На афганской границе

Вася недоуменно покосился на возмущающегося Диму. Я только хмыкнул.

— Ну неужели же нельзя собственную армию кормить нормально? Мы ж границу защищаем! Нас, таких важных людей, можно и мясом подкармливать. Да почаще!

— Можно, — пожал я плечами. — Да не нужно.

— Это еще почему? — не понял Дима.

Я хмыкнул.

— Вот привыкнешь ты тут к мясу, прости господи, пирожкам каким-нибудь. А на заставе такого не будет. В боевой обстановке — тем более.

— Так, пусть будет, — заключил Дима.

— Если придется землю афганскую топтать? В рейды, несколько суток на ногах или колесах. Там уж точно не будет. И что ты тогда делать будешь?

— Грустить, — понуро отозвался Димка.

— Вот именно, — кивнул я с ухмылкой. — А грустные солдаты и обязанности свои исполняют грустно. Плохо, то есть. Так что, Дима, все это нужно, чтобы солдат заранее привыкал к лишениям, которые могут возникнуть в боевой обстановке.

— М-да… — Протянул Димка. — На заставу выйдем, я себе в первом же наряде застрелю горного барана. Шашлыков нажарю.

Димка Ткачен смешливо покосился на меня и добавил:

— А с тобой не поделюсь. Больно ты умный.

На это я только сдержанно рассмеялся. Ткачен тоже прыснул в кулак, а за ним и Вася. Обед заканчивался. Впереди нас ждал долгий день учебных занятий.

* * *

Я дал из автомата Калашникова короткую очередь в туман. Маячившие там неразборчивая тень задрожала и тут же исчезла. Видимо, пораженный пулей дух упал куда-то между скал.

— Снял? — Спросил брат-близнец Сашка, залегавший рядом, за цепочкой больших и широких валунов, наполовину вросших в землю.

— Видать, да, — ответил я, стараясь не светить головой, — не выглядывай. У душманов снайпер работает. Вон из-за тех скал.

— Вот же, умудрились поотстать, — Сашка перевернулся набок, достал из самодельного подсумка на животе новый магазин, заменил. — Че теперь делать? Как догнать наших?

— Ниче, прорвемся, — покачал я головой. — Туман к ночи загустеет и выйдем.

— Окружат же…

— Не окружат, — покачал я головой. — Патроны, гранаты есть. А духи не знают, что нас тут только двое.

— Лучше бы нам…

Саша недоговорил. Вопреки моему приказу, он приподнял голову, чтобы выглянуть из-за укрытия. И тут же получил пулю. Брат упал рядом замертво. Я окоченел от неожиданности.

— Саша… — Прошептал я. — Сашка…

Ярость закипела в душе, я схватил автомат и поднялся в самоубийственную атаку, чтобы отомстить. А потом наступила темнота…

* * *

— Саша… Сашка, проснись… — позвал меня тихий голос.

Я открыл глаза. Вокруг было темно и спокойно. На двухэтажных койках спали бойцы. Кто-то бессовестно храпел.

Я сощурился, стараясь разлепить сонные глаза. Потом глянул на Мамаева, сидевшего у моей койки.

«Кошмар, — подумалось мне. — Это был всего лишь дурной сон».

— Ты во сне разговаривал, — прошептал Мамаев, удивленно уставившись на меня.

— Чего тебе надо? — Спросил я немного раздраженно, но потом тут же взял себя в руки. — Спи иди. Сколько времени?

Я глянул на свои часы, различил на циферблате зеленые черточки стрелок. Подходило два часа ночи.

Мамаев странно помялся, будто бы решаясь на что-то. Потом промямлил:

— Извини, что разбудил, Саша. Но мне помощь твоя нужна. Срочно.

Глава 13

— Что случилось? — Спросил я нахмурившись.

Взгляд Мамаева вдруг сделался испуганным. Он отвел глаза.

— Пожалуйста, пойдем. Это срочно, — ответил он так, будто больше не нашел что ответить.

Это было крайне подозрительно.

— Куда?

— В туалет… Только надо, что б тихо, — он вдруг замолчал на мгновение, потом добавил: — Если кто узнает, что у меня там случилось — засмеют. Только одного тебя мне не стыдно попросить помочь.

Теперь мне все это было не просто подозрительно, а крайне подозрительно. Тем не менее, по испуганному взгляду Мамаева понял я, что парень действительно попал в какую-то беду. Да только совсем не ту, что он пытается мне представить сейчас.

Я медленно поднялся.

— Ну пойдем, — сказал я тихо.

Мамаев не ответил. Только покивал. Вместе мы отправились по темной казарме, к коридору, где у входа в расположение стоял дневальный.

— Подожди секунду, — остановил я Мамаева, когда мы поравнялись с местом, где спал Вася Уткин.

Мамаев обернулся, глянул на меня удивленно. Я опустился к Уткину, аккуратно потрепал его за плечо.

— Вася, — позвал я, — Вася, проснись.

Мамаев аж побледнел. Лицо его в темноте сделалось белее белого. В тусклом свете уличных фонарей, пробивавшемся сквозь окошки, видно было, как у Феди заблестел лоб от испарины.

— Ты чего делаешь, Саша? — Испугался он.

— Вася, — проигнорировав Мамаева, я продолжал будить Ваську Уткина.

Тот заворочился, закряхтел, словно медведь, и обернулся ко мне с сонным лицом.

— А? Чего? Что такое? — Сонным хриплым голосом спросил Вася.

Мамаев, наблюдая за этим, громко сглотнул загустевшую слюну.

— Вставать надо? — Вдруг спросил Уткин. — Случилось чего?

— Нет, Вася. Лежи, — ответил я.

Потом я расстегнул ремешок чесов, с которыми не расставался, сунул их Уткину под подушку, да поглубже.

— Посторожи, будь другом.

— Чего? Часы, что ли? — Сквозь сон спросил Уткин.

— Да.

— Нет проблем, — он зевнул и в полусне добавил: — будут в целости и сохранности.

— Спасибо. А теперь спи.

— Есть… Спасть… — пробурчал Вася и снова стал ворочаться, переворачиваясь на другой бок.

Я встал.

— Ну вот теперь пойдем.

На миг мне показалось, что Мамаев что-то мне ответит. Он даже рот открыл. Однако промолчал. Молча же пошли мы с ним в коридор. Из небольшого коридора можно было попасть в остальные помещения казармы. Например оружейная, комната для чистки оружия и бытовка, расположились слева. Ленинская комната, туалет и прочее — справа.