Что ты тут делаешь? – проворчал Рис.
– Представляешь, во всем этом саду мне не удалось найти ни одной красной розы! Есть розовые и белые розы, даже розы оранжевого оттенка, но ни одной красной.
Зарывшись пальцами в волосы, Рис покачал головой:
– Это часть твоих ухаживаний за Изабеллой?
– А для кого же еще я стал бы это делать? – устало пробормотал Грейсон. – И почему только твоя сестра оказалась совсем не такой практичной, как я считал?
– Я убедился, что не стоит слишком переоценивать такое качество в женщинах, как практичность.
– Ого?! – Грейсон удивленно приподнял бровь и, подойдя ближе, принялся отряхиваться от пыли. – Полагаю, дела между тобой и мисс Эбигейл разворачиваются не вполне удовлетворительно?
– Очевидно, нет никаких дел, – сухо ответил Рис. – Я всего только «близкий друг».
Грейсон поморщился:
– Господи помилуй!
Рис поднялся на ноги.
– Таким образом, учитывая крушение моей собственной интимной жизни, я пойму, если ты отвергнешь мое предложение помочь тебе наладить твою.
– Я готов принять любую помощь, какую только возможно. Не хочу всю ночь провести в блужданиях по саду.
– И я не хочу всю ночь изнывать в тоске, так что отвлечься мне не помешает.
Вместе они углубились в сад. Тридцатью минутами и несколькими уколами о шипы позже Рис проворчал:
– От этих любовных дел можно сойти с ума!
Запутавшись в зарослях плетистых роз, Грейсон вдруг закричал:
– Сюда, сюда! Нашел!
Глава 18
Остановившись в дверях, отделявших его комнату от смежной гостиной, Джерард видел, как его жена, взглянув на небольшие часы орехового дерева над камином, нетерпеливо топнула ногой, а затем тихо выругалась себе под нос.