Мы вернемся за подснежниками

Только в нескольких сотнях метров от Сен-Лэ Марсель обнаружила под деревьями первые подснежники.

– Я же тебе говорил, что приведу тебя рвать подснежники, - весело заявляет Рэймон.

– Замолчи, врунишка. Никто и не думал о них, когда мы собирались сюда.

– Сколько здесь цветов, идите скорее, - кричит Роже. Он всегда впереди всех. Марсель и Рэймон остановились.

– А вон еще! Смотрите!

По обеим сторонам дороги сент-ассизские леса усеяны подснежниками. Они растут повсюду.

– Как красиво! Ах, как красиво!
– повторяет Марсель, глядя на букетик беленьких цветочков, которые успел уже нарвать Роже.

– Может, нам остаться здесь?
– предлагает Мадлэн.

– Да, да.

– Нет, - говорит Рэймон, - идем дальше.

– А я согласен с женщинами, - возражает Робер.
– Пусть остаются, оставим здесь и провизию. Пока они будут собирать цветы, дойдем до мачт.

– А мы? Нам тоже хочется посмотреть, - говорит Марсель.

– Пойдем вместе второй раз, после обеда.

– Прежде всего нужно найти дорогу, - говорит Рэймон.
– Вы только зря устанете. На, возьми дочку.

– Ну вот, женщины, похозяйничайте тут.

– Ты не обиделась?

– Да нет, дорогой мой. Иди.

Рэймон и Робер относят провизию под дерево и возвращаются на дорогу вместе с Роже.

Роз-Мари осталась на руках у матери. Марсель кричит сыну:

– Роже, иди сюда!

– Не хочу!

– Говорю тебе, иди сюда!

– Я пойду с ними.

– Посиди лучше с сестренкой. Мальчик остановился, надув губы.

– Ступай, - говорит Рэймон, - слушайся мать и не валяй дурака.

– Папа, возьми меня с собой.

– Потом пойдешь, я тебе обещаю, а сейчас оставь нас в покое.

*

Рэймон и Робер пошли по дороге, которая вскоре привела их на поле радиостанции. Направо от них на протяжении по меньшей мере двух километров тянутся двенадцать вышек, расположенных в два ряда. Слева из кустов торчат всего две мачты.

– Странно, - говорит Рэймон.
– Ничего не понимаю. Мне кажется, что мы шли с той стороны.

– Оттуда?
– спрашивает Робер, указывая направо.

– Да.

– Там Сена-порт.

– Тогда, значит, отсюда.

– Конечно. Здесь должны были находиться четыре мачты. А, как ты видишь, их всего две.

– Подожди, как мы сейчас стоим?

– Лицом к югу.

– Значит, восток налево. Да, совершенно верно. Моя мачта стояла последней в ряду на юго-востоке.

– Ее и нет теперь, нет и той, что была с ней рядом.

– Странно, мы же не взрывали соседней.

– Пойдем посмотрим.

Оба товарища идут по полю среди вереска.

– Как все изменилось?
– говорит Рэймон.
– Тогда здесь было голое место.

Повсюду перекрещиваются тропинки. То там, то тут выросли молодые деревца.

Друзья подошли к подножию первой мачты, Рэймон поражен:

– Тогда они мне не казались такими высокими. И прибавляет, продолжая путь:

– Незачем идти к той. Это была мачта Армана. Пойдем наискось и посмотрим, что осталось от моей.

Они идут по тропинке.

– Вот где она, по-видимому, стояла, - говорит Робер, обнаружив цементный цоколь.

– Нет, нет, это только крепление тросов. Вот она.

Среди молоденьких деревьев виднеется куча исковерканного железа. Совсем рядом еще стоит полуразрушенная сторожевая будка. Оба друга подходят к груде железа.

– Вот здесь она и была, дружище.

На бетонном основании остался только один кусок неоторванного железа. Скелет мачты вытянулся во всю длину к наружной части поля. Видно, что она недавно была разъята на части. Рабочие уже начали собирать их.

Рэймон и Робер медленно идут вдоль чудовищного костяка, который кончается где-то в лесу. Между железными перекладинами пробиваются ветки. У верхушки мачты обезглавленное дерево и ободранный ствол возвышаются как немые свидетели крушения. Но природа вступает в свои права. Зазеленели молодые побеги, и выросшая вокруг ран кора залечивает понемногу дерево.

Не обменявшись ни словом, Рэймон и Робер возвращаются обратно.

– Высота по крайней мере двести пятьдесят метров, - говорит наконец Робер. Идя вдоль мачты, он считал шаги.

Рэймон сосредоточенно осматривает куски железа.

– Вот что я искал, - говорит он, вытаскивая железную балку, перебитую посередине.
– Вот и еще, смотри.

У их ног валяются изъеденные и наполовину расплавившиеся куски металла, сплошь пробитые мелкими дырочками.

– Следы взрыва?
– спрашивает Робер.

– Да, но мне важно было удостовериться.

– Почему?

– Мне помнится, что на снимке в гестапо мачта стояла.

– Во всяком случае, сейчас она лежит.

– Она могла рухнуть или быть разрушенной позже. К тому же соседняя с ней тоже сейчас не существует. А там как раз находился часовой.

– Может, нам пойти и посмотреть на месте, в чем тут дело?

Они направляются к дороге и вскоре обнаруживают место, где находилась следующая мачта. Здесь осталось только бесформенное нагромождение ржавого железа и проволоки.

– Этой мы не трогали, - говорит Рэймон.

– Может, в нее попала бомба?

– Нет. Нигде в поле нет следов бомбардировки. Посмотри, вокруг все гладко.

– Что ж это значит? Думаешь, ее взорвали другие?

– Нет, Повторение проделанной нами операции было невозможно.

– Почему ты так думаешь?

Рэймон, не отвечая, продолжает обследовать местность. Вскоре они выходят на дорогу.

Мимо не спеша проезжает велосипедист.

– Простите, - говорит Рэймон, - вы местный житель?

– Я из Буасиз, - отвечает тот, останавливаясь.

– Разрешите задать вам один вопрос.

– Пожалуйста, если я могу быть полезен.

– Вы не знаете, как рухнула та мачта, что с краю?

– Последняя?

– Да.

– В нее врезался немецкий самолет.

– Вы уверены?

– Я был у себя в саду, когда произошла катастрофа.

– Когда это было?

– В 1943 году… Подождите… Это было в ноябре месяце. Я сажал чеснок. Помнится, стоял туман.

– Спасибо. А вторая мачта?