Мы - домовые!

Пиво, купленное в трактире, я скопировала без проблем (спасибо магии школы!). Глиняные кувшины заменила на хрустальные ёмкости. Посуду для питья тоже подобрала соответствующую. Не зря же я донимала продавца в лавке. Он не сразу понял, что мне требуется, но после нашёл большие стеклянные кружки как раз под пиво. Закусок к этому «пивному столику» я не пожалела. Вот их как раз и разнообразила. В результате собрала скатерти на месячный запас. В какое время дня или ночи употреблять пиво, пусть наёмники сами решают. Главное, чтобы мне пятьдесят золотых заплатили.

Трактирщик, в заведении которого я встречалась с наёмниками, давно смекнул, что я имею какой-то интересный бизнес.

— Госпожа, они здесь появляются раз или два в месяц. Готов за двадцать процентов продавать ваш товар ежедневно, — предложил мне мужчина.

— Десять процентов и сбываете только наёмникам, — поставила я условие.

Мужчина не сразу понял отчего так. Пришлось демонстрировать ему скатерть с обедом.

— Чтобы не было конкуренции вашему заведению, да и мне проблемы не нужны.

Оставила десять сумок, обуреваемая сильными сомнениями. К моему удивлению, вернувшись через три дня, я получила полную сумму. Никто не обманул и не подвёл. Те первые наёмники создали мне рекламу. А авторитет трактирщика стал залогом честной сделки.

— Пятьдесят сумок, — выдала я следующую партию.

Вечером хотела засесть за изготовление новых сумок, но вспомнила, что Дина должна вернуться в школу. За ужином мы кормили уже полный состав бытовиков.

— Хорошо, что ты пришла! — обрадовалась подруга. — У меня много новостей.

Эти новости, как и полученные сто золотых за пятьдесят сумок, мне не сильно понравились. По словам хм… подруги, сумки не слишком активно покупали. Якобы ей с трудом удалось их сбыть! Зато брат обещал помочь и приедет на днях.

— Двести сумок возьмёт на продажу.

— Если они не пользуются популярностью, то зачем ему суетиться? — спросила я.

— Брат поедет на север, там продаст, — ответила Дина.

— И всё же не стоит, — отказалась я.

— Нет, подожди! — преградила девушка мне путь. — Сто сумок.

— Извини. Времени свободного не так много, — ответила я, всё больше убеждаясь, что сумки продавались очень хорошо, а с деньгами меня надурили. Не может быть, чтобы за одну сумку дали четыре золотых (а моя доля с них всего два).

— Стой! Я брату обещала! — возмутилась Дина.

— Раз обещала, ты его и снабжай, — вывернулась я из захвата.

— Не смей, ты мне обязана! Я скатерти и посуду делала!

— Продолжай их делать и продавать, — огрызнулась в ответ и со второй попытки выскочила в коридор.

Бежать пришлось до конца коридора. Только там я смогла уйти в портал, уверенная в том, что Дина не увидела этот мой секрет. Нет, ну какова подруженька?! Денег типа не заработала, а сто сумок ей сделай. У меня столько за неделю трактирщик продаст и без обмана в деньгах.

Глава 6

У бытовиков до конца года я больше не появлялась. Дину не видела и её претензий не слышала. Мои сумки со скатертями оказались чрезвычайно востребованы. Повезло, что Том, хозяин трактира, держался наших договорённостей и сохранял моё инкогнито. Подозреваю, что сбывал он товар гораздо дороже того, что просила я. В любом случае, до конца третьего года обучения в школе я сумела расплатиться с долгом. Правда, пришлось выложить за школу не три тысячи, а четыре, как за полный курс. Повезло, что вовремя узнала о таком нюансе.

Наставницы отчего-то не вникали в эту тему и для них стало настоящим сюрпризом, когда прибывшему в конце учебного года чиновнику я отказала.

— У меня свободный выбор, — сообщила я ошарашенному мужчине.

— Как так?! Мне обещали! — возмутился он.

Не начни он качать права и требовать, я бы и сама согласилась на контракт. Теперь же меня озадачило поведение чиновника. Ему обещали? Меня?

— Свободный выбор, — повторила я.

— Лена, — кинулась ко мне наставница, — ты не можешь отказать, это неприемлемо.

— Почему же? — задала вопрос.

— Все девушки домовые шестнадцати лет подлежат обязательной опеке.

— Мне восемнадцать, — напомнила я свой официальный возраст. — Совершеннолетняя, свободная.

Чиновник не унимался. Как нарочно, в этом выпуске не было девушек, кроме меня. Боюсь даже предположить, кому меня наобещали.

— Я этого так не оставлю! — хлопнул мужчина дверью.

— У тебя будут серьёзные неприятности, — сообщила наставница вместо поздравления по случаю окончания школы.

Неприятностей я опасалась, но и получить сомнительный контракт не хотела. Я вообще могу несколько лет не работать. Питания в пузырях хватит надолго, главное, не попасть в кабалу. Ладно бы, просто контакт домового с невыгодными условиями, мне оценивающий взгляд чиновника не понравился. А оценивать там было чего. По этому поводу меня наёмники просветили. Это на кухне бегала вся упаренная, в косынке и в школьной форме, а в город я выходила во вполне цивильной одежде по местной моде. Юбка сантиметров на десять выше щиколоток, подчёркнутая талия, кружева и так далее.

В зеркале я себя давно не разглядывала, не до того было, да и красоваться было не перед кем. Всё окружение — малолетки. Себя считала девушкой взрослой и умной. Как-никак из другого мира пришла, а не сирота без образования, как все домовята. А тут вдруг наёмники стали странные речи в мою честь произносить. Оливер вообще клялся, что женится. Покрутила пальцем у виска и заверила, что замуж в ближайшие несколько лет не собираюсь и вообще верю в любовь. Теперь желание покрутить пальцами у виска, судя по лицами, возникло у наёмников.

В тот же вечер я долго и внимательно разглядывала себя в зеркале. Помню мама называла меня красавицей. Мне же всегда казалось, что бледная моль, глядящая на меня в отражении, могла быть «красавицей» только в маминых глазах. По этой причине я пыталась использовать косметику и красилась очень ярко, делая выразительными глаза и губы. Мама ругалась. Потом-то ей стало ни до чего, но и мне тоже. Попробуйте искупать больного человека и поймёте, что сил останется лишь доползти до кровати и желание где-то потусоваться и потанцевать отпадает напрочь.