На 9-ой хребтовой

– Я не видел ее. Мать говорит, что обрадовалась.

– Да?!
– Тофик остановился.
– А что ей горевать? Я ей не пара! Она и раньше со мной не очень считалась.

– Почему ты так говоришь?
– возразил Мурад.
– Разве она не ждала тебя четыре года? Ты опозорил ее...

– Правильно, правильно, глупости я говорю.
– Тофик сел за стол.
– Почему мы не пьем? Марина, пей. Вот кто меня любит, - он обнял ее, - душу за меня отдаст!

– Мне надо идти, - сказал Мурад, - Что же делать?

– А я уж придумал! Еще там пришло мне в голову.

– Тофик помолчал немного, прикидывая, как бы получше выразиться.
– Наказать ты меня должен! Я никогда не пойду на то, чтобы на твою честь легло пятно. Тебя же тоже жалко! Надо, чтобы все увидели, что ты постоял за свою честь, и поэтому сделаем так: ты ударишь меня куда-нибудь в такое место, чтобы для жизни было не опасно.

– Куда это?
– недоумевающе спросил Мурад.

– В ногу! Ты хороший работник, коллектив вступится за тебя. Тебе дадут год-полтора, не больше. А может, даже условно. Все будут довольны. Сабир успокоится. И дело с концом! Ну как?

– Не знаю. А вдруг не попаду в ногу?

– Попадешь, это не трудно! А когда все будет в порядке, никто и пикнуть не посмеет - все как положено... Это мой самый хороший друг, - повернулся к Марине Тофик.
– Надо это провернуть поскорее, - продолжал он.
– Как бы Сабир не опередил тебя.
– Тофик опять обнял Марину.
– Собираемся поехать с ней на Гейгель .Там у меня родственники, пусть познакомятся.

– Как бы не догадались, что мы сговорились.

– А как догадаются?

– Почему я вдруг в ногу ударил? Думаешь, не поймут? Сабир первый поймет!

– Ну, а что делать? Другого выхода нет! Ты же не хочешь меня убить?

– Нет, конечно. Но это тоже не дело.

– А что ты сам можешь предложить? Я уже десять дней голову ломаю!

– А если тебе уехать отсюда? Поезжай к ней жить.

– Слушай, будь умным: если б я мог там остаться, я бы сразу остался. Думаешь, у меня нога лишняя?.. Твоя добросовестность тебя когда-нибудь погубит. Я же и тебе, и себе добра хочу.

– Не могу я.

– Ты мне голову не морочь!
– разозлился Тофик.
– Так и скажи, что убить меня решил!

– Убить не хочу, но театр тоже устраивать не буду, - довольно твердо сказал Мурад.

– Ах, вот оно что! Так бы и говорил с самого начала. Ни запомните и ты, и твой брат, я не Сафарали, меня не так-то, легко отправить на тот свет!

Мурад встал.

– Убит мнэ хочет, - сообщил Тофик Мерине, когда госта, пошел к двери. Марина не поняла.
– Эй, ты!
– сказал Тофик. догнав Мурада у двери.
– Не будь дураком, послушайся меня.

Мурад молча вышел на улицу. Почему-то было темно, хотя, обычно ночные фонари горели до утра. Мурад огляделся. Никого не было. И все же он не решился сразу перейти улицу и пошел вдоль стены, чтобы сделать это на следующем углу. Через несколько шагов он увидел в воротах своего двора человека.

– Мурад?
– спросил человек.

Мурад по голосу узнал Мустафу и перешел улицу. Они постояли молча, покурили.

– Сон не приходит, - пожаловался Мустафа.
– Ну, что говорит этот подлец?

Мурад махнул рукой.

– За Сабиром следи, - сказал Мустафа.

– До свидания, - попрощался Мурад и, оставив Мустафу у ворот, пошел домой...

На следующий день Мурад сидел у сапожной лавки Давуда. Было восемь часов вечера, и, как всегда в это время, все были на улице. Давуд, высунув язык, резал подметки. Остро заточенный кусок пилы-ножовки с приятным треском преодолевал сопротивление кожи. Гасан и Махмуд были тут же. Остальные собрались у ларька покойного Сафарали.

Гасан жаловался на милицию:

– В неделю три раза вызывают! То к одному, то к другому. Говорят, ты сделал! Спрашиваю: почему? Ты их не любил, говорят, твоих рук дело. Туда таскают, сюда таскают, жизни нет...

– А как же!
– сказал Давуд, откусывая нитку.
– Работа такая. Не было бы виноватых, невиновных не хватали бы.

– Теперь что же, где б шалгамца ни убили, хоть в Америке, меня таскать будут?

– С них тоже требуют, - продолжал развивать свою мысль Давуд, не обращая внимания на последний вопрос Гасана.
– Мое дело - сапоги шить, их - людей ловить. Каждый человек свое дело делает.

– Кого нужно, не ловят, - сказал Гасан.

– Почему не ловят?- спокойно возразил Давуд, - Мустафа говорит, восемьдесят процентов преступников ловят. Мало?

– А моя вина в чем? Теперь уже и пошутить, выходит, над ними нельзя

– А если сам в милицию приходишь, это облегчает твою участь?
– спросил Мурад.

– Не знаю, - Давуд сочувственно посмотрел на него.

– Разве это справедливо?
– вмешался в разговор Махмуд.- Из-за какой-то падали человек должен в тюрьму садиться, :- он показал на Мурада.

– Он еще терпеливый, - сказал Гасан.
– Я б еще вчера этому подлецу кишки выпустил. Мурад виновато опустил голову.

– Не слушай их, Мурад,- сказал Давуд, - Сделанного не поправишь. Что изменится, если ты его убьешь? И сестра несчастной останется, и твоя жизнь пропадет. Время все залечит, все перемелется.

– Вот он, - перебил Махмуд.
– И не один.

В конце квартала появились Тофик и Марина. Мурад почувствовал, как дрожь охватила все его тело, и руки, и ноги, и голову.

– Возьми себя в руки, - сказал Гасан.
– Справедливость на твоей стороне.

Тофика сразу увидели все, кто сидел на улице, и тотчас же он, его жена и Мурад стали центром всеобщего внимания.

Супруги приближались к сапожной лавке.

Мурад неподвижно сидел на месте. "Что-то надо сделать,- говорил он себе. Сейчас сделать. Иначе - позор на всю жизнь. Что-то... Что-то... Чем?" Давуд вырезал последнюю подметку и отложил кусок ножовки в сторону. "Вот чем!.."