На шхерахъ

Возвратившись вечеромъ къ себ, Боргъ заперъ двери, чтобы ссть за работу, за ту большую работу, которую онъ обдумывалъ уже десять лтъ и хотлъ закончить къ пятидесяти годамъ. Это было цлью его жизни, и онъ лелялъ эту мысль, какъ нкую тайну.

Онъ радовался при мысли, что нкоторое время будетъ принадлежать самому себ, такъ какъ въ эти нсколько недль, со времени прізда дамъ, онъ вс вечера отдавалъ имъ, почему отдыхъ и удовольствіе для него обращались уже въ трудъ и тягость.

Онъ любилъ двушку и хотлъ вступить съ нею въ бракъ, чтобы жить съ ней въ полномъ единеніи, когда каждая свободная минута можетъ быть посвящена безмятежному покою. А это неопредленное положеніе, когда онъ непремнно долженъ проводить у нея извстные часы и развлекать ее, хотя бы онъ совершенно не былъ расположенъ къ этому, мучило его, какъ непріятная обязанность. Она не отпускала его отъ себя и не уставала его слушать, тмъ боле что онъ имлъ способность быть всегда новымъ и занимательнымъ. Онъ же не получалъ отъ нея ничего взамнъ и постоянно чувствовалъ потребность въ обновленіи. Когда Боргъ уходилъ отъ нея, двушка становилась безпокойна, нервничала и донимала его своими разспросами, не надола ли она ему, на что онъ, какъ воспитанный человкъ, не могъ отвтить утвердительно.

Боргъ открылъ ящикъ съ рукописями, въ которомъ лежали сложенные въ порядк картоны съ замтками. Эти замтки записывались на маленькихъ листочкахъ бумаги и, какъ въ гербаріи, были наклеены на полулисты. Здсь были собраны его мысли, которыя онъ записывалъ при наблюденіяхъ. Ему доставляло удовольствіе группировать ихъ то въ одномъ порядк, то въ другомъ, чтобы окончательно установить, возможно ли разбить явленія на столько классовъ, сколько хочетъ создать человческій умъ, или ихъ можно располагать лишь въ такія группы, какія намчены самой природой, и дйствительно ли природа слдовала одному опредленному закону.

Это занятіе вызывало въ немъ представленіе, что онъ является дйствительнымъ хозяиномъ хаоса, раздляющимъ свтъ и тьму, что хаосъ прекратилъ свое существованіе только съ появленіемъ органа сознанія, когда, въ дйствительности, свтъ и тьма еще не были отдлены другъ отъ друга. Его опьяняла эта мысль. Онъ чувствовалъ, какъ растетъ его л, какъ разбухаютъ клточки его головного мозга, какъ лопается ихъ оболочка, какъ они размножаются и даютъ новые виды представленій, которыя выльются въ форму мыслей и попадутъ, какъ дрожжи, въ мозгъ другихъ людей; и если не при его жизни, то посл смерти милліоны людей будутъ служить разсадниками его идей.

Въ дверь постучали. Взволнованнымъ голосомъ, какъ будто ему помшали въ тайномъ свиданіи, онъ спросилъ, кто тамъ.

Оказалось, пришли отъ сосдокъ. Дамы велли спросить господина инспектора, не спустится ли онъ къ нимъ.

На это онъ веллъ передать, что сегодня некогда, такъ какъ онъ занятъ важной работой, но что онъ придетъ, если его присутствіе необходимо.

Минуту было тихо. Боргъ зналъ прекрасно, что этимъ не кончится, и потому оставилъ прерванную работу и сложилъ рукописи. Только что онъ кончилъ, какъ по лстниц послышались шаги совтницы. Не ожидая, пока она постучитъ, инспекторъ открылъ двери и, здороваясь, спросилъ:

— Фрекенъ Марія нездорова?

Мать вздрогнула отъ неожиданности, но тотчасъ оправилась и просила Борга зайти къ нимъ посмотрть ея дочь — вдь врача здсь достать немыслимо.

Инспекторъ не былъ врачомъ, но онъ изучалъ основныя начала патологіи и терапіи и наблюдалъ надъ собой во время болзни и надъ другими больными, своими знакомыми. Онъ много думалъ о природ болзней и объ ихъ леченіи и въ заключеніе выработалъ себ свою терапію, которой и слдовалъ.

Узнавъ, что съ Маріей были судороги, онъ общалъ прійти черезъ полчаса и захватить съ собой лекарства.

Для него не представляло трудности опредлить характеръ болзни. Первый посланный ничего не сказалъ ему о болзни; слдовательно, припадокъ произошелъ въ этотъ премежутокъ времени и былъ, такимъ образомъ, слдствіемъ его отказа прійти. Это была, такимъ образомъ, хорошо ему извстная болзнь, носившая довольно неопредленное названіе истеріи. Небольшое давленіе на волю, неисполненное желаніе, неудавшійся планъ и, какъ послдствіе этого, общій упадокъ силъ, причемъ душевное страданіе передается всему тлу, не локализируясь въ какихъ-нибудь опредленныхъ органахъ.

Боргъ такъ часто встрчалъ въ фармакодинамик рядомъ съ названіемъ лекарства и описаніемъ его дйствія осторожныя помтки: "еще не достаточно изучено" или "дйствіе еще неизвстно". Путемъ наблюденій и умозаключеній онъ пришелъ къ выводу, что, вслдствіе единства духа и матеріи, лекарство дйствуетъ какъ химико-динамически, такъ и психически. Новая медицина отвергаетъ лекарства, такъ сказать матеріальную основу леченія, и принимаетъ гипнотизмъ, какъ методъ психическаго леченія, и діэту и гимнастику, какъ методъ леченія чисто физическихъ страданій. Это обычный, хотя часто вредный, механическій способъ леченія. Вс эти увлеченія онъ считалъ необходимыми стадіями, хотя многіе пали жертвой этихъ опытовъ: холодная вода еще больше разстраивала нервныхъ людей, чмъ теплая, и продолжительныя прогулки на холодномъ воздух изнуряли слабыхъ больныхъ.

Онъ пришелъ къ выводу, что старыя лекарства еще могутъ примняться для того, чтобы поднять или измнить настроеніе больного. Такъ, напримръ, лекарства группы Adstringentia вызываютъ совращеніе желудка, — что даетъ возможность пользоваться этими средствами для установленія равновсія въ области психики. Всякій пьяница по опыту знаетъ это прекрасно: проснувшись утромъ, онъ опохмеляется, чтобы прійти въ себя.

Эта женщина физически чувствуетъ себя плохо, но, на самомъ дл, это не такъ. Поэтому онъ выбралъ нсколько лекарствъ, изъ которыхъ одно должно было вызвать настоящее физическое недомоганіе, которое бы заставило больную забыть о душевномъ состояніи и локализировало бы болзнь въ тл. Для этого онъ взялъ изъ своей домашней аптечки самое примитивное изъ всхъ снадобій — ассафетиду, которая лучше всего могла достигнуть цли, и взялъ ее въ столь большой доз, что она могла сама по себ вызвать судороги. Все тло съ его чувствомъ обонянія и вкуса должно возмутиться противъ этого инороднаго тла, и вс функціи душевной организаціи должны быть направлены на то, чтобы его удалить,

При этомъ, конечно, вс эти выдуманныя боли пройдутъ. Потомъ, посл сильнаго возбужденія, надо постепенными переходами перейти къ боле восходящей шкалы освжающихъ, успокаивающихъ средствъ добиться ощущенія полнаго довольства, какъ посл трудовъ или испытанной опасности, о которой потомъ пріятно вспомнить.

Боргъ надлъ блый кашемировый жакетъ и галстукъ цвта кремъ съ тонкими аметистоваго цвта полосками и надлъ въ первый разъ посл прибытія дамъ на руку браслетъ. Почему онъ такъ одлся, онъ не могъ самъ сказать, но онъ это длалъ подъ вліяніемъ настроенія, навяннаго мыслями о болзни и о больной, которую онъ долженъ былъ постить. Посмотрвъ на себя въ зеркало, онъ нашелъ, что весь его вншній видъ, независимо отъ выраженія лица, производитъ впечатлніе мягкое, пріятное, но вмст съ тмъ нсколько необычное, привлекаетъ къ себ вниманіе, но безъ излишняго возбужденія нервовъ.

Потомъ онъ взялъ вс свои снадобья, какъ магъ, отправляющійся показывать свои фокусы, и пошелъ къ больной.

Войдя въ комнату двушки, Боргъ увидлъ, что она лежитъ на диван. На ней былъ персидскій капотъ, волосы распущены. Глаза, неестественно расширенные, презрительно остановились на вошедшемъ.

Боргъ на минуту смутился, но только на минуту; потомъ подошелъ къ двушк и взялъ ея руку.

— Что съ вами, фрекенъ Марія? — спросилъ онъ участливо.

Она нахмурилась и посмотрла на него, какъ будто хотла пронзить его насквозь своимъ взглядомъ, но ничего не отвтила.

Инспекторъ вынулъ часы, сосчиталъ пульсъ и сказалъ:

— У васъ лихорадка.

Никакой лихорадки не было, но ему необходимо было пріобрсти довріе больной, что тоже относилось къ методу леченія.

— Ну, конечно, лихорадка. Я прямо горю.

Она получила возможность жаловаться, враждебное настроеніе по отношенію къ Боргу стало проходить, и можно уже было найти точку соприкосновенія.

— Если вы дадите общаніе повиноваться моимъ предписаніямъ, то я васъ вылечу, — продолжалъ Боргъ и положилъ свою руку ей на лобъ.