На афганской границе

Атмосфера за обедом была на удивление дружеской. Мы быстро познакомились с нашими новыми сослуживцами, и те приняли нас, считай, как своих.

— Ребят, помощь нужна, — вдруг вернулся с кухни Гия, который еще ни разу не присел за стол, — там у меня помои. Надо выкинуть. А то печка греет, а они воняют так, что кушать не могу!

— Ну ты, тоже мне, — разозлился прапорщик Черепанов, — нашел, когда про помои нам рассказывать.

— Вам тут, товарищ прапорщик, не воняет! А у меня там на кухне такой… запах стоит, что жить нормально нет никакой возможности!

— А чего ж ты не озаботился заранее, а? Горицавия? Чего раньше не избавился от отходов?

— Так кушать готовил, товарищ прапорщик, — развел руками Гия Горицавия.

— Давайте я помогу, товарищ прапорщик, — встал я из-за стола.

— Селихов? — Осведомился Черепанов.

— Так точно.

— Ну помоги, только давайте быстрее. А-то тут сейчас все без вас слопают.

Я прошел на кухню. Гия схватил с пола большое ведро с помоями, мне сказал взять полный картофельных очисток тазик. Вместе мы направились во двор, через отдельную дверь.

— Саша джан, — болтал без умолку Гия, — ты мне расскажи, правда, на учениях медаль заработал?

— Было дело, — улыбнулся я.

— А как это было? Правда, ты, генацвале, спас сержанта на учениях, от гранаты?

— Это кто ж тебе такое сказал? — Рассмеялся я.

— Да, ребята, — задумался Гия, — они разное говорят. Кто говорит, что ты его от гранаты спас, другие, что его на учениях застрелили, а ты вытащил. Вот я и решил, что спрошу у тебя, раз уж ты к нам попал.

— Не было там никакой гранаты, — улыбнулся я.

Поворенок даже остановился. Обернулся ко мне и уставился удивленными глазами.

— Что, правда не было, что ли?

— Правда.

— Эх… жалко… А мне история про гранату больше всех нарвалась.

Я хмыкнул, спросил:

— Куда нести?

— Вон там, пойдем-пойдем! Увидишь! Там чуть дальше за складом, куча компоста. Мы ей огород удобряем!

Мы обошли казармы сзади, у забора. Когда вышли из-за угла, Гия вдруг остолбенел, бросил ведро.

— Ай! Куда! — Крикнул он, схватившись за голову, — ай, да еще в одной рубашке!

С этими словами повар неожиданно проворно помчался куда-то во двор. Я увидел, как он бежит на перехват маленькой девчушки лет четырех. Смешная и всклокоченная, она топала в одной беленькой рубашенке прямиком к конюшне, у которой оставили того самого жеребца.

Конь косился на девочку, волновался. Подгибал заднюю ногу.

— Куда бежишь! Ай, проказница! Папка увидит, ругаться будет! — Причитал при этом Гия.

К счастью, он быстро перехватил девчонку, поднял ее на руки и убежал куда-то в расположение.

Я остался один. А потом услышал тихий разговор. Глянул на приоткрытое окошко казармы. Быстро понял, что за ним расположилась канцелярия заставы.

— Спрошу еще раз, товарищ капитан, — продолжал Таран, — это точная информация? В прошлый раз мои бойцы всю ночь в секрете просидели, и ничего. А между тем ночью было две сработки.

— Информация надежная, как и информатор, — хрипловато ответил ему особист.

— В прошлый раз вы говорили то же самое.

— Толя, ты чего упираешься? Тебе сказано, что нужна будет засада, значит, сделаешь засаду. Или не получал приказа из отряда?

— Засада будет, тут обсуждать нечего, товарищ капитан, но и вы меня поймите. Сейчас граница неспокойная. Душманы к нам нет-нет да и залезут. Только в прошлом месяце две стычки. Одна на белых камнях, а другая… Там наряд вообще с того берега обстреляли. А сколько провокаций? Я уже считать запарился.

— И чего?

— Извиняюсь за прямоту, тащтан, — быстро заговорил Таран, — но вы нас дергаете уже четвертый раз за месяц. И каждый раз вхолостую.

Особист помолчал немного. Я глянул на угол казарм, не идет ли Гия. Отошел на шаг назад.

— Слушай внимательно, Толя, — сказал особист. — В этот раз все точно. По наводке от нашего человека на участке Хирманджоу задержали нескольких контрабандистов. Наркоты, правда, при них было чуть-чуть совсем. Видать, прощупывали, как пройти.

— Слышал про задержание, — отозвался Таран, — про наркотики — нет. Вы же знаете, что контрабанды давно не было. Что они к нам соваться бояться.

— Задержанные были из группировки Захид-Хана Юсуфзы. Эти ничего не бояться.

— Юсуфзы?

— Так точно. И наш человек сидит у него в банде глубоко. Говорит, предполагается, что пойдет еще одна группа. Через три дня. Они попытаются пересечь границу со стороны Бидо, потом разделиться и малыми группами проникнуть в тыл.

— С грузом?

— Предположительно. Информация поступила именно такая. Только в этот раз груз будет значительнее. Отряд готовит операцию. А твои бойцы должны засечь боевиков… а потом пропустить их. Дать углубиться в нашу территорию.

— Что? — Удивился Таран, — дать углубиться? В тыл?

Услышав торопливые шаги, я аккуратно пошел на звук. Это возвращался Гия.

— Вай! Вот шайтан маленький! Шеф узнает, прибьет, кто коня на улице оставил, — сетовал он. — Если б не я, дочка шефа точно б пошла его за хвост дергать! Где там мое ведро?

* * *

В это время, где-то за рекой Пяндж

Американец хмыкнул, уставившись в окно. Там осла, гружёного цинками с патронами, гнал к схрону один из людей Юсувзы.

Юсувза нахмурился, погладил окладистую бороду.

— Фазир, — начал Юсувза, — спроси у этого американца, почему он ухмыляется.

— Сию секунду, Захид-Хан, — проговорил Фазир, грузный старик в кругленьких очочках.

Он поправил свой пестрый пакль и обратился к Американцу.

«Какой нелепый у них язык, — подумал Юсувза, вслушиваясь в непонятные варварские слова, — грязный. Какой-то собачий».

— Американец видит, что нам нужно оружие, — проговорил Фазир, — что с тем, что у нас есть, мы для шурави, как блоха на теле верблюда. Они даже не почувствуют нашего укуса.

— Скажи американцу, что я это знаю. А потом напомни, что сейчас господин Стоун находится целиком и полностью в моей власти. Скажи, что пусть он и гость, а я ценю священные законы гостеприимства, но все же не потерплю такого неуважения на моей земле.