На первом дыхании (сборник)
Шрифт:
Дед Мороз придет… Нам гостинцы принесет… Бабрыке года два, может, три. Вере меньше, потому что в налете на склад не участвовала. И вообще на рынок не ходила. Небось отделается условным. Ну и с работы попрут, конечно.
Ну а Светику?.. А Светику билет до Челябинска — и прощайте, милые. Лучше купейный. Лежишь себе, книжечку листаешь. И говоришь — с верхней полки вниз — что же это такое, все еще чай не несут!
А может, на юг. Эти, которые хрустящие, у Светика есть. Вот уж скучать не придется. Как птичка. На юг. На юг. На юг… А там видно будет.
Хуже всего то, что
Нечего и на вокзал ходить. Потому что билет, пожалуй, она купит и даже в вагон сядет, а за пять минут до отхода поезда опять сюда сбежит.
Есть, конечно, и такая мысль — уехать года на два и отлежаться, пока все утихнет, а после вернуться к Алеше. Но ведь два года… Ладно. Посмотрим. А пока надо найти себе занятие. Для рук занятие.
Когда Каратыгин приходит, Светик уже немного успокоилась и моет пол. В этой комнате мыть пол — дело серьезное. Потому что посредине гора книг, и нужно, чтоб ни в коем случае туда не побежали ручьи.
Светик не сомневается, что его вызывали сегодня в милицию. Но это не опасно… Конечно, однажды они были в милиции вместе — Светик и Каратыгин, — когда выручали Олю. Но в том шуме и гаме, среди стольких задержанных в тот день, едва ли упомнишь лицо. Он тогда и не замечал Светика.
Единственный, кто ее точно помнит, это Оля. Но она в командировке.
— Знаешь новость? — Каратыгин начинает рассказывать уже в дверях. Он очень возбужден. — Накрыли книжную спекулянтскую шайку.
— Да-а? — удивляется Светик.
— Взяли этого… Бабрыку. Ты его наверняка знаешь. Всегда околачивается с книгами на рынке.
— Маленький такой. И рыженький, да?
— Ты что?.. Высокий мордатый блондин. Неужели не помнишь? А еще из букинистического взяли — Верочку. Оказывается, она тоже была замешана.
— Та, что за прилавком стояла?
— Да. Симпатичная.
— Вот бы никогда не подумала.
— Нет, а я что-то такое за ней чувствовал. У меня на эти дела интуиция…
Он говорит, а Светик моет пол. Светик, конечно, интересуется. Но, в общем-то, она моет пол.
— Представляешь! Ими всеми заправляла одна девица. Видно, очень скрытная и очень опытная. По кличке Светик.
— Моя тезка?
— Нет. Ее так на рынке звали — Светик. Это, конечно, не настоящее имя. Мне в милиции сказали: ни ее имени, ни фамилии, ни где живет, никто не знает. Это и есть высокий класс. Почерк крупной деляги.
Светик моет пол. Отжимает тряпку в ведро. Трет половицы. И опять отжимает тряпку. И так далее.
— Тебя вызывали в милицию?
— Только что оттуда.
— Не понимаю, а при чем тут ты?
— Представляешь, эта лихая девица выдавала себя за мою сотрудницу.
— Зачем?
— Ей это было очень удобно. Она могла сколько угодно околачиваться на рынке.
— Вот нахалюга!
— Потрясающая девица. Мне столько о ней порассказали…
Светику вдруг становится легче на душе. Что случилось, то случилось. Будет она жить с Каратыгиным. Будет помогать ему. Будет переписывать эти пыльные книги. А что еще надо?..
Они лежат рядом. Ночь как ночь. Голова
Светика на его плече — все как всегда. Лучше не бывает.Он рассказывает.
— Однажды я поехал к леснику на Псковщину. Сказали, что у него книг — полный чердак…
Каратыгин тянется за сигаретой.
— Ты слушаешь? — спрашивает он.
— Слушаю, — отвечает Светик. — Конечно, слушаю.
Светику хорошо. Просто даже отлично. Никогда так хорошо не было.
Будет она себе жить да поживать. Чем ей здесь плохо?.. Главное — на ментов не наткнуться. Кроме как в магазин, она ходить никуда не будет. Первое время… А через год-полтора все быльем порастет. Все стихнет…
Каратыгин уходит в свой отдел.
А Светик сидит у окна и смотрит ему вслед. Думает. Теперь ей ясно — ясней не бывает. Дня через три приедет Оля. Ее тоже вызовут в милицию.
Порасспросить. То да се. Не знает ли Светика? Конечно, девчонка мировая — может и отмолчаться. Но как только она узнает, что Бабрыка и Вера пристроены, она испугается. Это точно, что она испугается.
А вечером придет Оля, например, к Каратыгину за книгой и… ах, вот, оказывается, где Светик живет. Добрый день. Здрасьте, Светик. Как поживаете, Светик?
— Что еще за Светик? — удивится Каратыгин.
— Та самая, — скажет Оля.
Светик сидит — она все еще смотрит в окно. Как будто прилипла к нему. А там уже дождь собирается. Полил. Вот-вот осень.
В дверь стучат.
— Да.
И Светик даже не оборачивается на входящего. Плевать она хотела.
Но вошел всего лишь Ванечка. Мальчик. Шести или семи лет.
— Теть Свет… Машка соседская ревет, — говорит он басом.
Мать оставляет годовалую девочку на бабку, но, в конце концов, в доме есть еще одна бабка, — справиться они, что ли, не могут?
— А где бабушка? — спрашивает Светик.
— Бабки в кино, — басом разъясняет Ванечка. Вот голосочек у парня будет.
Светик идет к соседям. Девчонка там плачет. Ножки туго спеленаты. Выпроставшейся ручкой трет глаза.
Светик берет ее на руки. Ходит взад-вперед. И что-то такое напевает. Дело нехитрое.
Вдруг до нее доходит, что пацан в комнате. А там старые книги. Как бы Ванечка не стал выдирать листики.
— Эй, — говорит ему Светик. — А ну, марш оттуда!
Светик ходит с девчонкой от окна к дверям — и обратно. Качает на руках и баюкает. Дело нехитрое: «Ай-ай-ааа». И опять снова: «Ай-ай-ааа…» Девочка засыпает. Спит. Ходишь вот так и кого-то качаешь. А она себе спит и знать не знает.
Приходит с работы Каратыгин. Светик кормит его ужином, и тут выясняется, что нет кофе. Алеша только что пришел, и не гнать же его еще раз, поэтому отправляется за кофе Светик.
Идет. Ни о чем не думает.
И только сворачивает за угол — видит метрах в пятидесяти Олю. Тут уж ошибки нет. Это она — Оля. Вернулась. К счастью, с каким-то парнем — идут в обнимочку, громко смеются и перепрыгивают лужи. Смотри-ка. Нашла парня.
Светик успевает свернуть в сторону. Она бросается в боковую улочку и теперь стоит там с ухающим сердцем.