Мы сможем?
Шрифт:
– И тебе привет, Макс! – улыбаясь я поздоровалась с парнем и он сразу засиял.
– Красотка, это ты?! Извини не признал! – он сразу убрал гаджет в задний карман брюк.
– Последнее время судьба нас все чаще сводит вместе, не находишь? – парень спустил солнечные очки с глаз и подмигнул мне, широко улыбнувшись.
– Макс, почему так долго? Сколько можно тебя ждать? – рядом с Максом образовалась высокая мужская фигура. Я совсем не ожидала его увидеть здесь. Макс и тот оказался сюрпризом, а он тем более. Мэйсон выглядел раздраженным, сложив руки в карманы своих брюк. Он смотрел в упор на друга, не замечая меня.
– Да ладно тебе, Мэйс. Не ворчи! Смотри кого я встретил! – Макс кивнул подбородком, чтобы его друг обратил внимание на меня и тот не спеша повернул голову в мою сторону. Наши
– Стефания, ты какого черта здесь делаешь? – удивление проходит быстро и на его место приходит возмущение. – Твоя нога! Ты не слышала что сказал доктор?
– Во-первых не нужно со мной разговорить в таком тоне. А во вторых, кажется это не твое дело!
– Тебе кажется! – твердым голосом перебивает Мэйсон, но я не даю ему продолжить и резко развернувшись подхожу к холодильнику за молоком, чтобы приготовить какао для его друга.
Пока делаю уже отработанные действия на автомате, стараюсь успокоиться. То как Мэйсон Ривера разговаривает со мной, меня не устраивает. Если Эмма поддавалась его уловкам, а потом пускала горькие слезы, то со мной такое не пройдёт. Сначала он добрый, отзывчивый, называет маленькой, защищает от Андреа, платит за мой ужин, а потом его вдруг настигает биполярное расстройство и он начинает пускать в меня молнии своим убийственным взглядом. Так вот спасибо, мне хватило! На этом заканчиваем. За последние дни этого человека стало слишком много в моей жизни. А мне этого не нужно!
– Твой какао. Спасибо за заказ, приходите к нам еще! – отдаю горячий напиток Максу и улыбаюсь на прощание, но кажется парни не собираются уходить.
– Стефания, тебе нужно дома лежать, а не скакать тут готовя кофе! – Мэйсон бросает недовольный взгляд на друга, который отпивает горячий напиток.
– Отстань от девчонки, старик. Какао супер, красотка! Я обязательно загляну к тебе еще, – с лица Макса не сходит улыбка. Он не стесняясь заигрывает со мной, что выглядит мило и нелепо одновременно.
– Не заглянешь! – уверенный голос соседа звучит слишком громко, что даже пару человек сидящих за столиками рядом, обращают на нас внимания.
– Мэйсон, я на работе! Если вам больше ничего не нужно, то мне пора, – стараюсь держать себя в руках, но с каждым разом мне дается это с трудом.
Я не привыкла к такому. Слишком много внимания. Люди вокруг, флирт Макса, буря эмоций от Риверы. Случившееся вчера. Отъезд отца. За последние дни в моей жизни произошло столько событий. Не понимаю как из обычной жизни Стефании Кларк, мы переключились на триллер с примесью мелодрамы.
– Стефания, я просто беспокоюсь о тебе. Твоя нога…
– Не стоит! Моя нога – не твоя забота! Спасибо тебе за помощь и за вчера. Правда! Но хватит! Все! – эмоции все же берут вверх и я старалась держаться, но не получается. Мой голос был четкий и такой же холодный как у Мэйсона тогда.
Его слишком много, он слишком рядом. Но есть большое «НО!». Мэйсон как я поняла приверженец свободных отношений, а это не мой вариант. Серьезные отношения не про него, и не про меня уж точно. Мои единственные отношения на данный момент это работа и деньги. В дружбу между мальчиками и девочками я не верю, потому пора очистить свой рассудок и вернуться в привычную колею. Моя главная цель – Нью-Йорк. Придерживаемся плана, Стефания и не сворачиваем с пути.
Движение Мэйсона выводит меня из мыслей и я не успеваю сфокусироваться. Он тянется через стойку. Что он делает? Его рука касается моей и я ощущая исходящее от него тепло.
– Стефания, ты…
Но я не хочу слышать, что будет дальше. Хватит с меня его эмоциональных качелей. Я выдергиваю руку и быстро иду к заднему выходу во внутренний дворик, по дороге попросив Майкла подменить меня на кассе. Выйдя во дворик, я опускаюсь на небольшую деревянную лавочку, которая стоит рядом с плетеным забором. Маргарет показала мне это место в первый день и оно сразу мне приглянулось. Тут спокойно, можно побыть наедине с собой.
Я сижу не двигаясь пару минут, надеясь что так успокоюсь быстрее. У меня проблемы с контролем эмоций. Отец всю
мою жизнь подавлял во мне все чувства. Плакать и показывать свои слезы – слабость! Громко разговариваешь и смеешься – не воспитанная, не думаешь о других людях. Хочешь высказать свое мнение – тебя о нем не спрашивали! И этот список может продолжаться долго. Спасибо, дорогой папа за детские травмы, с которыми так нелегко справляться.Спустя еще пару минут понимаю, что легче не становится. Запустив руку в большой карман на фартуке достаю пачку сигарет и зажигалку. Кладя сигарету между губ, поджигаю ярким пламенем. Сильно затягиваюсь и выпускаю дым вверх. Белое облако медленно опускается. Мне очень не нравится моя вредная привычка, но ничего не могу поделать с собой. Лучше так, чем то, что я делала раньше. Никотин расслабляет, в голове вместо потока мыслей наступает тишина. Делая очередную затяжку, смотрю на свою ладонь. Красные следы от ногтей еще свежие, я так и забыла обработать их дома, но может так и нужно было, пускай будут на виду. Я больше не позволю себе, так поступать со своим телом. Само повреждение не выход из проблем.
Но раньше я думала про другому…
ГЛАВА 13.
Все началось когда мне было четырнадцать, переходный возраст, как привыкли говорить. Гормоны бурлят, эмоции через край. Если раньше я слушалась отца во всем и даже не думала вставлять палки в колеса, то повзрослев, стала понимать больше. Мне стало не нравится, что мне не дают высказывать свое мнение и я сейчас не о чем то глобальном. Мне не позволяли выбрать одежду, которая нравится мне, пойти погулять с одноклассниками в зоопарк, переночевать у лучшей подруги. Использование любых гаджетов в нашем доме запрещалось строго-настрого. Телепередачи я могла смотреть час в день и только на выходных. Когда все в школе приходили и рассказывали о новомодных сериалах, я могла только завидовать и обливаться горькими слезами, потому что лишена этого. Тогда я стала больше читать, денег на покупку книг у меня не было, но как то раз я попросила отца, и мне было отказано.
«Я не на твои бульварные романчики спину на работе гну»
Поэтому больше я даже не заикалась. Я стала пользоваться школьной библиотекой. Брать книги и возвращатих после прочтения и это была моя отдушина, но даже соблюдая все нарекания отца, он все равно оставался недоволен мной.
Придя однажды с работы поздним вечером, он заметил в моих руках книгу «Гарри Поттера» и сказал что я глупая и должна жить реальной жизнью, а не верить в волшебного мальчика. А я так мечтала, хотя бы ненадолго сбежать от реальности. Книга в миг была выброшена отцом в камин и горела ярким красным пламенем, пока моя душа рвалась на мелкие частички и по ней стекали яркие красные капли крови. Моя книга, которую я так полюбила и должна была сдать на днях в библиотеку, превратилась в пепел. Тогда я долго вымаливала прощение у библиотекаря, и за мои искрение слезы была прощена. Спасибо той понимающей женщине, ведь я думала со стыда сгорю, рассказывая что произошло.
Когда я наблюдала за тем, как бумажные листы тлели внутри камина, внутри меня разрасталось такое же пламя. Я так много хотела сказать отцу, но молчала, сжимая зубы до скрежета, что скулы заныли от боли. Я сорвалась с места и убежала наверх в свою спальню. Когда оказалась в комнате, не знала куда себя деть и что делать. Я стала бить подушку кулаками, швырять ее по комнате. Но пламя внутри не угасало, меня злила произошедшая ситуация еще больше. Избивая подушку, я нечаянно ударилась о спинку кровати и на костяшках появился кровавый след. Мое внимание переключилось на резко образовавшуюся жгучую боль в руке. Не задумываясь, уже специально, я ударила рукой по деревянной поверхности и боль становилась сильнее. В глазах скопились слезы, но я держалась. Нанося еще пару ударов, я стала осознавать, что мне становится легче. Рука невыносимо болела, кровь с пальцев стекала и капала на светлую простынь. Я пару раз сжала и разжала пальцы, внимательно осмотрев рану. Мое пламя внутри стало тлеть и медленно гаснуть. Моя душевная боль стихла, а вот физическая разрасталась и жгла. Но существовать с телесными мучениями мне оказалось легче, чем когда твой разум и душа рвется на части и ты не можешь себе помочь.