На 9-ой хребтовой
Шрифт:
Мурад, растерянный, молчал.
– Знай, если ты приведешь эту в дом, я уйду. В одну дверь вы войдете, а в другую я выйду. Такого позора не перенесу!
Мурад быстро переоделся и под причитания матери выскочил во двор. Поздоровался с расположившимся за чаем на балконе второго этажа прокурором.
– Добрый вечер, дядя Ибрагим. Джангир дома?
– Дома, дома, поднимайся. Давно не видел тебя, не заходишь к нам. Мансуру вижу, Сабира вижу, Солмаз глаз радует, а тебя нет.
– Работаю, дядя Ибрагим. Сами понимаете, море...
Мурад протиснулся между
Джангир стукал на пишущей машинке. Увидев Мурада, он вскочил на ноги.
– Привет, привет! Какой ты молодец, что зашел! Садись сюда, здесь прохладно. Сколько дней тебя не было?
– Четыре. Как встретил вас на улице, с того дня сидел там. Штормовая.
– А Рена спрашивала о тебе. Что-то ей неясно из ваших нефтяных дел. Джангир улыбнулся и хлопнул Мурада по плечу.- Арбуз, дыню, виноград - чего душа хочет?
– Честное слово, ничего. Только что ел. Я на минутку.
– Всегда ты так. Может, в нарды поиграем?
– Нет, нет, я... дело небольшое...
Джангир поднялся было за нардами, но снова сел. Мурад помялся.
– Джангир, ты мой брат, не обижайся на меня и будь откровенным.
– Конечно, конечно. Говори, не стесняйся.
– Не знаю даже, как сказать... Я тебя прошу, скажи мне правду: что между тобой и Реной есть?
Вопрос показался Джангиру оскорбительным. Черт возьми, до чего же он докатился, если эти люди считают возможным так безцеремонно лезть в его интимные дела! Он вырос с ними, никогда не давал им понять разницу в развитии, положении. Да, да, хватит закрывать на это глаза - и положении! Уж не думают ли они, что он будет выворачиваться перед ними наизнанку каждый раз, когда им заблагорассудится?
_ Есть вопросы, Мурад, на которые не отвечают даже родному брату, - сухо произнес он. И, только сказав это, Джангир пожалел о своих словах: он увидел такую боль в глазах Мурада, такую безысходную тоску, что бросился вдруг из одной крайности в другую:
_Пойми меня правильно, Мурад.
– Мы с ней всего лишь друзья, клянусь тебе! Между нами ничего нет. Поверь мне! Мурад молчал. Наконец выдавил из себя:
– Я хочу жениться на ней. Потому спросил... Это сообщение было совсем неожиданным для Джангира, а кроме того, сулило уйму хлопот.
– Ты один можешь понять меня, Джангир. Ты человек образованный, прочитал столько книг. У тебя такие друзья, я видел... Я люблю ее и хочу на ней жениться. Мать считает ее испорченной девушкой, но ты же можешь подтвердить, что она не такая?
– Конечно, конечно, даже не сомневайся.
– Джангир встал, прошелся по комнате.
– Но ведь ты знаешь свою мать, Мурад. Послушается ли она меня? Уверен, что нет. И ее понять тоже можно. Разве о такой она мечтает невестке? Она хочет, чтобы ты женился на тихой, скромной девушке.
– Значит, ты тоже считаешь, что на ней нельзя жениться?
– Почему нельзя? Но только будет ли это... наилучшим решением вопроса. Мать твоя упрямый человек и никогда не даст согласия. И не забывай о соседях. Тебе придется уехать отсюда. Они до конца жизни будут говорить: "Женился
на женщине,которая ходила к Джангиру". Ты же сам знаешь!
– Да, да, мать тоже говорит...
– Пойми меня правильно. Я так не думаю. Но ведь нашим этого не втолкуешь! И потом учти, что она... встречалась до тебя.
– Встречалась?
– Ну конечно, - Джангир ухватился за спасительный довод.- И не с одним, наверное. Ей же двадцать пять лет! Она училась в институте, три года работает. Неужели ты думаешь, ей никто не нравился?
– А ты сам видел ее с кем-нибудь?
– Это неважно, видел или нет. Я сам не видел, но...
– А что, если я поговорю с ней? Узнаю у нее самой?
– Твое дело, конечно. Но я не советую. Твоя жена должна быть чиста, как вода.
– Ну ЛЕДНО. спасибо тебе.
– Мурад поднялся.
– Пойду. До свидания.
– Подумай над моими словами, - сказал Джангир на прощание.
– Я тебе добра желаю.
Проводив Мурада, Джангир бросился к телефону.
– Привет, это я, - сказал он, как только Репа ответила.
– Страшное дело, слушай внимательно! Только что был у меня Мурад... Да, тот самый. И заявил, что хочет на тебе жениться.
– Не может быть!
– Оказывается, может. Я сделал все, что в моих силах: обвинил тебя во всех грехах. Но, кажется, не совсем переубедил. По-моему, он направился к тебе объясняться.
– Джаник, милый, что же делать? Только этого мне не хватало!
– Что, опять неприятности?
– Как обычно. Не пропущу, говорит, мне только про убийц очерков не хватало. Твержу ему, что Эйвазов хороший нефтяник, убийца совсем другой человек, убийство - это экспозиция, получается вроде раздвоения личности: на работе один человек, дома другой, и нужно это проанализировать... Нет, говорит, нечего валить все в один котел. Хороший нефтяник - пиши о его трудовых успехах, и ничего копаться в частной жизни. Вот в таком духе... А мне, значит, бежать сейчас из дому!
– Не думаю, чтобы он решился подняться к тебе. Главное, не выходи на улицу.
– И то хорошо! Хоть поработаю.
– Ты уж извини, втянул тебя в это знакомство...
– Ну, глупости какие! Я буду звонить тебе по ходу событий.
...Мурад шел быстро и минут через десять был у Рениного дома. Почти все окна светились. В подъезде он прочитал список жильцов. Но он ничем не помог ему: фамилии Рены Мурад не помнил. Он вышел на улицу, пересек мостовую и прислонился к стенке. Изредка из подъезда выходили люди, но Рены не было.
Часа через три Мурад вернулся домой. Еще во дворе он услышал крики матери.
– Бедная моя девочка! Сиротка беззащитная!
– причитала окруженная соседками мать и била себя в грудь и по коленям.- Что теперь с тобой будет? Кто отплатит за такой позор? Если б жив был твой отец! В стороне стояли Мустафа, его сын Ариф и Сабир,
– В чем дело?
– спросил Мурад.
– Успокойся, сынок, успокойся, - упрашивал Сабира Мустафа.
– Вот пришел твой старший брат. Это его дело. Нужно будет, он и тебе скажет, что делать.