На краю

Зотов опустошенно опустился назад в кресло, мило улыбнулся похлопав Вику по заднице и подтолкнул к выходу, дав понять, что она пока может быть свободна. Он полностью переключился бумаги. Взялся было за кофе, но, отхлебнув, понял, что оно давно остыло. Девушка испугалась, что сейчас вновь в её сторону полетит чашка, но пронесло.

Приспособится к вот таким сменам настроения было не просто, но теперь она точно знала, что расплата за неповиновение того не стоит. Если эта Лида такая важная персона, то она будет ею, будет носить этот драный парик и будет одеваться соответственно.

– Приберись здесь и, ещё, завтра пройдись по магазинам и смени гардероб. Я дважды повторять не буду.

На стол легла банковская карта, которую девушка ловко схватила и быстро спрятала в карман. В этот момент зазвонил сотовый, мужчина, отвечая на него, указал рукою на дверь.

– Да! Чего надо?

– Иван Сергеевич, к вам сын…

– Какого хрена от тут делает?..
– Зотов начал в гневе мерить комнату шагами.

– Так что делать? – слышно было, как охранник на въезде в дачный элитный поселок замялся. – Впускать?..

– Да впускай, куда его девать.

Через несколько минут под окнами дома остановилась машина и из неё выскочил разозленный Макс. Влетев в кабинет отца, он без лишних предисловий набросился с обвинениями:

– С каких это пор мне запрещено тут показываться?

– А с тех, с которых ты не выполняешь мои указания.

– Я не собираюсь по полгода сидеть непонятно где.

– А я, – вдруг заорал Зотов, - не собираюсь каждый раз вытаскивать тебя из задницы. Я уже заеб**ся.

Максима гневная отповедь отца ничуть не впечатлила. Он плюхнулся на диван вытянув на всю длину ноги:

– Вот как ты заговорил… А как дело касается Немцова, так ты сразу обращаешься, чтобы я ему насолил.

– Ты придурок? Или притворяешься? – взбесился Иван. – Если я прошу подложить наркотики, то это значит сделать НЕ-ЗА-МЕТ-НО!!!! А не попасться, как лошара.

– Зачем нужны все эти сложности, не проще сразу взять и прихлопнуть, как было с его отцом?

В кабинет грохоча ведром и шваброй протиснулась Вика. Увидев Максима девушка растерялась, а Иван вытолкал её за дверь и с грохотом её захлопнул перед самым носом.

– У-у-у, отец, можешь даже не отвечать на мой вопрос. Всё ясно как белый день: не тронешь ты племянничка, ведь он ЕЁ сын. Так ведь? Ты зациклен на ней, даже проститутку отрыл похожую. Признайся, когда её трахаешь, твоя самооценка повышается?

– Закрой свой рот!!! Ты много не знаешь.

– А мне и не надо. Я уверен только в одном – в своей ненависти к ней и ко всему, что с ней связано. Она – причина распада моей семьи и смерти матери. Мне только интересно: если тебе так сильно нравилась старшая сестра, какого фига женится на младшей?

– Не начинай…

Иван устало опустился в кресло. В висках бездушно пульсировала боль. Так происходит каждый раз, стоит только начать ворошить прошлое:

– Зачем приперся? Я же сказал не рыпаться в город. Литвинова прижимают со всех сторон. Если заговорит – пострадаешь ты. Зачем было самоуправствовать в вопросе с Артёмом. Я сам с ним разберусь в свое время.

– Мне бы денжат… Познакомился на днях с девушкой, хочу поразвлечься немного. Что касается Немцова – не боись, на глаза не буду показываться. Ну, так как? Подкинешь?

Что ещё оставалось делать? Иван склонился к сейфу, спрятанному в тумбе стола, достал от туда две пачки долларов и швырнул на стол:

– Сиди тише воды ниже травы. Знай, ещё один залет – и я тебе не помощник.

Вот такие отношения были в этой, состоящей из двух человек семье. Отец откупался от сына деньгами, а сын – наперекор отцу – всеми силами старался показать, что он не пустое место, что он - его плоть и кровь и хоть чуточку заслуживает его участия в своей жизни. Но каждый он раз наталкивалась на стену отчуждения, разрушить которую, был не в силах.

Максим ехидно улыбаясь забрал деньки и направился к выходу,

После его ухода Зотов некоторое время о чем-то напряженно думал. Он настолько ушел в свои мысли, что не замечал вновь ни вошедшую на носочках Вику, убирающей разлитый кофе, ни изредка брошенных в его сторону удивленных взглядов.

В его предпринятых мерах нужно было соблюдать небывалый профессионализм, чтобы удачно заметать следы. Ведь не зря, за многие годы, никто с приближенных не смог раскусить истинную природу его действий – ненависть, которая уходила корнями в такую глубь, что страшно и представить.

В результате своих размышлений Иван вспомнил, что давно не слышал одну очень интересную птицу. Вот ей нужно позвонить в первую очередь. Набрав номер по памяти, он стал ожидать соединения.

Девушка ответила практически сразу:

– Слушаю, Иван Сергеевич.

– Поведай мне, красавица моя, что там слышно о Немцове? Какие успехи на фирме, какие шаги предпринимает? Давненько не было от тебя вестей. Куда пропала?

– Он держится в последнее время на расстоянии. И так, раньше, не подпускал меня к своим делам и вообще, в личную жизнь, а сейчас - тем более. Мне кажется, у него кто-то появился. Видимся только на работе и то, чисто в деловой обстановке. Кстати, сегодня с утра фирма подписала очень выгодный контракт на строительство с португальцами. Вечером будем отмечать.

– Неужели так трудно захомутать мужика, Маша? Даю тебе последний шанс. Ты деньги получаешь не за красивые глаза.

* * *

Автобус мерно покачивался из стороны в сторону, от этого я большую часть дороги проспала. Но глаза всё равно болели, словно я целый день провела за ноутбуком.

В голове постоянно прокручивались моменты вчерашней встречи с Артёмом и того, что произошло в подъезде. Стоило только вспомнить его губы, сильные руки и хриплый голос, как тело сразу отзывалось таким жаром, что в пору вызывать пожарников. Я заерзала на сидении усаживаясь поудобнее и прогоняя набежавшее смущение. Вот как теперь смотреть ему в глаза при встрече? Как-то всё быстро у нас. Хотя… Взаимному притяжению разве можно опираться? Противостоять ему невозможно. А корчить из себя девочку-недотрогу нет смысла, особенно когда так тянет к нему.

Уснуть удалось только в четыре утра, после сообщения от Атёма с двумя словами: «я дома». Просто, содержательно, без всяких там сюси-пуси, но блин, получив её я, завизжала в подушку и, схватив сонного Жорика, утащила к себе в постель. Но наслаждать сном долго не получилось: в восемь утра мама вырвала меня с сладких объятий Морфея и потянула за покупками со словами «если хотите вкусно покушать, то сначала надо подорвать свою попень и помочь маме». С этим не поспоришь. Я вообще за любой кипишь, кроме голодовки. Тем более Юлька будет ждать меня с вкусняшками. Поскорее бы её увидеть, сколько всего нужно рассказать.