На двух тронах

– Ну, ладно, – растягивая гласные, согласилась она. – Только давайте действительно недолго, я пережила такой стресс, да и малышка тоже, – она бережно обняла совсем разомлевшую в тепле сторожевого домика сидящую у нее на коленках девочку.

– Конечно, – я умилилась сонному выражению на лице своей маленькой клиентки. – Давайте ее мне, – то ли из чувства долга, то ли из других, скажем так, исконно женских соображений, предложила я, но немедленно добавила, устыдившись своей минутной слабости: – Так будет безопаснее.

Лика после короткого замешательства протянула мне Соню и следом за Антоном, предусмотрительно проверившим территорию за забором во избежание неожиданного возвращения преступника, мы направились к старому въезду, который оказался совсем рядом с выходом на веранду из коттеджа.

– Стойте, следы! – запоздало спохватилась я, чтобы предупредить Антона не топтаться по вероятным отпечаткам шагов преступника, если, конечно, он воспользовался этим входом, но, к сожалению, не успела вовремя. Наш охранник так старался поскорее проверить старый забор, что двинулся в его сторону почти бегом, ломая сковавшийся к вечеру тонким льдом наст на земле ботинками, и тем самым лишил меня возможности найти весьма важные улики. Ведь на покрытой грязью дорожке должны были остаться протекторы ботинок преступника да еще и закрепиться от легких заморозков.

– Ой, – он понуро обернулся и виновато посмотрел на меня, я ответила ему полным укора взглядом и тяжко вздохнула, всем своим видом демонстрируя, что прихожу в ступор от его непрофессионализма.

– Это же азы криминалистики! Где вы только свое удостоверение охранника получали, надо же быть таким иди… неумехой! – не удержалась я от упрека.

– Так я после армии, у нас же как: здоров, драться умеешь – вперед, принят в чоп, без экзаменов, так сказать, – развел он руками, задев забор.

– Драться, значит, умеешь?! – мрачно протянула я, вспомнив нашу печальную для Антона первую встречу.

– Умею! – с мальчишеской обидой в голосе выкрикнул он, но тут же смягчился и как-то по-дружески добавил: – Не все же такие мастера, как вы, я таких здоровяков валил, а тут баба, то есть женщина, растерялся…

– Эх, осматривайте ворота, господин охранник, – беззлобно вернула я его к цели нашего нахождения во дворе.

– И то верно, ребенку спать пора, – оживилась Лика, метнув в меня укоризненный взгляд.

Видимо, в армии Антон не только технику рукопашного боя изучал, осмотр забора он произвел довольно умело и вынес вполне ожидаемый мною вердикт, что несколько досок подпилено, но замок не взломан, а, судя по всему, открыт то ли ключом, то ли каким-то воровским приспособлением.

– И что теперь делать? – Антон смотрел на меня, как на старшего по званию.

– Нам идти в дом, а вам звонить Максиму Леонидовичу, менять здесь доски и в ожидании, пока эту калитку не снесут, возведя на ее месте глухую кирпичную стену, заняться установкой камеры…

– Как это заняться? – не понял он.

– Настоять, убедить хозяина в необходимости, вы же охранник, а в таких условиях, когда произошло вторжение преступника, вы имеете право требовать принятия предложенных вами мер безопасности, иначе все будет бесполезно. – Я начинала раздражаться, что этому увальню постоянно приходится объяснять прописные истины. – И вот еще что, если Платов решит не обращаться в милицию, вам придется объяснить представителям правопорядка, что произошло.

– Мне?! Но как они узнают? – Он так округлил глаза, что я испугалась, что они вылезут из орбит.

– Ох, Антон, – вздохнула я. – Выстрелы – вещь довольно громкая, соседи наверняка уже позвонили, значит, с минуту на минуту подъедет дежурная бригада.

– И что мне им сказать?

– Звоните хозяину, решайте с ним, – пожала я плечами, так как мне уже надоело убеждать Максима в необходимости обращения в милицию.

– Он сказал, что никого вызывать не надо, что он будет с минуты на минуту, а если из милиции подъедут, сказать, что это был фейерверк или что попробовали новое охотничье ружье. – Голос Антона выдавал панику, когда он сбивчиво отчитывался передо мной, позвонив по внутреннему телефону из сторожевого домика – это произошло почти сразу, как только мы поднялись в детскую. – Так что мне делать-то? – взмолился он.

– Решайте с Платовым, – по слогам ответила я и отключилась. Меня просто распирало от негодования. Дело приняло слишком серьезный оборот, чтобы продолжать идти на поводу у рейдеров.

Максим Леонидович подъехал довольно скоро, он сразу же поднялся в детскую, долго обнимал сонную дочку, и, глядя на них, я, кажется, поняла и причину его брака, и его нежелание обращаться в милицию. Он до сумасшествия любил свою дочь и поэтому, видимо, терпел ее взбалмошную мать и так боялся потерять девочку, что готов был на все, лишь бы это милое маленькое создание было здорово, счастливо и рядом.

Антону так и не пришлось объясняться с милицией. То ли соседи уже настолько привыкли к громким залпам салютов и фейерверков, что совершенно не обеспокоились звуками, донесшимися с участка Платова, то ли в милиции их жалобы никто не воспринял всерьез. Лика объяснила, что кричала от испуга при звуке выстрелов и даже лишилась сознания, представив, что преступник добрался до девочки, от этого и Антон ее не сразу нашел, так как упала она на кухне и даже не успела включить свет, застигнутая врасплох выстрелами.

С самого утра в доме чувствовалось напряжение, вызванное вчерашним проникновением преступника. Платов поднялся, кажется, в одно время со мной, а ведь я – ранняя пташка, и за все эти дни впервые увидела его в поле зрения камер у входа в детскую в шесть часов утра. Встревоженный отец несколько минут потоптался на пороге, потом все же решился, осторожно вошел внутрь и замер возле кроватки мирно спящей дочери. Я нисколько не удивилась такому поведению Максима, еще раз подтверждающему все мои предположения. Единственное, меня насторожило, что он явился без сопровождения супруги, которая, пожалуй, должна была бы составить ему компанию. Хотя Лика и сама накануне сильно перенервничала и запросто могла сейчас спать под действием кого-нибудь успокоительного.

Едва я подумала о хозяйке дома, как в голове немедленно завертелись мысли, давно требующие моего внимания. Неторопливо я восстановила в памяти все те моменты, которые настораживали меня в поведении женщины. Похоже, настало время отсечь все ложные нити на пути расследования, а сделать это можно было только путем тщательной проверки. Вскоре дом огласился всеми положенными для утреннего времени звуками. Неторопливо выпив чашечку кофе, я на секунду отлучилась из столовой, пока Лика уговаривала дочку скушать «еще малепусенькую ложечку кашки за мамочку и папочку», и созвонилась с моим давним товарищем по спецотряду Астаховым. Он обещал мне уже к вечеру прислать распечатку телефонных звонков хозяйки дома, благо номер ее мобильного я заблаговременно выяснила.