На осколках чести

* * *

Утро началось с рыка охранника:

– Подъем!

Лад поднялся и протер глаза.

– Собирай манатки, офицерик. Рудокопы ждут тебя.

Вещей у капитана не было, поэтому он просто проверил орден в кармане и сказал:

– Я готов.

Тюремщик увидел на столе листок, оставленный Изотовым, взял его, пробежал глазами, ухмыльнулся, сложил вчетверо и, подойдя к Ладимиру, запихал ему в нагрудный карман.

– Пригодится, будешь должок отсчитывать. Пошли, раз готов.

Машина ждала во дворе тюрьмы. Почти одновременно с Ладом из здания вывели всех его соратников.

– Лад! – воскликнул Алонсо.

Капитан приветственно кивнул в ответ.

– Лад, куда тебя? – Повернулся к охранникам: – Куда его?

– Туда же, куда и вас. Так что наговоритесь еще, давай залезай в машину.

Андреаса с братом посадили в машину вслед за Алонсо, а Самуэля загрузили вместе с Ладом.

– Здравствуй, капитан, – сказал тот, усаживаясь напротив. – Как жизнь?

– Почти не отличается от твоей.

Между закованных в металлопластиковые кандалы рук заключенных пропустили вертикальные телескопические поручни, с клацаньем опустившиеся из крыши в углубление на полу.

Охранники вышли из фургона, заперли двери, и автомобиль тронулся.

– Ты прости нас за то, что втянули во все это.

Лад не ответил, только тяжело вздохнул.

– Нет, серьезно. У меня на душе погано. Ты же тут совсем ни при чем, а досталось даже больше других. Я пытался на суде сказать… мы все пытались, но нас никто там не слушал. Обвинитель заявил, что мы пытаемся защитить своего главаря.

– Можешь не рассказывать. Весь суд был срежиссирован Изотовым.

– Мы так и поняли.

Какое-то время они провели молча, каждый думал о своем. Едва слышно гудел двигатель, машина ехала на приличной скорости, но это почти не ощущалось. Потом попутчик Лада сказал:

– Страшно. – Самуэль сидел, прижавшись спиной к борту кузова. – Говорят, рудники – жуткое место. Люди там мрут, как мухи. Добыча ведется старыми способами, и через год перестаешь чувствовать вкус еды, через полтора – пыль начинает разъедать легкие, а через два – начинаешь гадить породой.

– Перестань накручивать себя. Скоро сами все узнаем.

– Хорошо.

Самуэль снова замолчал, Ладимиру тоже не хотелось говорить. Он не боялся трудностей, но и не искал их. Стиснув зубы, он старался не думать о том, куда везла его сейчас тюремная машина и что ждет его впереди.

Внезапно фургон остановился; если бы заключенные не были прикованы к поручням, то повалились на пол.

– Что за… – начал ругаться Самуэль, но не успел закончить фразу – двери фургона распахнулись.

По глазам, уже успевшим привыкнуть к полумраку машины, резанул солнечный свет, и Лад не сразу смог различить, кто стоит снаружи.

Человек протянул руку к электронному замку, и поручни с клацаньем собрались вверх.

– Выходите. – Он отошел в сторону, еще больше распахивая дверцу фургона.

Голос показался Ладу знакомым, и в этот момент глаза привыкли к свету – с бластером наперевес, положив палец на спуск, стоял наемник, Петер.

– Шустрее, капитан, времени мало.

– У кого как. – Ладимир не собирался выходить.

– Выходи, говорю, что ломаешься, как барышня?

Из-за спины наемника появился еще один.

«Болтун», – узнал Лад.

– Все-таки решили за своих отомстить?

– Вот ты странный, капитан! Куда делся твой оптимизм?

– Исчез вместе с верой в справедливость.

– Ну считай, что «справедливость» сейчас перед тобой. Выбирайся из фургона и давай руки. – Петер помахал электронным ключом от кандалов.

Самуэль смотрел то на Ладимира, то на наемников в нерешительности.

Лад поднялся, спрыгнул на землю и встал рядом с наемником, насмешливо глядя ему прямо в глаза. Их фургон остановился на безлюдной улице, залитой солнечным светом. С одной стороны от дороги расположились несколько домиков, за ними возвышалась сплошная стена промышленного склада, а с другой – тянулся сплошной двухметровый забор.

– Ты руки будешь давать? – поинтересовался Петер.

– Совесть не позволяет застрелить связанного человека? – спросил Лад, протягивая руки.

– У меня нет совести, капитан, – ответил тот, расстегивая замки на кандалах. – И с чего ты взял, что я собираюсь в тебя стрелять? Вам что в баланду на завтрак подмешали? Как вареные мухи. Болтун, чего стоишь? Давай другого сюда.

Самуэль инстинктивно отодвинулся от забравшегося в фургон второго наемника.

– Чего вы тут копаетесь? – Из-за машины выбежал еще один вооруженный человек.

– Рауль?! – Лад не смог сдержать возгласа удивления.

– Скорее. Лад! Времени в обрез. Конвойные машины должны отмечаться на контрольных точках. До следующей двадцать минут, потом поднимут тревогу.

Ладимир недоверчиво посмотрел на Петера, тот довольно осклабился в ответ, отчего шрам на лице собрался мелкими морщинами.

– Лад, ну быстрее! – подгонял Рауль. – Самуэль, ты что остаешься? Выбирайся из фургона! Пошлите в машины, садимся, садимся!

Капитан направился вслед за другом.

Остальные заключенные и их освободители уже стояли возле двух легковых машин, третья перекрыла путь конвою. Тут были Георгий Статос, он стоял рядом с братьями – Андреасом и Константином, его напарник Шон, и еще трое ребят, судя по выправке и манере держаться, тоже полицейские. Они расположились возле связанных охранников, сидящих около одного из фургонов с завязанными глазами.

Взгляды всех были обращены на капитана. Тот на миг остановился, смотря на этих незнакомых и малознакомых людей, рисковавших ради него своей жизнью.

– Чего замерли? – резко сказал сзади Петер. – Если решили подставляться, то мы не участвуем. Денежки мы получили и, если больше не нужны, можем свалить.

– Он прав, ребята, надо сматываться! – Рауль подошел к Алонсо и бросил: – Садись в машину! Лад, Самуэль!

Обежав вокруг автомобиля, сам он сел за руль.

Ладимир не был готов к такому развитию событий и просто «плыл по течению».

Все быстро расселись по машинам и понеслись назад в город.

– Рауль, что дальше? – спросил капитан.