На брудершафт со смертью

– Хочу, конечно, но я с собой водку притащил, «Что делать?» называется. Давай у нее на дне истину поищем. Ты не против? А коньяк оставь, может, еще пригодится кого по бестолковке долбануть. Закусить найдется?

– Что-нибудь поищу, только пить боюсь, до сих пор голова словно не моя.

– Болит, что ли? Так коньяк как раз словно анестезия. Вообще, универсальное лекарство: снимает боль, усталость, стресс и что там еще? Гарантирует сухость и комфорт.

«Что-то Кирсанов много балагурит, ему это не присуще, а значит, дело дрянь. Напрямую говорить не хочет, щадит меня, а неловкость шуточками и водкой сгладить решил». Зная надежность моего друга, понимаю, что он помочь мне как мент не в силах, значит... И он словно ответил моим невысказанным мыслям:

– Танюша, ты где? Давай по рюмке хлопнем, потом все расскажу.

Пошарив для очистки совести в холодильнике, нашла банку болгарских маринованных огурчиков и нарезку карбоната в пластиковой упаковке. Больше ничего.

– Огурчики! Как раз то, что надо! – причмокнул от восхищения Киря, разливая по рюмкам водку.

– Володь, а мне плохо не будет? А?

– А что, может быть хуже, чем сейчас?

– Не томи душу, хватит вокруг да около, давай изливай!

– Да ты выпей вначале. Твое здоровье! – Он стукнулся рюмкой о мою и выпил.

Я последовала его примеру. Взяв огурчик, Кирсанов понюхал его и положил назад.

– В общем так, Танюх, как друг, как человек, – вот он я – бери. Помогу всем, чем могу, а как мент, увы. Фактов получается – ноль. Нет пострадавших и нет покупателей. Те и другие довольны и говорить не будут. Квартиры есть, беременные на них живут, снимая их. Ну, имеют право. Смерть Натальи тоже сюда не притянешь: никто ничего не видел. Гибель квалифицируется как несчастный случай. Наркомана твоего уже нет в живых. Попытался влезть поглубже, этого упыря Борю прощупать, так мне пальчиком сверху всерьез погрозили. – Киря досадливо махнул рукой. – Теперь даже данных для возбуждения уголовного дела нет. Понимаешь?

Он налил еще водки.

– Давай.

– Володь, не переживай ты так. Я найду способ, придумаю что-нибудь. Ты сделал все, что мог. Зная тебя, в этом сомневаться не приходится.

Водка ударила мне в голову, и меня понесло. Я начала плакаться ему в жилетку, как вчера плохой дяденька чуть не убил меня, как Наталья умерла, как я Леху тут пытала. А Кирсанов, словно первоклассная нянька, вытирая мне слезы и сопли, все терпеливо выслушивал и лишь время от времени подливал водку. Наконец я выплеснула все, что копила последние дни, и соизволила поинтересоваться:

– А ты почему сидишь тут, квасишь, а работа?

– А меня с сегодняшнего дня в отпуск выперли, причем самым непочтительным образом, чтобы нос не совал.

– Ясно.

Насколько все серьезно и плотно схвачено, теперь не приходилось сомневаться. Похоже, нового громкого «дела врачей» не будет.

– Зато, Танюх, могу теперь твоей личной охраной быть, чтобы ты коньяки не разбазаривала. Послушай, а что ты там насчет «ПМ» говорила? Он у тебя? Покажи-ка!

Я встала, неуверенными шагами прошла в комнату, достала из-под белья в шкафу свой военный трофей и вернулась на кухню.

– Вот.

– Ого! Неплохо бы баллистическую экспертизу сделать, может, он засвечен где-нибудь. Давай? Хотя сейчас я как в осаде, но если по-дружески попрошу...

– Попозднее. Ствол мне может пригодиться для обороны.

– Ну смотри. А у нас что, все? Источник иссяк? – Киря разочарованно посмотрел на пустую бутылку.

– Давай коньяка еще тяпнем, – разошлась я, утратив чувство меры под воздействием спиртного.

– Нет, Танюш, теперь тебе точно хватит, а то завтра головка будет еще больше бо-бо, а нервы, вижу, немного расслабила.

Я закивала и изрекла фразу, которую слышала как-то от знакомого токсиколога:

– Травятся не качеством, а количеством. Вовик, будь человеком, кофе покрепче завари! Душа кофеина просит. Сможешь?

– Еще как, ты всех моих талантов просто еще не знаешь! Командуй, где что лежит, я сейчас.

Через полчасика, испив ароматнейшего кофе, договорившись о взаимопомощи и тепло распрощавшись, мы расстались. Киря ушел, а я улеглась на диван, закурила и начала строить коварные планы. Теперь закон мне не помощник, и свою безопасность придется защищать собственными руками. Алкоголь хорошо подогревал мое воображение, и через часок представления о дальнейших действиях сложились у меня наконец в четкий план. Как там Кощей говорил: «а» – я отомщу, «б» – я жестоко отомщу, «в» – я очень жестоко отомщу. Так скажу и я – частный детектив Татьяна Иванова.

* * *

Вечером этого же дня я решила позвонить Лехе Гуманоиду. Это было первым пунктом моего плана. Набрав номер, вспомнила, что телефон соседский, а кого приглашать? Фамилии Гу я не знала. Если у них еще есть соседи Леши, то как быть? Мои раздумья прервал голос в трубке:

– Да, слушаю. Тань, это ты?

Я онемела от неожиданности, но, взяв себя в руки, сказала:

– Да, это Таня, здравствуйте.

– Ну ты даешь, мы ж сегодня виделись, ты что, десять раз здороваться будешь? Ну, как на базар съездила? Шубу-то купила?

Смикитив, что меня путают с другой Таней, прервала словоохотливую хозяйку:

– Извините, я Таня, но другая, и мне нужен ваш сосед Леша. Он дал ваш номер, сказав, что вы его пригласите к телефону. Можно?

– Ой, простите, я ошиблась. Сейчас позовем. Леночка, сбегай, позови Лешу, скажи, Таня звонит. – Трубка стукнулась о стол.

Я ждала и обдумывала, что ему лучше сказать, но в трубке раздался опять женский голос:

– Алло, девушка, я попрошу вас никогда больше сюда не звонить, вы уже надоели, оставьте моего сына в покое, иначе я в милицию позвоню. Совсем парня с пути сбили.

Такого поворота событий я не ожидала, тем более на другом конце намеревались положить трубку, не дав мне ничего сказать. Но, на счастье, подоспел Леша.

– Мама, что ты лезешь? Она к этому отношения не имеет, я же сказал, больше не притронусь, завтра идем в клинику, а сейчас дай поговорить с человеком... – Ты хочешь знать, не был ли я у шефа? Нет, не был. И не пойду. Ромка мне тоже не звонил. Тишина.

– Лех, там мертвая тишина, Ромки больше нет.

– То есть? – Он поперхнулся и закашлялся.

– Это не по телефону. Давай завтра встретимся и поговорим, как старые друзья. Мне твоя помощь нужна. Окажешь?

– В уплату за расквашенный нос? Не знаю, на фига мне это нужно, но если «кондратий» не посетит, то давай встретимся завтра утром.

– Не за разбитый нос, а за то, что ты еще жив, благодаря мне. Где и во сколько?

– Сейчас. – И, по-видимому, прикрыв ладонью трубку: – Мам, мы во сколько в твою клинику поедем?

Ответ мамы я не разобрала, но Леха убрал руку и сказал в трубку: