На берегу Севана (др. изд.)

— Товарищ председатель, это я… Я и к нам домой заходил и у деда Асатура был…

— Что мать сказала? Не лопнуло сердце от радости?

— Да я не постучался… Она, конечно, очень на меня сердита.

— Ну, входи. Как же так, парень? Как ты ожил? — уже смеялся Баграт.

— Товарищ Баграт, — взмолился Сэто, — как это «ожил»?… Когда же это я умирал?

— Ну, а кого похоронили в Алавердах? И как твой дядя может купить радиоприемники, когда все деньги и портфель твой у меня?

Сэто так и подскочил:

— Деньги нашлись? Вора поймали?…

Баграт все понял и расхохотался.

— Ой, парень, вора вместо тебя похоронили? Тогда рассказывай, что с тобой было.

Рассказ Сэто так развеселил Баграта, что, обняв мальчика, он сердечно расцеловал его.

— А ну-ка, дочка, — приказал он, — оденься да беги скорее, веди сюда тетю Сонб. Про Сэто молчи. Скажи: отец срочно по делу зовет.

— Она ночует у сестры! — крикнула из соседней комнаты жена Баграта.

— К ней пусть и побежит… Да, — продолжал он, обращаясь к Сэто, — видел бы ты, что тут было!… Ну и занятная история! Если бы ты знал, Сэто, как много людей по тебе горевали, какие слезы лили!…

Сэто не сводил с Баграта, этого сурового, но доброго человека, взгляда, полного горячей признательности. А какое счастье было слышать, что люди проливали по нем слезы!… Чувство собственного достоинства, гордости вызывал в нем рассказ Баграта.

В комнату вошла дочь Баграта — Маро. Она смущенно взглянула на Сэто и сказала:

— Значит, не умер? Как хорошо, что не умер! Вот-то обрадуются Камо, Армен, Асмик!… А мать твоя… Ну, ее радость мы сейчас увидим. — И она выбежала из дому.

Баграт увел Сэто в другую комнату:

— Посиди здесь. Вам с матерью нельзя сразу встретиться. Вскоре Маро вернулась, ведя за собой тетю Сонб.

Сонб в смятении остановилась на крылечке: зачем это ее зовут, да еще в такую рань?

— Сестрица Сонб, — сказал Баграт, — ошибка одна вышла… Хорошая ошибка, не волнуйся.

Он ввел женщину в комнату и не торопясь, спокойно стал рассказывать уже известную нам историю приключений Сэто.

Сонб слушала, не веря ушам, она почти задыхалась от волнения… Наконец, поняв, что произошло, женщина вскочила с места.

— Сыночек мой жив, значит?! — воплем вырвалось у нее. — Дай твои ножки поцелую, Баграт, родненький! — И, опустившись на колени, Сонб обняла ноги председателя.

Баграт поднял ее, дал воды, усадил, начал успокаивать.

— Где же он сейчас, мой сынок? — в тревоге спросила Сонб.

Из спальни вышла жена Баграта, поцеловала Сонб, сказала: «Свет очам твоим!…» После разговора с ней Сонб немного успокоилась, пришла в себя.

Тогда позвали Сэто. Он вбежал в комнату и, обливаясь слезами, обнял мать.

Жена председателя стояла в сторонке и плакала.

Наутро о происшествии с Сэто узнало все село. Особенно, конечно, радовались наши юные друзья.

В тот же день Баграт написал в Алаверды, начальнику милиции, что Сэто Мартиросян, член колхоза селения Личк, вернулся домой здоровый и невредимый.

А вскоре председатель колхоза торжественно вручал юным натуралистам подарки. За ними снова был послан Сэто, на этот раз в Ереван.

С удовлетворением смотрел Баграт на своих юных приятелей, получавших заслуженные премии, и черные глаза его светились ласково.

Этим история Сэто и закончилась.

Я остановился так подробно на ней потому, что она сыграла решающую роль в его жизни. Потеряв деньги, Сэто глубоко пережил то угнетенное состояние, в которое неизбежно впадает человек, когда он теряет доверие товарищей, коллектива.

И Сэто дал себе слово жить всегда так, чтобы не лишаться этого доверия.

Тайна Сэто

Тайну Сэто Армен открыл лишь недавно, зайдя однажды к нему за книжкой. Только теперь он понял, почему Сэто был «лентяем», что отвлекало его от школьных занятий.

Всё в его комнате — подоконники, столы, табуретки, полки, верхушки шкафов — было покрыто камнями. Камни грудами лежали на полу, у стен, в углах. Камни большие и малые, разной расцветки, разной формы…

Армен пришел к Сэто в тот момент, когда Сонб обрушивала на сына очередной поток своих проклятий:

— Чтоб ты лопнул!… Что эти камни — разорви тебя! — хлебом тебе станут?… — И, обращаясь к Армену, вошедшему в это время в комнату, продолжала: — Люди в поле выходят, работают, трудодни зарабатывают, а этот только о камнях и думает. Ни башмаков, ни одежды не напасешься. Только по горам и лазит. А что он оттуда приносит? Вон камни эти… Да пропади они пропадом! Все жилье завалил, проходу нет… — И Сонб в пылу негодования начала выбрасывать камни в окно.

Сэто обнял мать, усадил на тахту и сказал спокойно, но твердо:

— Ну чего ты? Ведь я же работаю теперь. Чего ты сердишься?

— Работает, правда, — смягчилась Сонб, — но голова его по-прежнему в горах. И ноги-то не вывихнет, хоть тогда бы не мог по скалам лазить!… Счастье мое такое… И младшего брата с пути сбил… Подумал ли хоть раз, что тысяча нужд у нас всяких?…

И долго еще Сонб жаловалась на свою «судьбу горькую» и на «бездельника сына». Наконец она утерла слезы концом передника и ушла.

Зрелище это — груды камней, разбросанных по полу, жалобы и брань тетки Сонб — в другое время произвело бы на Армена тяжелое впечатление. Но сейчас он подумал обрадованно: «А мы-то считали Сэто лодырем!… Вот у него какое увлечение!»

Теперь Армену все стало ясно. До сих пор никто не понимал Сэто, ничего не знал о его стремлениях, а потому и помочь ему не могли, не могли направить его по нужному пути.

Армен взял в руки один из камней, тяжелый и грубый. Светлячками поблескивали в нем какие-то яркие пятнышки.

— Не золото ли это? — спросил он.

— Нет, — засмеялся Сэто, — это медная руда. Я нашел ее под Черными скалами.

— А этот черный блестящий камень?

— Черный аспид. Из него в будущем станут делать бутылки для нарзана… А нарзанные источники как раз рядом с местом, где я нашел этот камень.

— Ну, а этот ржавый, рыхлый камень — не слипшийся ком земли?

— Нет, — улыбнулся Сэто, — какая же это земля! Это железо.

— Но ведь оно совсем не похоже на железо.

— И не должно быть похоже. Ашот Степанович говорит, что руды в природе совсем не похожи на изделия из них, которые мы видим в лавках… Погляди, например, вот на этот комок глины. Видишь, блестящая полоска на нем — будто улитка проползла и оставила след. Из этой глины получают алюминий… А этот камень, такой матовый, темный, — ведь это белый-белый мрамор! Он так потемнел от ветра, солнца, мороза, жары…