На самом дне

Заняв позицию, ублюдок достал жезл и направил в него всю свою силу. Артефакт сразу же поглотил подачку, после чего на острие начал формироваться шар пламени. Энергия концентрировалась в одном месте, чтобы раскрыть всю мощь стихии огня, которая обернётся дыханием дракона.

Наверное, что-то такое задвинул местный артефактор, впаривая им своё посредственное изделие. На деле же Бальмуар лишь усмехнулся. Тех крох энергии в лучшем случае хватит на отрыжку детёныша крылатого ящера, нежели на пламя дыхания королей неба.

Вот-вот волны земли уже должны были достичь цели, как жёлтые молнии ударили в землю. Заклинание Ланса создало резонанс, разрушило магические узоры и рассеяло волшебство врага, тем самым нарушив связь со стихией.

Однако второй маг уже успел подготовить своё атакующее заклятие. Только Бальмуар даже не собирался уворачиваться. Поток пламени врезался в аристократа, который лишь слегка согнул руку в локте, закрывая лицо.

Через секунду среди огня стоял невредимый Лансемалион, на фраке которого не было даже пылинки.

— Что за… — только и успел произнести напоследок центровой маг с посохом.

После чего аристократ превратился в размытое пятно и за долю секунды оказался рядом. Удар трости сначала сломал колено, после опустился на руку, вторую, ещё удар по рёбрам. Меткие удары не убивали остроухого ублюдка, а лишь калечили.

Эльф всё ещё находился в сознании, ведь обладал магическим даром. Ядро мага сражалось за его жизнь, старалось отсрочить смерть и спасти организм своего носителя. Даже когда сердце эльфа остановится, его ядро продолжит накачивать тело жизненной силой.

После Ланс отвернулся от стонущего в агонии эльфа. Его напарник стоял парализованный и наблюдал за происходящим. Он понимал, что бегство обернётся лишь мучительной смертью.

— Ада! Принеси мои творения! — крикнул Ланс, смотря прямо в глаза своего последнего врага.

Почти сразу же рабыня вышла на улицу с ящиком артефактов и зелий. На поясе её также находился ржавый меч, который она предусмотрительно взяла. На всякий случай.

— Это в уплату долга, — с высоко поднятой головой произнёс Бальмуар. — Передай своему хозяину, что я вернусь через две недели и верну всё остальное.

Ада тем временем с опаской, аккуратно поставила рядом с последним магом ящик. Сначала девушка хотела передать его прямо в руки, но человек всё ещё боялся даже шевельнуться. Но как только Ланс отвёл свой взгляд, отброс сразу же подхватил ящик и исчез, бросив своего напарника.

— Подойди ко мне, — властно произнёс Бальмуар и Ада сразу же послушалась. — Убей его.

Услышав новый приказ, девушка ожидаемо вздрогнула, после подняла непонимающий взгляд на своего хозяина. Она не была убийцей, но ей предстоит научиться убивать. Убивать и побеждать любой ценой.

Лансемалион Бальмуар знал, как создавать зелья, знал все техники уборки, обладал собственными рецептами превосходных блюд, его голос брал самые сложные ноты, а грация движений превращала обычный танец в целую историю.

Но лучше всего Бальмуар разбирался в боях, в сражениях и подготовке рабов для битв на арене. Он тренировал воинов и воительниц, этиамариев, которые сражались в центре Эдема, услаждая взор самого Этия. Этому он посвятил свою прошлую жизнь, эти навыки позволят ему выбраться со дна в новой жизни.

Но для того, чтобы стать воином, необходимо уметь убивать. Ни капли жалости не должно остаться в бойце на арене. Никаких сомнений, никаких сожалений, лишь безудержное стремление одержать верх над врагом в новой битве. Ада научится мешать ненависть к врагу со своей кровью, черпая из этого силу. Ей придётся убить свой страх. Она будет смотреть только вперёд, драться до последнего и побеждать любой ценой. Аристократ сделает всё для этого.

— Убей его, — произнёс ещё раз Ланс, продолжая стоять над стенающим в агонии эльфом.

— Но…

— Никаких «но». Ты слышала, что они собирались сделать. Ты прекрасно понимаешь, что произошло бы, не будь меня рядом. Он бы не сжалился над тобой, не пощадил. Убей.

Бальмуар не сомневался в том, что Ада исполнит приказ. Он уже видел, как девушка закроет глаза, пустит слезу, после чего резко пронзит сердце эльфа. Но, к удивлению, всё прошло немного иначе.

Ада не стала хныкать, торговаться или оправдываться. Она даже не собиралась отворачиваться и уверенно смотрела прямо в глаза эльфа. А сам меч резко погрузился не в сердце, а в шею, меж позвонков, прерывая связь тела и мозга. Рабыня многое запомнила из уроков своего наставника.

Когда глаза эльфа остекленели и жизнь покинула его тело, Ада наконец-то отвела взгляд к своим ногам. Она смотрела в глаза своего первого убитого смертного не потому, что наслаждалась будоражащим душу зрелищем медленно угасающей жизни. Ей было жалко этого ублюдка, хоть тот и безусловно являлся той ещё мразью. Наивная жалость, которая уже начала сменяться мрачной решимостью и глубоким пониманием.

Этот мир и его лицемерное название… Эдем… Райский уголок в результате, ставший наглядным примером всех смертных грехов и пороков. И даже за пределами трущоб ситуация не меняется. Рай для одних и мир бесконечных страданий для других. Таким ли задумывал его Этий? Какая уже разница…

Глава 9

Буря продолжалась неделю. Из Эдема даже прислали подкрепления, чем чуть было не развязали междоусобную войну. Всё же свободные граждане в большинстве своём очень ранимые в вопросе гордости, а в случае лидеров домов, кланов и гильдий, порой и вовсе приходилось иметь дело уже именно с гордыней. Так что некоторые сочли прибытие подкрепления за оскорбление. В свою очередь прибывшие войска сочли за оскорбление заявления, что в их помощи не нуждаются… М-да, гордецов в мире Этия хватало всегда. Благо в дело вмешалась Гильдия и один из епископов, который находился в Саросе, ближайшем от этих трущоб городе.

На защиту границ Эдема посылали далеко не все силы. Чаще всего собирался совет среди аристократии, где по собственной воле кто-то выдвигал сам себя на роль защитника. Формально никого не заставляли, не было никаких обязательств, однако все представители высших слоёв общества выделяли свои средства почти что по очереди. Опять же существенную роль играла гордость.

Да, глава условного рода или клана мог просто отсиживаться, не тратить своих денег и людей на защиту, становиться сильнее. Но к подобным хитростям никто не прибегал. Подобное считалось крайне низким и постыдным поступком. Что это за лидер такой, который не в состоянии предоставить людей на защиту границ Эдема? Своего мира, который к тому же очень тесен и отсидеться у края в случае чего просто не выйдет. Поэтому даже самые маленькие и незначительные руководители вроде ремесленников с парой рабов нанимали наёмников и выдвигали их от своего лица, либо вносили вклад как-то иначе, например выделяли деньги.