На афганской границе

— Ты куда, Саш? — спросил Уткин, когда я пошел к станции.

— Пойду гляну, может чего тут есть съестного.

Паек я хоть и начал, но, понимая, что ехать нам еще ого-го, берег его, стараясь перехватить, что получится. Пообедали мы, кстати, вареной курицей, которую нам щедро положил на стол Мамаев. Видать, решил он мамкиному наказу не следовать.

— Давай, я с тобой!

Есть не то чтобы хотелось, но про запас взять чего-нибудь не помешало бы. Так, у одной старушки я прикупил целую жареную курицу и несколько яблок. В автолавке, развернувшейся у здания станции, купил минеральной воды.

— Постой тут, отойду, — сказал я Уткину, который покупал в там же сигареты.

— Ты куда? — Спросил Уткин.

— До туалета прогуляюсь.

— А. Ну иди, я тут побуду. Еще чего-нибудь прикуплю.

Я вручил ему авоську со своей провизией, попросил посторожить и направился к небольшому зданьицу кирпичного в побелке туалета. Располагался он отдельно от конторы станции, и что б к нему попасть, нужно было сойти с платформы.

Еще внутри туалета, понял я, что снаружи кто-то подходит.

— Опа-на… — услышал я, как только вышел из кирпичной коробки туалета.

Это были кругломордый Сеня и двое его дружков: рыжий и беспризорник-Шкет. Они подошли, окружили меня со всех сторон, стараясь прижать к стене.

— Не стесняйтесь, свободно там, — отшутился я, понимая, к чему все идет.

— Ты, дружок, завязывай нормальным людям руки заламывать, — начал Сеня. — это, знаешь ли, неприлично.

— Ага, очень некультурно, — рассмеялся рыжий.

— Да только, он, видать, этого и сам не понимает, — в неприятной усмешке скривил рожу беспризорник. — Надо бы объяснить.

— Обяснялка-то отросла уже? — Невозмутимо спросил я.

— Ты глянь, опять огрызается, — стиснул зубы Сеня. — ну ниче. Щас по шее отхватишь, быстро ум на место встанет…

Они приблизились. Дело пахло жареным, и ждать я не стал. Сразу рванулся к рыжему, он был ближе. Парень среагировал и ударил. Я ловко перехватил его руку, сажал голову под мышкой, и чувствуя, что кто-то вцепился в спину, врезал рыжему коленом под дых.

Тот загнулся, стал издавать странные звуки, напоминающие бульканье, а когда я его отпустил, просто сел на задницу.

Схватил меня беспризорник. Кругломордый Сеня уже подступал, замахиваясь на меня кулаком. От Шкета вывернулся я легко: просто отвел локоть назад. Щелкнуло. Беспризорник отпрянул и отпустил меня, схватился за лицо.

Храбрившийся до этого Сеня застыл, видя, что снова нападать его дружки не спешат.

— Ну че встал? — кивнул ему я. — Кто там у нас по шее хочет?

Большое лицо кругломордого искривилось от страха. Он приподнял густые брови, выпучил на меня глаза, потом заозирался на корчившихся на земле дружков.

— Зассал?

Я сделал шаг вперед, и Сеня аж попятился.

— Че тут у вас за веселье? — Хмуро спрсоил Васек Уткин, приближавшийся к туалету.

У кругломордого аж коленки застучали, когда он увидел рослого и широкоплечего Уткина.

— А ну, пошел отсюда, — холодно проговорил я кругломордому Сене.

Тот странно вскрикнул и бросился трусцой к платформе.

— Все нормально, Саша? — Посмотрев на застывших, на земле рыжего с беспризорником, спросил Вася Уткин.

— Вполне.

— А че тут было?

— Агрессивные переговоры, — ухмыльнулся я. — Ну пойдем. Поезд скоро отходит.

Вася зло глянул на рыжего, прижавшегося к стене туалета. Потом приблизился к нему и замахнулся. Тот пискнул, закрыл лицо руками. Вася плюнул и потопал за мной.

— Это ж те были, что пытались тебя за водкой послать, — сказал он, догоняя меня и передавая авоську.

— Ну теперь уже пытаться не станут.

— Вот суки. Точно, видать, с городу понаехали. Никаких приличий не знают.

Когда мы подошли к нашему вагону, у входа уже толпились призывники. Был там и старлей. Он внимательно слушал Сеню, а тот, чуть не захлебываясь воздухом, что-то ему эмоционально рассказывал. Даже размахивал руками. Старлей сурово кивал. Впрочем, я не удивился и знал, в чем тут дело.

— Селихов! — Увидив, меня, зло крикнул Машко и вместе с Сеней и сержантом направился ко мне, — боец говорит, ты избил его и его друзей, когда они курили у туалета!

— Я? — Я изобразил удивления. — Товарищ лейтенант, да вы чего? Я и мухи не обижу.

— Врет, товарищ лейтенант! — Петухом крикнул Сеня.

Старлей нахмурился, поправил слегка помявшийся китель. Потом наградил Васю строгим взглядом.

— Вы были с Селиховым, призывник?

— Так точно, товарищ старший лейтенант, — пожал плечами Вася.

— Что вы видели?

— Да… Да ничего.

— И этот врет! — Поспешил ответить Сеня. — Вон, глядите, товарищи мои битые идут!

Я обернулся. Рыжий топал, немного подавшись вперед и держа руку на животе. Беспризорник Шкет аккуратно щупал свой шикарный фингал под глазом.

— Что вы на это скажите, Селихов? — Сердито спросил старлей.

— Понятия не имею, где они так, — беззаботно пожал я плечами.

Машко поджал губы, хмуро осмотрел нас с Васей, а потом осведомился у рыжего с беспризорником, что с ними стало. Оба немедленно сказали, что их побил я.

Старлей явно занервничал. Потом достал из внутреннего кармана платок и вытер выступившую на лбу испарину. Надо ж, холодно, а все равно потеет. Нервничает, не хочет лишних проблем.

— Кулаки к осмотру, — как-то обреченно приказал Машко. — Оба!

Мы с Васькой послушно протянули ему сжатые руки. Старлей критически осмотрел наши совершенно целые костяшки. Потом приказал сделать то же самое и Сене с его дружками.

— Так он их кулаками не бил! — Возмутился Сеня. — Только пинался да локтями…

— Это правда? — С прищуром спросил у меня старлей.

— Не понимаю, о чем он говорит, — я пожал плечами. — Видать, в вагоне перегрелся.

Старлей осмотрел раскрасневшееся от страха овальное лицо Семена. Осмотрел внимательно и почти так же критически, как и наши костяшки.