Мы вернемся

– В жизни всякое бывало. К тому же человек я религиозный, понимаю, что береженого бог бережет.

– Условимся о пароле для связи и способах передачи материалов…

Во второй половине ночи Карлышев и Дьяков разбудили гестаповца, вывели из леса, подвели к железнодорожной станции, развязали глаза и отпустили. Немец постоял в нерешительности, словно обдумывая, идти ему или нет, потом сделал решительный жест, уверенно зашагал в указанном направлении.

К вечеру Афанасьев составил радиограммы по добытым в городе разведывательным материалам, приказал радисту Прокопченко ночью связаться с Центром.

После совета с комиссаром стал готовиться к переходу в Черный лес. С собой взял Дьяура, Карлышева, радистку Наташу и Аню.

На следующую ночь его группа отправилась на задание.

А еще через два дня и тоже ночью на большой лесной поляне, далеко от базы вспыхнули костры. Здесь, в обусловленном месте, разведчики, оставшиеся с Белецким, приняли посланца Большой земли – "Дугласа". Он доставил боеприпасы и продовольствие. В Москву самолет увез совершенно секретные документы и раненого Курбанова, у которого начиналась гангрена.

22

Всю вторую половину ночи разведчики шли лесными тропами на запад. Впереди Афанасьев, за ним гуськом остальные. Под утро подошли к небольшой поляне в молодом сосняке. Здесь стоял рессорный экипаж, похожий на бутафорский. Возле него степенно расхаживал бородатый старик, в потертом городском пальто, подпоясанном широким зеленым поясом. Заметив разведчиков, бородач бросил:

– Совсем околел, вас ожидаючи!

Афанасьев сунул в холодную руку старика пачку немецких рейсмарок, пошутил:

– Доставишь, батя, благополучно дочку в город, там и согреешься.

– Покорнейше благодарю, пригодятся, – ответил старик, пряча деньги в карман пальто.

Аня расцеловалась с Наташей, попрощалась с разведчиками, подошла к Афанасьеву. Он взял ее за плечи, их глаза сошлись.

– Береги себя, Аннушку. Ты нужна всем. Нужна мне, слышишь? При встречах с Шене будь особенно осторожна. Не забудь: гестаповец он. Береги себя, Аннушка!!

– Постараюсь…

Старик взмахнул кнутом, и экипаж, шурша колесами по листьям, обильно покрывавшим землю, скрылся в сосняке. Разведчики долго махали вслед, хотя и понимали, что Аня не может их видеть.

– Пора и нам в дорогу, – сказал наконец Афанасьев.

В полдень разведчики близко подошли к дому лесника. Прячась за деревья, пригляделись. Тихо. Вдруг отчаянно залаяла собака. Раздалась автоматная очередь. Собака замолкла. Почувствовав неладное, разведчики залегли, стали наблюдать.

Из дома вышли несколько немецких солдат с большими узлами. За ними, плача, выскочила старуха. Из сарая показался солдат с визжавшим поросенком. Другой солдат выводил из сарая корову. Старуха кинулась к нему, ухватилась за веревку, закричала:

– Не отдам!

Солдат пнул ее в живот. Старуха упала.

Афанасьев скомандовал:

– Подтянуться, взять на мушку грабителей.

Когда возле грузовой машины собрались все немцы, капитан дал по ним длинную автоматную очередь. Офицер, сидевший в кабинете, и несколько солдат упали замертво. Не ушли и другие.

Афанасьев бережно поднял старушку, посадил на лавку.

– Обидчики твои получили по заслугам, бабушка. Только тебе здесь житья не будет. Уходи, родная. Придут другие немцы, в живых не оставят.

– Правда, родимый, правда, – кивала старуха. – Уйду, соколик мой ясный, спаситель мой верный. Вот только отдышусь…

На рассвете разведчики заминировали мост на шоссейной дороге и незамеченными вошли в Черный лес. Шли напрямик, без дороги. Днем заметили группу красноармейцев. С красными звездочками на пилотках. Вооруженных немецкими автоматами. С ними шел, прихрамывая, со связанными руками капитан гитлеровской армии, без фуражки.

"Свои!" – решил Афанасьев и радостно окликнул:

– Товарищи!

Красноармейцы остановились, сдернули с плеч автоматы.

– Мы – свои! – добавил Афанасьев.

– Бросай оружие! – приказал, видимо, старший.

Афанасьев повернул автомат, висевший на шее, дулом к земле, подошел к старшему, протянул документ и пояснил, что он с друзьями разыскивает отряд майора Млынского. Старший проверил документы, улыбнулся белозубой улыбкой и с восточным акцентом представился:

– Октай. Адъютант майора Млынского. К вечеру будем в отряде.

В пути Октай рассказал:

– Утром, понимаешь, взяли "языка" – вот этого гауптмана. Думали, незаметно сработали. Ошиблись. Немцы, понимаешь, бросились в погоню. Но как только их машины въехали на шоссейный мост, он взлетел на воздух. Высоко взлетел. Как в сказке, правда? Буду докладывать майору, не поверит.

– Поверит! – улыбнулся Афанасьев. – Мы подтвердим.

– Вы тоже видели? – обрадовался Октай. – Обязательно скажите майору, обязательно!

– Подтвердить – подтвердим, скажем, – все так же улыбаясь, заверил Афанасьев, – а вот видеть – не видели. Не можем кривить душой.

– Нельзя тогда подтверждать! Майор кривых слов не любит. Кривых людей не любит. Сам он – одна правда. Такого обманывать – грех.

Разведчики рассмеялись.

– А мы и не будем обманывать. Это – наша работа, – пояснил Афанасьев. – Мы заминировали мост.

– Чок сагол! Спасибо! – не сказал – выкрикнул Октай. Крепко пожал руки разведчикам. – На сто лет вам здоровья!..

В лагерь пришли к вечеру. Возле колодца стояла группа бойцов и сержант Бондаренко. Появление в отряде новеньких всегда вызывало повышенный интерес. И сейчас все с любопытством смотрели на новеньких.

Сержант Бондаренко, взглянув, потер глаза, не веря им, отступил назад, сделал несколько шагов вперед, остановился, потом рванулся, протянув руки:

– Наташа!

– Семен! – кинулась к нему девушка. Обняла, стала целовать, приговаривая: – Сеня! Родной мой! Наконец-то нашла тебя! А ведь я знала, знала, что ты жив, что мы обязательно встретимся!..

Пропустив вперед Афанасьева, Октай доложил:

– Товарищ майор! К нам гость с Большой земли!

Млынский поднялся.

– Кого имею честь видеть?