На рандеву с тенью

— Они ж с реки, замерзли, промокли, наверное. — Швед, покачиваясь, поднялся. — А ты, Алечка, им чай... Им спирту надо дать. — Он наклонился, явно намеренно задев при этом Краснову, и извлек откуда-то бутылку водки. — Евгения, подай гостям наши фирменные фужеры.

Женя ушла в одну из палаток и принесла две огромные алюминиевые кружки. Швед щедро налил из бутылки при гробовом ехидном молчании спасательниц.

— Речной русалочий коктейль. — Он галантно поднес «фужер» сначала Красновой, а потом и Кате. Краснова спокойно взяла кружку.

— Ваше здоровье, — пискнула она тоненько и залпом выпила. Не закашлялась даже. — Водка, — констатировала она. — Или самогон?

— А ты что, солнышко, тоже из милиции? — Швед смерил ее взглядом, она доходила ему лишь до плеча. — Нет, вот кто у нас лицо официальное, при погонах. — Он отвесил Кате шутовской поклон.

— Выпейте, это водка, вы согреетесь. А ты, Пашка, прекрати трепаться.

Гордеева сказала как отрезала. Голос у нее был приятный, мелодичный, грудной, но все же очень даже командирский. Катя глотнула из кружки. Ничего, не умерла. Спирт огнем ожег горло, а по телу сразу разлилось тепло.

— Садитесь к огню. — Кто-то из спасательниц притащил «пенку».

Они сели в круг. Несколько минут царило неловкое молчание, как бывает, когда в сплоченной компании появляются чужие. Потом потихоньку разговор возобновился. Швед открыл еще одну бутылку пива.

— Алина, новости какие-нибудь есть? — спросила Катя.

Гордеева отрицательно покачала головой.

— А сегодня вы туда спускались? Гордеева кивнула.

— Все по тому же маршруту шли?

Гордеева снова молча кивнула. Лицо ее стало задумчивым, почти угрюмым. Она наклонилась к Жене, что-то тихо сказала. Та снова встала, направилась в палатку и вернулась с тремя крошечными пузырьками в руках. Подошла вплотную к костру и вылила по несколько капель из каждого пузырька в пламя.

В воздухе тут же разлился свежий терпкий аромат.

— Ароматерапия, — сказала Женя, поймав вопросительный Катин взгляд. — Пять капель бергамота, три базилика, пять мелиссы. На сегодняшний вечер это оптимальное сочетание.

— А на другой вечер сочетание масел будет другим? — спросила Краснова. Женя улыбнулась.

— Она настоящий травник, — сказала Гордеева. — Целую коробку экстрактов с собой всюду возит.

Видимо, ароматерапия возымела действие: разговор оживился. Спасательницы и Швед заговорили о дне предстоящем. Швед настаивал на том, что надо проверить какой-то девятый маршрут. А часть спасательниц, среди которых громче всех говорила уже знакомая Кате Майя, возражали: на девятом, мол, осыпи, опасные участки. И уровень прохода настолько сложен, что трудно поверить, что новички (Катя поняла, что под этим словом подразумевались пропавшие) сунулись бы именно туда.

— Я не понимаю, почему ты так упорно избегаешь седьмого маршрута, — воскликнула Майя. — То есть понимаю, конечно, но все это глупости, Пашка, дикость! С кем не бывает случайностей!

Швед смотрел в огонь. Катя видела: он пьян.

— Алина, ну скажи хоть ты ему!

— Он наш проводник, он и решает, — устало откликнулась Гордеева.

— Я почти треть седьмого маршрута одна прошла, почти до самой камеры добралась, а он...

— Дура, — процедил Швед и швырнул пустую бутылку из-под пива через костер. Она со звоном разбилась о ствол сосны.

— Камера... надо же какое название. — Катя усмехнулась. — Я думала, только у нас такие в ходу, но никак уж не в спелеологии. Что за камера?

— Камера Царицы, — ответил Швед.

— Не слушайте его. — Женя снова капнула на хворост в костре ароматные масла. — Он просто пьян. И просто болтает. Рад каждому свежему слушателю повторять свои сказки.

— Обожаю сказки, — призналась Катя, улыбнувшись Шведу.

— Ну, знаете, подобные места всегда полны слухов, легенд. Заброшенные шахты, катакомбы, усадьбы, замки, старые дома — все это со временем обрастает разной фантастической шелухой. — Гордеева говорила негромко, хорошо поставленным голосом, словно лекцию студентам читала. — И в пещерах так же. Кто занимается спелеологией, частенько с этим сталкивается. И в каждом месте придумывают про пещеры что-то свое. Не бывали в Новоафонской, нет?

Катя и Варвара в один голос ответили «нет».

— Туда туристов раньше возили, очень популярно было. И все там внутри оборудовали: маршруты, электричество, подсветка. Но и там каждый гид обязательно рассказал бы вам историю о местных духах, привидениях О святом отшельнике, о замурованных в горе влюбленных, которые до сих пор не находят покоя.

— А в Саблинских катакомбах рассказывают о Белом Дьяволе, — сказала Майя.

И до Кати дошло: они присутствуют на классическом вечере отдыха и сказок под названием БАЙКИ У КОСТРА.

— Саблинские катакомбы, где же это? — поинтересовалась Краснова.

— Под Питером у нас, мы там стажируемся каждый год. А про Белого Дьявола говорят, что встреча с ним под землей к неминуемому обвалу и затоплению шахты. И перед тем, как идти вниз, надо ему жертву принести — оставить на камне хлеб, сигареты, водку, если есть, или значок. Значки он очень уважает, коллекционирует, наверное. — Майя фыркнула.

— Но ты ведь сама, сама ему пачку сигарет на камень однажды положила, — усмехнулась Женя. — Я видела.

— Господи боже, девки, да это ж традиция! Ну, это как бросить монетку в фонтан, чтобы вернуться в город на следующий год, — Майя всплеснула руками. — Ну скажите, что дурного в том, чтобы свято соблюсти традицию?

— Порой это не только традиция.

— А какой он — Белый Дьявол? Они произнесли это в один голос: Гордеева и Катя. Но Катин вопрос прозвучал громче.

— Белый весь, белый, в саван закутан призрак ужасный, с глазами как плошки, горящими во тьме. С клыками и когтями, завывающий, рычащий. Кровожадное чудовище, — просвистела Женя.

— Знаете, девочки, что там, под землей, самое страшное? — спросила вдруг Катю Гордеева. — Темнота. Даже когда у тебя надежный, мощный источник света, она... Ну, когда в двух шагах от тебя ни зги не видно, когда на стенах колышутся тени от твоей лампы, поневоле в голову лезет разная чушь.

— А у меня там трижды без видимой причины гас свет, — сказал громко Швед.

— Где там? — спросила Краснова.

— В камере Царицы. Сначала погасла карбидная лампа. Новая, исправная, которую я осматривал как раз перед спуском. Я зажег карманный фонарь, через две минуты погас и он, хотя батарейки были новые Я зажег спичку, погасла и она. Я остался один в темноте. Мне потребовалось три дня, чтобы вслепую выбраться наружу.

— Из Съян? — Катя невольно похолодела. — Значит, и вы, проводник, там однажды заблудились?

— Если б я там заблудился, наружу бы не вышел. Направление я не терял. Инстинкт подводника, — Швед невесело усмехнулся. — Но у меня без видимой причины три раза гас свет. На одном и том же месте. Возле ее камеры.

— На вашем месте я бы ни за что больше в катакомбы не пошла, — Краснова испуганно смотрела на Шведа. — Значит, вы там остались без света? Один?

— Один.

— А зачем вы туда пошли один?