На крестцах. Драматические хроники из времен царя Ивана IV Грозного

Опричник Макаров (подает нищим деньги). Куда путь держите, калики?

Нищие. По городам и селам поести-попити.

Первый нищий. Хлеба искушати.

Торговка. Возьми ради Бога. (Подает им хлеб. Нищие кланяются и уходят.)

Купец Коробов. Антошка, зазови калик ко мне, чтоб послушать рассказов о неизвестных чудесах. Я того любитель. (Нищие подходят.) Идете ли в святые земли?

Нищий (кланяется). Идем в святы земли помолиться, Господнему гробу приложиться.

Купец Коробов. Антошка, досыта накорми их, да допьяна. (Нищие кланяются.)

Голоса. Арестантов пленных ведут, латын да татар.

Вводят пленных в цепях, окруженных стрельцами

Татарин. О, русский Бог! Слышал я о Тебе, что милостив Ты и праведен, и на лица человеческие не смотришь, но правду сердца ищешь. Увидь ныне скорбь и беду нашу и помоги мне. Я – мурза татарский Сулем.

Литовец. Бедный и беспомощный литовского города Могилева человек пораненный просит прокормиться.

Первый из народа. Латыне ныне просят, а как мы, сироты, были за Смоленском, то по нам литовские воры из пищалей стреляли.

Литовец. И я ранен под Полоцком. Ныне я человек безружейный, и ежели за милостью к тебе, то от Бога. Я тебя обидеть не хочу, зло против тебя не имею, большое или малое, прошу тебя сотворить милость, покормить меня ныне, пленного просителя. Пусть Бог мой да твой, в которого я верю, убьет меня, ежели лгу. (Крестится латинским крестом.)

Второй из народа. Латын свой крест показал. Нет у нас, православных, общего Бога с латынами.

Торговка. Зло не говори. А то прислали к нам пленных из северных городов, и тех псковичи поили и кормили, и плакала, на них смотря. (Утирает слезы.) Ведь и наши так же страдают в чужой земле. (Подает пленным хлеб.)

Опричник Макаров. Люди православные! Божье смирение и покорение, ибо не только истинным христианам помогает милосердный Бог, но и поганым способствует. Будем и мы милосердны.

Входит английский купец Томас Рандольф с приказчиками

Томас Рандольф. Нами собраны сведения, что русский царь пришел в город, и мы в большой заботе, ибо слышал, пришел он ради казней по письму, которое им получено.

Купец Коробов. Я аки сотник торговых рядов объявляю вам, английской земли торговым людям, что то касается лишь изменных дел боярских и духовных. А о нас, ремесленных и торговых, должна быть от царя лишь забота: который товар и по какой цене купить и почем подлежит его продавать. А мы из купеческих слобод приданых новгородских Орешко и Корело, люди богаты, как торговали прежде, так и ныне торговать будем.

Рандольф. Однако, не убьет ли государь русский новгородскую торговлю своей яростью?

Коробов. Новгород остался богат, оправившись после Ивана Третьего погрома, деда нынешнего государя. И новый торговый путь через Белое море не убил нас. Так и ныне переживем. (Слышны крики.)

Первый торговец. Кто-то кричит.

Крики. Тревога! Великий князь наших переловил!

Первый из народа (испуганно). Кто-то кричит!

Второй из народа (испуганно). Купец кричит, бросивший товар. Торг окружен опричным войском.

Входят царь Иван, царевич Иван Иванович, Малюта, Грязной, духовник Евстафий, шут, опричники

Малюта. Жителя новгородские, государь великий царь, великий князь Иван Васильевич Всея Руси с наследником царевичем, милость вам сотворивший, изволил приехать на новгородский торг. Кланяйтесь государю!

Шут. Народ, кланяйтесь, государь приехал на торг, то платите деньги.

Иван. За что, шут, мне платить? Я же ничего не продаю.

Шут. С приезжего взимать плату за тепло, за стряпье, за капусту, за квас по четыре московских с человека. (Смеется.)

Иван. Новгородцы похваляются: «Мы, торговые, лучше». Чем мой шут не торговый человек? (Смеется. Опричники смеются.)

Шут. Я, государь, все пошлины знаю. Приезжаешь на торг, плати тамгу в мыт [9] при переезде через таможенную заставу – передние калачи. Уезжаешь с торга, плати пошлину – задние калачи.

9

Тамга – на Руси это название употреблялось в XIII–XV вв. применительно к сбору с торговых сделок. Мыт – пошлина в Древней Руси.

Иван. Так-то казну нашу государеву пополним. Отныне шута своего назначаю главным торговым человеком Новгорода. Собирать будешь, шут, пошлины. (Смеется.)

Шут. С монастырей брать ли, государь?

Иван. С истинных монастырей пошлины не брать, иное дело – с изменных.

Царевич Иван. Батюшка, а чего с монастырей не брать?

Иван. Монастыри, мальчик, издавно покровители русской торговли. Однак не еретичны отшельники и блудливые монахи, а воинствующая небесная рать – архангел Михаил, князь Борис и Глеб, воины Георгий, Дмитрий, Прокопий – святые воины избраны в покровители торговые.

Духовник Евстафий. Государь, также Никола Чудотворец и Параскева Пятница.

Иван. Истинно! Торговля надобна для блага отчизны, не для иудина сребролюбия и измены ради латынства и зарубежных денег. Который же купец – лихоимец, то у бесов спытать надо, где его душа. Они же покажут ему его душу в лютом пламени. Кто сотник купеческих сего торга? Не ты ли?

Коробов (низко кланяясь). Я холоп твой, государь, Митрофанка Коробов, челом бью.

Иван. Страшно ли тебе да иным новгородским лихоимцам быти в бесовском пламени?

Коробов. Государь, мы в Новгороде не лихоимцы. Издавна в Новгороде были люди с капиталом, и жителя пользовались благосостоянием.

Иван (сердито). Хитростью то состояние нажито!

Коробов. Нет, государь, не хитростью. Новгород перед другими краями русскими славится признаками умелости повсюду. Ведь недаром же все предшествующие годы приглашали в Москву из Новгорода каменщиков, кровельщиков, резчиков по камню и дереву, иконописцев, серебряных дел мастеров да прочих.