Мышеловка
Шрифт:
Я привыкла к тому, что он пишет музыку без видимых усилий. Когда-то в прошлом я даже подозревала, что он идет на поводу у своей ленивой натуры, ограничивает свой талант и пишет цифровую музыку. Но только не в этот раз. Он установил свою аппаратуру в гостиной и часами сидит перед своим iMac в наушниках на голове и проверяет новые идеи на MIDI-клавиатуре своего синтезатора. По экрану плывут безмолвные кадры отчаяния мадам Бовари в бедности на фоне провинциальной Франции. Тобиас прокручивает их снова и снова, хмурясь каким-то своим мыслям.
Я чувствую, как он отстраняется от Фрейи, а когда я подолгу вожусь с ней, то и от меня. Я стою в гостиной, пытаясь войти с ним в контакт,
— Тебе не кажется, что Лизи немного странная? — спрашиваю я. — Я хочу сказать, что она всегда была немного не от мира сего, но весна, похоже, окончательно снесла ей крышу.
— М-м-м….
— Тобиас, ты слышал, что я только что сказала? Она кланяется каждому дереву.
— Хм-м. Кто?
— Лизи.
Тобиас снимает наушники и подходит к окну.
— Она просто прелесть, бедная душа, — говорит он.
— Но что она делает?
— Накануне она рассказывала мне, что это часть ее ритуала встречи весны, — говорит он. — Она должна поприветствовать дух каждого растения и напомнить ему, что нужно просыпаться.
— Но они ведь все равно проснутся, напомнит она им об этом или нет.
— Мы должны убедить это дитя остаться у нас, — задумчиво говорит Тобиас. — Найдем ей какую-нибудь работу. Она может присматривать за ребенком, делать что-нибудь по дому или еще что-то. Денег у нее нет.
— Тобиас, мы с тобой даже не знаем, разрешается ли в принципе оставлять ребенка, у которого бывают конвульсии, под присмотром неквалифицированного взрослого человека.
— Не говори глупости, — возражает Тобиас. — Мы с тобой сами неквалифицированные. Предоставь это мне. Я поговорю с ней об этом.
***
Внизу, в долине, по очереди зацветают фруктовые деревья: миндаль, персики, сливы. Над долиной как будто висит облако цветущих садов, похожее на дымку, как при замедленном показе артиллерийского обстрела.
Тобиас выработал у себя избирательную глухоту, как у старого канонира. Он улавливает только те частоты, которые хочет. Плач Фрейи в эти частоты не входит. Я начинаю замечать, что и звук моего голоса тоже.
Я пытаюсь добиться, чтобы мы придерживались какого-то распорядка дня. А Тобиас и Фрейя всячески мне в этом мешают. Фрейя дремлет, когда по плану время кормления. Когда же она просыпается, я должна бросать все, иначе она снова заснет.
Когда я кормлю ее, она дугой выгибается назад, напрягаясь всем своим тельцем. Зачастую у нее бывают приступы рвоты, и мне приходится начинать все сначала. Вся моя одежда в пятнах от детского срыгивания. Я очень хорошо понимаю неугомонных птичек, которые без конца снуют за окном к своим птенцам. Как и у них, вся моя жизнь превратилась в одну беспрерывную процедуру кормления.
Я пробую научить Лизи присматривать за ребенком и выполнять домашнюю работу. Похоже, это приводит ее в панику. Вся ее уверенность в своих силах куда-то улетучивается, когда я читаю ей лекцию о том, как правильно стерилизовать бутылочки и подогревать молоко на паровой бане. Она старается изо всех сил, но пальцы не слушаются ее, расплескивая на пол драгоценное содержимое контейнеров с моим сцеженным грудным молоком. В ее испуганных глазах я вижу себя сварливой пожилой женщиной, которую преследует навязчивая идея относительно несущественных деталей. После таких занятий Лизи чаще всего в смятении ускользает, чтобы спрятаться
в своем морском контейнере.— Тобиас, — говорю я, когда мы с ним остаемся наедине, — пожалуйста, дай Лизи урок того, как нужно присматривать за Фрейей. Мне кажется, я ее запугала: она не воспринимает моих инструкций.
— Лизи прекрасно управляется с Фрейей, — говорит он. — Она всегда готова помочь.
— Она всегда готова помочь, когда об этом просишь ее ты — это попросту демонстрирует, как я нуждаюсь в том, чтобы ты участвовал в практических аспектах нашей жизни.
Но Тобиас уже не слушает меня. У него в гостиной рядом с печкой появился любимый уголок. Если он не пишет музыку, то занят тем, что консультируется с Салли по скайпу или электронной почте. К моему огорчению, высокоскоростной интернет — это единственное достижение современной жизни, которым мы здесь успешно обзавелись.
***
— Дорогая, пожалуйста, позвони в РЭО [36] и скажи им, что они просто обязаны вернуть обратно мои водительские права.
— Водительские права? Ты что, потеряла свои права?
— Да, и это ужасно неудобно. Со стороны твоего отца было довольно скверно умереть и предоставить мне самой водить автомобиль. Мне немедленно нужны мои права.
— Как, черт возьми, ты могла их потерять?
Мама хитрит, и по ее голосу это сразу слышно:
36
Регистрационно-экзаменационный отдел в Великобритании, занимающийся выдачей водительских удостоверений и регистрацией транспортных средств.
— Это не твоя забота, дорогая. Прислали такое грубое письмо. Они утверждают, что у меня недостаточно хорошее зрение, чтобы водить машину. Но это ведь полная чушь! Ну, возможно, я и не разгляжу на дороге какую-нибудь мышь. Но я совершенно определенно смогу разглядеть ребенка.
***
Жизнь широким фронтом направляется вверх по склону в нашу сторону. В саду на ветках яблонь из почек уже проклевываются листья. Бурый цвет холмов сменяется сочной зеленью. Наш двор пестрит желтыми нарциссами. Кусты розмарина покрылись фиолетовыми цветами, и повсюду кружат пчелы.
Я чувствую, что с весной приходит и возможность новых начинаний. Мне необходимо привлечь к этому Тобиаса. Вероятно, никто, кроме него, не сможет понять, каково мне жить здесь, управляясь с Фрейей. Я не могу заставить себя написать друзьям по имейлу. Даже мое короткое общение с Мартой выглядит натужным и искусственным — нашим с нею близким отношениям придется подождать до августа, когда она собирается к нам приехать. И с мамой я тоже поговорить не могу.
Я должна достучаться до него.
— Тобиас.
— М-м-м…
— День просто замечательный. Я люблю тебя. Как насчет того, чтобы бросить все и отправиться погулять?
— Любовь, — говорит Тобиас, глубоко погруженный в свою безмолвную музыку. — Любовь — это здорово.
Я жду еще несколько минут, глядя на его лицо в отблесках синего цвета от монитора компьютера.
— Как думаешь, ты скоро закончишь, чтобы мы могли пойти погулять? Мне это кажется прекрасной идеей.
— О да, прекрасная идея. Я только должен отослать Салли МР3-файл по имейлу. Еще минут десять, нормально?