На краю одиночества
Шрифт:
А девушка смутилась.
Она не знала, кого видит, потому что с маской всегда проще.
С маской он никому не интересен.
Кроме, пожалуй, нее.
– Спасибо.
Робкая улыбка. И свет в глазах, которые вдруг показались ему ярче моря и неба вместе взятых.
– Вы позволите…
Анна моргнула, и видение пропало, а Его императорское Величество отвернулись и ответили:
– Случилось… юношеская любовь и детская глупость, которые имели весьма неприятные последствия.
– Случилось, – согласилась княгиня. – И вправду, любовь. Юношеская любовь против взрослой расчетливости… что
Она подняла голову, разглядывая потолок, который был бел и ровен, лишен, что росписи, что даже простых виньеток. Разве что лианы древовидные зацепились за дальний угол.
Глава 30
…она была молода.
И хороша собой.
И жизнь казалась чудесной, потому что какой она может быть еще? Род Ильичевских состоятелен и влиятелен. Матушка служит в статс-дамах, а саму Женечку ждут в свите императрицы. Правда, не слишком-то рады, потому что Ее императорское Величество Анна Васильевна в немалых годах пребывает, и потому несколько ревниво относится к особам чрезмерно молодым.
А уж если к молодости красота прилагается…
…да, она изначально встретила Женечку с прохладцею. И отослала бы, когда б не род, не матушка, не…
…будьте внимательны, милая, ваше положение сейчас крайне неустойчиво.
Она была властною женщиной, рано овдовевшая, пережившая смуту, голод, мужа и троих сыновей.
Ее уважали.
Боялись.
Гнули спины, за глаза называя Медведицей, и не только за повадку, но и за обличье – чересчур уж тяжела, широка в кости была императрица. И двигалась она с той медвежьею показною неуклюжестью, которая способна обмануть лишь человека недалекого.
Круглое лицо.
Редковатые волосы, щедро сдобренные сединой. Привычка поджимать губы и шевелить нижней челюстью, будто пережевывая нечто. Брови нитью. Тяжелые надбровные дуги и щелочки глаз меж подушек припухших век.
Она мало спала.
Мало ела, почти не обращая внимание на то, что ей подают. Она была требовательна и местами груба, впрочем, ей прощалось.
Это было и не понятно Женечке. Почему этой странной некрасивой женщине, способной порой выражаться вовсе неприличными словами, прощалось, если не все, то многое?
Хмурый канцлер.
И казначей.
Генералы, еще недавно спорившие друг с другом до хрипоты, но замолкавшие, стоило появиться Анне Васильевне. Офицеры и чины статские, порой горделивые чрезмерно. Все эти люди сходились в одном: они пребывали в какой-то непонятной, почти невозможной уверенности, что Анна Васильевна может все.
Недород в Северных провинциях?
Разлив на востоке?
Очередная смута? Казна пустеет? Прожект или прожекты. Проблемы большие и малые, и вовсе не проблемы, но так, дела обыкновенные… она вникала во все, порой засиживаясь в рабочем кабинете глубоко за полночь…
А вот Александр появлялся при дворе редко.
Служил.
Сперва на границе, будто бы некому было служить, после, уже в статских чинах, в обличье, за которым вряд ли кто сумел бы разглядеть древнюю кровь, инспектировал, что города, что заводы, что верфи с приисками.
Империя велика.
И за всем присмотр нужен. Тем паче, когда только-только откипела смута.
…они встретились случайно. Малый государев
человек и девушка, которую отправили на воды здоровье поправлять. Так сказала матушка, а Женечка смиренно приняла отставку, временную, само собой, ведь не вечна же императрица, тем паче что при дворе пошли упорные слухи о скорой женитьбе наследника. А стало быть, скоро появится при дворе новая хозяйка, которой не зазорно будет предложить свою помощь.Но случай.
Ветер.
Море.
Шляпка.
Песчаная коса, на которой оставались следы. Прогулка, длившаяся почти вечность, и все одно такая малая… и разговор. Они, будто встретив друг друга однажды, теперь просто-напросто боялись расстаться. И Женечка нисколько не волновало, что избранник ее беден.
Она богата.
Не особо родовит? И в чинах малых? Она, с детства любимая, ни в чем отказу не знавшая, верила, что для счастья хватит одной лишь любви.
Отец поможет.
У него связи. Возможности, а стало быть, сделает Сашенька карьеру, хотя, конечно, он гордый, но и умный. И помогать можно издали, без особого принуждения.
Лишь бы рядом.
Лишь бы…
…была и другая встреча.
Третья.
И четвертая.
И с каждой Женечка убеждалась лишь больше, что они созданы друг для друга. Сердце ее, еще недавно спокойное, – а она искренне уверена была, что неподвластна нелепому этому чувству, которое заставляет разумных людей глупости совершать, – билось все быстрее и быстрее…
Для него.
Только лишь для него.
– Я ведь не хотела ни короны, ни власти. Я ведь не знала даже, – теперь княгиня будто бы постарела. И вот удивительно, не появилось в светлых волосах седины, а на лице – морщин, но Анна чувствовала эту старость, подточившую Евгению изнутри.
Как гниль в дереве.
– Он открылся мне, когда настало время уезжать… к тому времени, каюсь, я совершила ту глупость, которую совершают многие девушки моего возраста. Я ведь верила, что мы поженимся… он мне и кольцо подарил. Простенькое, миленькое… в соответствии с образом.
– Прости.
Княгиня тронула палец.
– А после вдруг выяснилось, что человек, которого я знала, вовсе не тот, кого я знала… и я растерялась. Обиделась. Недоверие всегда обижает. Но он позвал меня с собой. Сказал, что теперь и вправду сможет дать мне то, чего я заслуживаю. И я вновь поверила. Женщины весьма доверчивы к тем, кого любят.
На пальце виделся тонкий шрам.
– Я его срезала. Оно не желало сниматься, и я… думала, отрежу палец себе вовсе… но по порядку ведь надо, верно? Наши дети заслужили узнать правду, хотя она ничего не изменит.
…дорога в Петергоф.
Мечты.
Зефирные замки на карамельных берегах. В мечтах все легко и просто. Свадьба… скорая свадьба, ведь кольцо еще было на пальце Женечки, и пусть простенькое, но теперь в этой простоте виделся особый скрытый смысл.
…коронация.
И новая жизнь, несомненно, в любви и согласии. Как иначе?
Вот только поселилась она отчего-то не во дворце, но в доме, который сняли на имя какого-то то ли барона, то ли графа. Нет, дом был, безусловно, прекрасен, а на шее Женечки появилось ожерелье из темных сапфиров знаком любви, однако…