Мы ненавидим всех. Месть

– Какого черта! – вскрикиваю я, когда чувствую, как чьи-то руки обхватывают меня сзади за талию.

– Тшш, бейби. – Мой рот накрывает большая и теплая ладонь. – Ты ведь не хочешь, чтобы нас застукали прямо тут.

– Дарио?! – возмущаюсь я, как только он разжимает мои щеки.

– А ты кого-то другого ждала? – Он плотнее придвигает меня к своему телу.

– Ты с ума сошел?! – Бью его по рукам, сковывающим мою талию. – Быстро свали отсюда!

– Тише. Не кричи. Иначе мне снова придется закрыть тебе рот. Но имей в виду, в этот раз я буду использовать свои губы, а не руку.

– Уходи. Немедленно, – шиплю я сквозь зубы, пытаясь вывернуться из тугих объятий, но места в моей палатке слишком мало, чтобы у меня получилось.

– Меня никто не видел, – уверяет Дарио. – Лагерь уже спит.

– Ты идиот, – уже тише негодую я, все еще извиваясь в его руках.

– Прекрати брыкаться, звездочка. У нас есть еще пара часов до рассвета. А потом я уйду.

Не знаю, что действует на меня так успокаивающе: запах его тела, хрипотца в голосе или это дурацкое «звездочка» из его дурацкого рта, но я принимаю поражение, расслабляюсь и засыпаю в теплых, но таких запретных объятиях Дарио Сантаны.

Странно и то, что до рассвета меня больше не мучат никакие кошмары.

Глава 21. Деспот

Конец сентября

Дарио

Перед тем как на рассвете выскользнуть из палатки Астры незамеченным, я все же успел приласкать ее киску. Она сопротивлялась, но протест плавно перетек в тихие, приглушенные стоны. И только когда мой язык заставил мою звездочку ярко кончить, я позволил себе уйти. Но сразу после ухода Астра решила устроить мне тотальный игнор.

Весь оставшийся поход она даже не косилась в мою сторону, старалась не приближаться и не позволяла мне контактировать с ней. Она не реагировала даже на мои постановочные сцены с Синди, которые были нацелены исключительно на реакцию Астры.

Но реакции не было. Мне даже показалось, что ей все равно. Будто она получила от меня желаемое и теперь не хочет иметь со мной ничего общего. Но то, как она прижималась ко мне в ночи, когда мы просто спали рядом в палатке, говорит об обратном. Я все помню. Меня она не проведет. И пусть не думает, что я так просто отстану. Пора бы ей понять, что я не из тех, кто сдается. Я всегда получаю то, что хочу. А я хочу гребаную Астру Аллен, от имени которой у меня вскипает в жилах кровь и твердеет член.

Ладно, пусть поиграет в неприступную сучку снова. Я понаблюдаю, а по приезде в Роли заявлюсь к ней домой и потребую компенсацию за игру на моих нервах и самолюбии. Еще ни одна девушка не обходилась со мной так, как делает это Астра. Но я все равно уверен, что у нее есть чувства ко мне. Я это вижу. Я, мать твою, это чувствую всеми фибрами души. Осталось выяснить, для чего она надевает на себя маску.

Что скрывает в своем сердце Ревендж?

Я должен докопаться.

***

– Что с твоей рукой?! – крик отца разносится по холлу и отражается от высоких стен особняка, едва я успеваю бросить походный рюкзак на пол.

Я сжимаю перебинтованную ладонь в кулак и отвожу взгляд в сторону.

Мне сейчас не до тебя. Просто отвали.

– Можно я для начала приму душ? – Предпринимаю попытку пройти мимо отца ко второму этажу, но он рывком разворачивает меня к себе лицом.

– Чем ты думал?! – Он хватает меня над ключицей и до боли сжимает мышцу, чтобы я склонился на уровень его искаженного гневом лица. – Как теперь ты будешь играть?! Дебил! – Отец размахивается и лепит мне пощечину, не стесняясь своей супруги Эммы, поджавшей от страха губы, Тео, застывшего за моей спиной, и подошедшего дворецкого, который просто хотел забрать мою сумку, а не стать свидетелем семейной драмы.

– Алонсо, – вмешивается Тео и встает между мной и отцом. – Дарио спас девушку… Вообще-то мою помощницу. Она свалилась с уклона в реку и едва не погибла. Если бы не Дарио…

– Мне плевать! – разражается рычанием отец. Конечно, разве кто-то мог надеяться на другую реакцию от самого эгоистичного и меркантильного человека во всей Америке? Я – нет. – Будь она хоть самой королевой Великобритании! Мне насрать! Если этот придурок не вернется в форму через неделю, я лично сломаю ему руку. Ты понял меня? – Его сжатые челюсти буквально тычутся мне в лицо. Разъяренное дыхание опаляет кожу.

– Держи, – отвечаю монотонно я, протягивая отцу травмированную правую руку. – Ломай. Может быть, тогда я наконец решусь и пошлю тебя на хер.

Его синие глаза вспыхивают лютой ненавистью напротив моих таких же синих глаз. Это все, что досталось мне от отца. В остальном я больше пошел в мать. Возможно, это одна из причин, почему он так сильно меня ненавидит. Раньше я этого не понимал, но теперь знаю, что, смотря на меня, он видит ее – женщину, которая любила свободу больше, чем собственного ребенка, поэтому сбежала от деспотичного мужа, едва успев восстановиться после родов.

Я не помню ее, совсем ничего о ней не знаю, но и не осуждаю ее поступок. На месте матери я бы тоже сбежал.

– Алонсо! – Эмма подбегает к отцу и осторожно притрагивается к его плечу. – Прошу тебя, не нужно…

Я бросаю на Эмму беглый взгляд.

В отличие от моей матери, имени которой я даже не знаю, Эмма сама заточила себя в золотую клетку, но, кажется, ей это нравится. Интересно, кем был ее первый муж, раз в моем отце она отыскала свой идеал?

Я стискиваю челюсти и обращаю свой взгляд обратно к отцу, взирая на него решительно и без колебаний.

– Ну же, – в противовес подначиваю я. – Избавь меня от гребаного баскетбола. Ломай. – Теперь уже я, а не он, придвигаюсь к его лицу. Отец на несколько дюймов ниже меня ростом, поэтому мне приходится склонить голову, чтобы опуститься на его уровень. – Избавь меня от исполнения твоей чертовой мечты.

– Дарио… – Тео аккуратно просовывает свою руку между мной и отцом ровно в тот момент, когда отец резко хватает меня за шею и едва не вписывается лбом в мой лоб.

– Нет, ты будешь играть. Иначе я засажу твою суку за решетку. Не думай, что я забыл. Алонсо Сантана никогда ничего не забывает, щенок.

Он отталкивает меня с такой же силой, как и схватил. Распрямляет плечи, разворачивается ко мне спиной и спокойно возвращается к кофейному столику, где оставил свой стакан с виски.

– Идем, – говорит мне Тео, поддевая меня плечом, пока я просверливаю дыру в башке отца, желая, чтобы прямо сейчас его схватил сердечный приступ.

Мою щеку все еще жжет отпечаток его ладони, но я снова прогибаюсь: молча отворачиваюсь и послушно следую за Тео. А когда оказываюсь в своей комнате, наношу резкий удар в стену поврежденной рукой. Я не издаю ни звука, потому что это не так больно, как бьет отец.