На пороге Мира

Наиболее продвинутые пользователи подобных гаджетов умудрялись даже незаметно чатиться в процессе беседы, бега или даже еды. Однако, распространение такой гаджет имел не слишком широкое, так как требовал достаточно большой сноровки в обращении и умения быстро переключать внимание.

Собственно по этой причине подобное "украшение" так и осталось в большей степени атрибутом "ботаников", "заучек" и "задротов". Ну, еще музыкантов, так как позволяло выводить ноты перед глазами, не занимая при этом рук. Конкретно этот юноша относился к первой категории и к четвертой сразу.

– О! Привет! Проходи, Лёня, - раздалось приветствие от высокого крепкого парня в кадетской форме без фуражки, со старым шрамом на носу и таким же идущим через бровь от глаза и выше к волосам, державшегося ближе всех к девушке-виновнице торжества. (Сразу так и не скажешь, но именно этот "очкарик" около семи лет назад эти шрамы кадету и оставил, в драке острым куском дерева, выковыряв глаз и чуть было его не оторвав совсем, да еще зубами откусив половину носа. Врачи потом назад все части лица поставили и даже заставили нормально функционировать, но шрамы остались. На то, чтобы их убрать, в то время денег не было, а после Пашка уж как-то привык, стерпелся и теперь вовсе не обращал на них внимания). Он не только сидел ближе остальных, он еще держал одну ее руку в двух своих, боясь отпустить даже на секунду, словно ждал, что стоит ему отпустить, как она снова впадет в кому или, не дай Бог, еще хуже - однажды пережитое повторится.

Приветствие было первым, но не единственным. Этому юноше тут тоже были рады. В детстве, конечно, бывало всякое, но все тут помнили, с какой готовностью этот невысокий симпатичный паренек-скрипач бросился на помощь однокашнику, с девушкой которого произошло несчастье. Он тогда сделал почти невозможное: помог найти ее. То, что не смогли (или не захотели) сделать полицейские, всего за сутки, сбежав в самоволку из Училища, сделали два еще почти подростка.

Да, раньше, до одного тяжелого момента, Лёнька слыл хулиганом. Даже больше - в авторитете ходил.

Но момент был. Даже более, чем момент... Родом из этого "момента" шрамы и прозвище высокого молодого человека в кадетской форме, зубные протезы другого, находящегося тут же и пара старых переломов третьего.

После того "момента" "хулиганская" жизнь Лёньки Отмора закончилась. Авторитет шатнулся... Остепенился Лёнька, с криминалом "завязал". В лучших кадетах Училища ходить стал, на скрипке играть, призы брать, чуть было до личного дворянства не доигрался. Чуток не хватило, на одно место повыше бы...

Но вот поди ж ты! Только услышал, что девчонка друга в беду попала, сразу вся "степенность" послетала! В СОЧа сорвался, только пятки сверкали! Единственно, что удосужился в спортивный костюм переодеться, дабы формой не светить в злачных местах. Угнал флаер чей-то с ходу и полетели они на пару с Одноглазым город перетряхивать.

И ведь нашли! И ведь успели! Как это у них получилось, ребята не распространялись особенно, но факт. Ну а дальше устроить ее, почти уже мертвую, в частную клинику, где не стали задавать вопросов и тратить время на бумаги, сразу же повезли в операционную, Пашка бы уже никакими силами без Лёньки не сумел бы. Тут ведь одного нахрапа мало, тут подход нужен.

И как бы он потом не отнекивался, не сваливал все заслуги на Пашку, но предел возможностей Вересова присутствующие парни и девушки хорошо знали. И частная клиника лежала очень далеко за этим пределом.

Так что, этому невысокому, странноватому интеллигентному "четырехглазому" юноше тут были действительно рады искренне.

Он сделал еще пару шагов по палате и заметался взглядом.

– Куда цветы поставить?
– смущенно осведомился он.

– Настьке в руки отдай лучше такую красоту, - посоветовала Ленка Гонцова, подруга той самой девушки, чье пробуждение они нынче праздновали. Еще с детского дома подруга.
– Не часто, нам, девушкам такие презенты перепадают!

Собственно, все, кто сегодня был здесь, родом из одного и того же заведения. Все они детдомовцы. И дружба их тоже оттуда родом.

– Для этого ей придется Пашку отпустить, а на это она сейчас точно не пойдет!
– вставила Кристинка Псевич.

– Ставь, - просто принес вазу с водой Кирил Сивин.

– Спасибо, Кирилл, - с благодарностью ответил Лёня и опустил букет в подставленную емкость.
– Ты как, Настьк?
– поинтересовался он, поставив пакет с продуктами в холодильник, поправив очки и подойдя к кровати.

Настя Каменских, молча обняла его, оставив даже для этого не на долго руки Пашки Вересова пустыми.

– Спасибо, - отпустив и вернувшись на свое место, сказала она.
– Паша рассказал, как вы с ним меня нашли. Если бы не ты, я бы сейчас тут не сидела...

Юноша покраснел и смущенно почесал затылок.

– Я всего-навсего флаер угнал. Там все Паша делал, я только руль крутил да от плачущих кровью бандитов его оттаскивал, когда он совсем уж зверел...

– Паша мне другое рассказывал, - немного беспомощно улыбнулась Настя.

– Ну, то, что зверел тогда Пашка, это я подтверждаю, - вставил свое слово Лешка Злобин.
– Когда тебя в операционную повезли, он на весь коридор кричал, что этого выродка его же кишками удавит...

– Что, прямо так и кричал?
– заинтересовалась Кристинка.

– Он много чего тогда кричал. Весь извелся, пока ждал доктора с новостями.

– Спасибо вам всем, - тихо сказала Настя.
– Если бы не вы...
– все-таки не выдержала она и расплакалась в плечо Пашки.

– Да ну хватит тебе!
– подошла поближе Светка Гончарова.
– Все ведь кончилось уже! Все хорошо.

– Тихо-тихо, любимая, - гладил ее по волосам Пашка, одной рукой прижимая к себе.
– Теперь уже все...

– Я... я как подумаю...
– всхлипывала Настя.
– Как вспомню, что он творил... Я... я же не одна наверно такая...

Девчонки, находящиеся в комнате затихли и посмотрели на Пашу. Тот молча прикрыл глаза и отрицательно помотал головой, призывая сейчас не развивать эту тему.

– Не бойся, Насть. Не бойся. Его больше нет. Его больше нет совсем...
– успокаивающе говорил Вересов Каменских, продолжая гладить ее по голове.

– Как это нет СОВСЕМ?
– вскинулась она с круглыми от переполнявшего ее чувства глазами.

– Нашли его и убили. Так, что совсем нет, - серьезно пояснил Вересов.

– Вы узнали, кто он?
– тихо спросила Настя. И в голосе ее слышалась ненависть.

– Узнали, - тихо ответил Паша.
– Еще в ту ночь узнали. Но его уже на планете не было, в Москву улетел гад.

– Кто он? Кто этот нелюдь?! Кто?
– тихо, но все с той же ненавистью в голосе, спросила Настя.

– Валентин Кассель его звали... Кудрявый такой, смуглый.