Мы обещали не расставаться

– Сказала, старушка! – рассмеялся Алёша. – В начале декабря мне исполнится девятнадцать, как и тебе сейчас. И до марта, то есть до твоего дня рождения, мы будем одногодки, я тоже, можно сказать, стану стариком. В общем, хватит, любовь моя, разговоров, пора действовать. Такси уже у подъезда. Вашу руку, мадемуазель!

Не успев возразить, Тинка машинально протянула ему свою ладошку в вязаной варежке. Алёша помог ей выйти и спешно потянул за собой к подъезду.

В квартире задержались буквально на минуту. Вскоре они были уже в загсе и заполняли бланки заявлений, вслух согласуя друг с другом почти каждую графу.

Вышли на улицу, когда над городом уже опустилась мгла и на улицах зажглись электрические огни. По дороге зашли в кафетерий перекусить: у Тинки, как говорится, с утра маковой росинки во рту не было, и Алексей, несмотря на то, что завтракал и обедал, успел проголодаться.

– А теперь мы сообщим моим родителям, что женимся.

– Может, не будем торопиться, - предложила Тинка, - можем ведь передумать.

– Никогда! – резко заявил парень. – Нельзя откладывать на потом такое важное дело, как свадьба. Думаю, мои предки будут на седьмом небе.

– Сомневаюсь! – хмыкнула Тинка. – Особенно когда узнают о ребёнке.

– А я уверен, что они обрадуются, - убеждённо возразил Алёша. – Вот сама увидишь. Но давай договоримся: у тебя будет мой ребёнок! Поклянись, что не скажешь никому правду: ни твоим родителям, ни моим, никому другому!

– Нет, я не буду клясться! – отрицательно покачала головой Тинка. – Я никогда не клянусь, с детства зареклась этого не делать. Потому что знаю, клясться вредно, это равносильно тому, что человек не верит данному слову. А я тебе слово даю, что буду считать, это твой ребёнок, пока ты сам будешь признавать его за своего, – помолчав, она добавила: - Врать очень сложно, это тяжесть на сердце. Меня всегда ела совесть, когда я врала, даже во имя чьего-то блага. Если мы пойдём на такое, то нам трудно придётся. Надеюсь, нашему ребёнку будет хорошо от нашей лжи.

– Нашему! – обрадованно воскликнул Алёшка. – Ты сказала, нашему! – Подхватил и закружил на месте. – Мы всё сделаем, чтобы наш ребёнок был счастлив с нами. Я тебе это обещаю!

– Остановись, шальной, не кружи меня! – закричала, смеясь, Тинка, - Мне и без того еду в себе удерживать трудно! – после чего неожиданно выпалила: - Обещай ещё, что не будешь звать меня Морин, у меня есть своё имя, и отказываться я от него не собираюсь.

– Зачем мне какая-то Морин, глупенькая и занудная англичанка! – Озорные искорки в коричневых глазах заиграли.
– Когда у меня есть русская умница-разумница, премудрая Тинка-Валентинка! Нет, не дурак я, чтобы счастья искать за морем!

Глава XIV

Как Алексей и предсказывал, родители его, услышав о поданном заявлении в загс, искренне обрадовались. А когда узнали о ребёнке, то чуть не впали в эйфорию.

– Как же мы рады услышать эту новость! – воскликнула мать. – Я бы станцевала лезгинку, как это делала героиня в моём любимом фильме «Девчата», да не умею.

– А давай, Света, просто прокричим «Ура», - предложил по-детски Василий.

Что они и сделали, взяв Тинку и Алёшку за руки и подняв сцепленные ладони вверх.

Крайне неудобно стало девушке за то, что обманывает доверчивых супругов, она едва загасила порыв сказать им правду. Но щёки её запылали от стыда и смущения. Да, нелёгкая это ноша – врать. Привыкнет ли Тинка к ней?

А Алёшку, похоже, ничего не смущало. От души наслаждался поздравлениями, безмятежно внимал материнские и отцовские наставления, лукаво поглядывал на Тинку и прижимал к себе то и дело. Постепенно и она успокоилась.

Светлана быстренько соорудила праздничный стол, её муж достал вино.

– Понимаю, что тебе, Валентина, нельзя, а мы понемножечку выпьем, - сказал он. – Мы так рады, что именно ты будешь нашей невесткой, мы уже к тебе привыкли!

Девушка удивлённо взглянула на него.

– Но вы только раз меня видели мельком на дне рождения Алёши и то год назад! – озадаченно произнесла.

Родители загадочно переглянулись и разулыбались.

– Пошли со мной, - сказала Светлана, - я тебе что-то покажу, и ты тотчас поймёшь, почему мы так говорим.

– О, нет! Мама, не надо! – умоляюще простонал Алёшка и попытался загородить вход в свою комнату.

Мать играючи направила в его грудь указательный палец, словно пистолет, и сказала нарочито писклявым голосом, подделываясь под зайца из мультфильма «Ну, погоди!»:

– Убирайся с дороги, глупый волк, мы тебя не боимся! – И уже своим голосом добавила: - Сынок, ты ставишь нас с отцом перед будущей невесткой в неудобное положение, она может подумать, что мы сумасшедшие.

– И думать не надо, так оно и есть, - пробормотал Алексей и уступил матери дорогу.

Тинка с любопытством зашла за ней в спальню своего жениха. Год назад она заглядывала сюда вместе с девчонками, ничего особенного тут не заметила. А теперь увидела, что все стены обвешаны её фотографиями размером в альбомный лист. На них она самая разная: улыбающаяся, смеющаяся, задумчивая и даже нахмурившаяся.

Все оттенки её настроения видны на снимках. И когда успел Кравченко снять её? Конечно, он часто фотографировал однокурсников, как всех вместе, так и по отдельности, и другие ребята на курсе часто снимали, у многих есть фотоаппараты. Но Тинка редко фотографировалась одна. Вот она в колхозе на первом курсе, а это в университетской аудитории, а тут бежит во всю прыть к университету, скорее всего, опаздывает на лекции. На одном из снимков она в костюме графини. Такая же фотография была у Тинки и Вадима.

– Откуда у тебя этот снимок? – удивилась Тинка.

– Я у Вада переснял, - тихо буркнул Алёшка.

– Ну, догадалась теперь, - вмешалась его мама, - почему мы тебя хорошо знаем? Каждый день видим во множественном числе в этой комнате и в разговорах без конца слышим твоё имя. У нашего сына «Валентинка» с языка не сходит. Таким вот образом ты нам и стала родной заранее.

Тинка была этим крайне тронута. Она перевела на смущённого Алёшку глаза. И будто впервые его увидела. Перед ней был не шутник, не поклонник битлов, не говорливый мальчишка, каким она привыкла его воспринимать, а взрослый парень с серьёзной сердечной привязанностью к ней, Тинке. Выходит, права Зосимчик, когда ещё на первом курсе утверждала, что Кравченко влюблён в Маслову. А ей всё казалось, что он придуривается.

Однако сможет ли она полюбить в ответ? Да, Алёшка ей нравится. Симпатичный, весёлый, никогда не унывает, его трудно вывести из себя. В гневе редко увидишь. Это Вадим вспыхивает и обижается по поводу и без повода. Опять Вадковский, Тинка обещала себе его не вспоминать, надо выбросить из памяти это имя. Она где-то читала, что у каждого человека в жизни может быть две настоящей любви. Если так, то, быть может, Кравченко станет второй её важной любовью? Хорошо бы, раз она замуж за него собирается! Обратного пути уже нет!