Мы ненавидим всех. Месть

– Ты кретин и псих, – тут же огрызается она, но я и не ожидал ничего другого, поэтому усмехаюсь. – Не знаю, что творится в твоей тупой голове, но ты ошибся. Я впервые вижу твою нахальную физиономию. Поэтому выпусти меня отсюда немедленно. Маньяк.

– Моя маленькая звездочка решила поиграть в незнакомцев? – Пальцы моей свободной руки нежно касаются ее щеки, но Астра дергается, отстраняясь от прикосновений. – Что ж, ладно. Мне понравилось с тобой играть.

– Не понимаю, о чем ты.

– Правда?

– Естественно, – шикает она, с лютым гневом впиваясь взглядом в мое лицо. – И если ты думаешь, что раз ты такой знаменитый заносчивый засранец, которому подобная выходка сойдет с рук, то ты круто ошибаешься.

– Серьезно? – Мне хочется усмехнуться в голос, но я сдерживаюсь, лишь улыбнувшись. – Накажешь меня?

– Заявлю о домогательствах.

– О, черт, только не это… – Я отступаю от нее на шаг и развожу руки в стороны в знак капитуляции. – Прости. Наверное, я и вправду ошибся. Извини. Забудь, ладно? Дверь не заперта. Можешь идти. Надеюсь, эта ситуация не скажется на наших дальнейших отношениях.

Астра недоверчиво оглядывает мое лицо, озадаченная резкой сменой моего настроения. Она не доверяет мне, и правильно делает, но мнимая возможность побега оказывается сильнее, и после короткого ступора она все же предпринимает попытку рвануть к двери, которую я моментально пресекаю. В сию же секунду я хватаю ее за предплечье и возвращаю обратно. Спина Астры вновь припечатывается к стене, и теперь я крепче придавливаю ее своим телом.

– Такой реакции ты ожидала? – Одной рукой я блокирую ее запястья на уровне бедер, а второй – обхватываю ее подбородок и толкаю его вверх, чтобы она смотрела мне в глаза. – Моя наивная бейби… Ты такая забавная.

– Отпусти меня! Быстро! – командует она. – Думаешь я шучу? Думаешь, я не сообщу ректору о твоих маниакальных наклонностях?

Интересно, она понимает, насколько мило и одновременно смешно выглядят ее попытки угрожать мне?

– Хочешь узнать, что я думаю? – Мой палец медленно скользит вдоль ее лица, обрисовывая линию челюсти, и спускается к шее, перевязанной шелковым платком. – Я думаю, что моя маленькая звездочка слишком много лжет.

Я резко дергаю за кончик платка, и он с легкостью развязывается. Гладкая ткань опадает на плечи Астры, обнажая ярко-лиловые засосы на бледной коже.

Я знал, что это была она. Я с первого взгляда понял, что передо мной та самая безумная Ревендж, из-за которой я угодил прямо в задницу дьявола, и теперь должен отбывать здесь свое наказание.

– Прости, бейби. – Я плавно обрисовываю контур своего «клейма», в то время как Ревендж отводит взгляд в сторону. – Кажется, я немного перестарался. Обещаю, в следующий раз я буду нежнее.

– В следующий раз я размолочу твои яйца вдребезги! – выкрикивает она и снова бьет меня коленом прямо в пах.

Первые пару секунд я еще ухмыляюсь, не чувствуя боли, но потом резко хватаюсь за эпицентр ушиба обеими руками, и скрючиваюсь, сжимая ладонями свои бедные яйца.

Астра пользуется шансом и ускользает из подсобки.

Мне все еще больно, но глупый смех неконтролируемо вырывается из моего рта.

Она, черт побери, призналась. Выдала себя.

Кажется, этот учебный год будет не таким уж и невыносимым.

Мы поиграем с тобой, Ревендж. Но, как я и обещал, – теперь по моим правилам.

***

– Как прошла тренировка? – пережевывая кусок запеченного в духовке стейка из отборного лосося, спрашивает отец. Он не доволен и даже не пытается это скрыть, ведь он, как настоящий мужик, любит мясо, но порой соглашается на разнообразие по просьбе своей обожаемой Эммы. – Вспомнил старые стены?

– Ага, – стараюсь не раздражаться я, посылая в рот лист припущенного шпината, приправленного чесноком и лимонным соком. Та еще дрянь, но все равно лучше беседы во время семейного ужина.

Ведь последнее, что я помню, как в старых стенах колледжа мои руки не ведут мяч, а с треском врезаются в лицо капитана команды противников из Калифорнийского университета. Мартин Брукс всю игру провоцировал меня, а в тот день мое настроение требовало проехаться кому-нибудь по роже. Но я бы не сорвался, если бы больше всего на свете не желал вылететь из этого чертового турнира.

Звезды сошлись, и я воспользовался шансом, убив двух зайцев одновременно: наконец заткнул выскочку Мартина Брукса, сломав ему нос, и взбесил отца, которому пришлось разруливать побоище, разразившееся в полуфинале чемпионата. Он смог откупиться от семьи Брукса и замять дело в полиции, но с ассоциацией студенческого спорта все обстояло гораздо серьезнее. Меня наконец-то выперли, из-за меня команда вылетела из турнира с позорным счетом, но следующий год я жил почти спокойной жизнью. Вот только всему приходит конец. Надеюсь, на очереди мое терпение.

– Тео сказал, если усилить тренировки, то ты сможешь вернуть былую форму уже к началу ноября. – Даже не взглянув в мою сторону, отец отпивает из своего бокала красное сухое и смакует глоток на языке, видимо, он все-таки и вправду начал пить вино. – Тебе придется поднажать, ведь мы метим в высшую лигу, Дарио. – «Мы». Такая грубая ошибка в простом слове. Скорее он, чем мы. Но Алонсо Сантана никогда не ошибается и делает все, чтобы получить желаемое. Например, ломает волю своего сына, угрожая сроком за решеткой. – На матчах плей-офф будут присутствовать агенты NBA. Ты должен привлечь их внимание и доказать, что ты лучший. Понял?

– Ага, – Я провожу языком по зубам и громко цокаю. Разумеется, специально.

Взгляды отца, Эммы, Тео и его невесты – Мелани, которая в последнее время зачастила к нам на семейные ужины, в одночасье вонзаются в меня, как вилка отца в тушеную спаржу. Не хватает только скрежета прибора по фарфоровой тарелке, но его неплохо передает скрип челюсти моего отца. Приятно осознавать, что его доводит до белого каления даже мое обыкновенное присутствие.

– Дарио справится, – накал беззвучных недовольств прерывает Тео. – Он хороший игрок, и у него полно энергии. – Наши с Тео взгляды пересекаются. – Вот только ее нужно направить в правильное русло. Тогда все получится, и «Тар Хилс» получат звание чемпионов в этом турнире. Я не сомневаюсь.

Я откидываюсь на спинку стула, уложив локти на белую скатерть, и пристально с прищуром всматриваюсь в лицо брата.

– Ты уже думал, как папочка отблагодарит тебя за успех?

– Дарио! – в тот же миг прикрикивает отец, и Эмма кладет ладонь ему на плечо, будто этот жест сможет подавить гнев, который бурлит в его венах.

– Алонсо, только не нервничай… – лепечет Эмма.

Она такая покладистая, прямо тошно. Наверное, бывший муж нехило колотил ее в молодости, раз теперь она во всем потакает моему деспотичному отцу. Но мы никогда не вспоминаем о прошлом. Мы только делаем вид, что у нас счастливая порядочная семья, где я – тот самый урод – пятно на безупречной репутации громкой фамилии.